Я достала телефон из кучи тетрадок, разбросанных на столе, и посмотрела на его большой экран. Ожидалось, что там меня встретит спам-уведомление или письмо на давным-давно позабытую электронную почту, но на деле оказалось, что мне пришло сообщение от Алисы в фейсбуке. Она вчера очень настаивала на том, чтобы я зарегистрировалась в этой социальной сети.

– Доброго утречка, Фейт! – открыла я мессенджер. – Прости, если задам неуместный вопрос, но мне очень интересно узнать ответ! У тебя вчера было свидание с Винсентом?

Как-то непривычно видеть среди предложений смайлики и различные скобочки. Может, я многое упустила в подростковой жизни без личной странички в социальных сетях?

– Не знаю. У нас была фотосессия. Он фотографировал меня, а потом угостил тортиком в городском кафе. Больше ничего не было.

– Подруга, неужели ты не понимаешь, что он на тебя запал?! Втюрился по уши! – а здесь очень много восклицательных знаков. Надо бы привыкнуть.

– Втюрился? Не понимаю. – постаралась я выразить недоумение.

– Ну, влюбился. Винсент никогда раньше так не бегал за девушкой! Хотя, возможно, мне просто кажется… – опять множество смайликов. – Но, прошу тебя, будь с ним поосторожней. Он хоть не прям бунтарь и негодяй, но про него ходят не самые хорошие слухи.

Слухи – активно распространяющаяся неподтверждённая информация, источник которой неизвестен. Какой смысл опираться на то, что с крайне маленькой вероятностью правдиво?

Притом, Вин вчера не показался мне каким-то плохим, даже наоборот – произвёл положительное впечатление, хоть мне и было рядом с ним слегка некомфортно. Можно сказать, он исправил наше знакомство, когда своим поведением походил на типаж парней, которых по словам родителей «лучше избегать».

– Не знаю, мы просто друзья.

– Погляжу, что ты очень дружелюбная и общительная! Ладно, не буду дальше лезть не в своё дело, но скажу, что ты можешь всегда написать мне и обсудить всё-всё-всё!

– Хорошо, Алиса, я запомню. Спасибо тебе за заботу.

– Всегда пожалуйста! Кстати, ты не забыла, что у нас сегодня собрание в клубе культуры? Обязательно приходи после уроков, буду ждать!

– Да, я помню.

А ещё сегодня мне надо сходить на первое занятие в кружке рисования. Столько планов… столько дел… во сколько же вернусь домой?

– Хорошо, увидимся в автобусе! – написала Алиса, после чего надпись «online» рядом с её никнеймом сменилась на «offline».

Некомфортно. Впервые я с кем-то так непринуждённо общаюсь. Это потому что у меня никогда не было друзей и мне непривычно? Не знаю… не понимаю…

***

Первый этаж. Выполненная в кофейных и бежевых цветах кухня. Вся моя семья в полном сборе: папа сидит за столом и читает журнал по дорогим автомобилям, мама ходит вокруг и убирает ингредиенты по своим местам, Феликс, попивая протеиновый коктейль, за обе щёки уплетает двойную порцию сегодняшнего завтрака, а Рекс метается из стороны в сторону с весёлым, улыбающимся видом. Обычное семейное утро. В такие моменты всё окружение невольно становится более ярким, насыщенным.

Я села за стол, и мама тут же поставила передо мной тарелку с омлетом, помидорами и двумя вафлями, а также пододвинула ко мне чашечку с мёдом.

– Доброе утро, Фейт. – сказал папа, не отрываясь от журнала. – Мама сказала, что ты всю ночь решала сложнейшие математические уравнения. Это так?

– Да, пап. Во сне приснились. Мне стало интересно, имеют ли они какой-то смысл, и решила начать всё записывать. – кивнула я и принялась трапезничать.

После моих слов Феликс откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня с какой-то странной улыбкой. Или это усмешка? До сих пор не научилась до конца отличать одно от другого.

Казалось, что ему хочется что-то мне сказать. Или заставить родителей кричать.

– И как успехи? Что выяснила? – повернулся отец в мою сторону, положив журнал на стол, рядом со своей тарелкой.

– К переменным пока что подходит только экспонента, а ещё одно из уравнений немного похоже на решение Рейснера-Нордстрёма. Цепляюсь за этот факт.

Отец серьёзно призадумался, бубня себе под нос «Рейснер-Нордстрём», словно эта фраза ему была знакомой, но не мог вспомнить почему именно.

– Чёрные дыры? А причём тут самые загадочные объекты в нашей вселенной? – спустя минуту пришло к нему озарение.

– Не знаю. Просто оно подходит в плане уравнения. Не по значению, конечно. – протянула я, опустив голову.

Критичность – ещё одно слово, как можно описать моих родителей. Они умные люди, но частенько не имеют никакого желания воспринимать наши с Феликсом идеи и предложения, даже если те лучше их решений. Это нелогично, ненаучно и… странно.

– Ох, видимо, с тобой я поверю в экстрасенсорные способности! – посмеялся отец и вернулся к своему журналу про дорогие автомобили.

Просто он не верил в случайности и силу человеческого мозга. Не верил даже с тем учётом, что в мировой истории много случаев, когда абсурдность становилась гениальностью при должной доработке.

Закончив прибираться на кухне, мама села за стол между мной и Феликсом, чем разорвала затянувшийся между нами зрительный контакт. Возможно, она увидела в выражении лица моего брата злобный замысел и этим действием уберегла меня. Хотя бы на некоторое время.

– Фейт, дорогая, ты нам вчера так и не рассказала про того парня, что привёз тебя вечером. Когда познакомились? Где вы были? Что делали? Как он тебе? – решила мама переключить тему нашего разговора.

– Это был Винсент. Мы с ним познакомились позавчера в школе. Тогда же он предложил мне поучаствовать в его фотосессии в роли модели. – не поднимая головы, рассказывала я. – И вчера, собственно, мы ездили в город на съёмки. Там Вин показал мне очень много красивых и необычных мест, а также рассказал, как нужно позировать на камеру. Он хороший фотограф… и человек тоже хороший…

– Вин, значит. – кивнула мама и с круглыми, недовольными глазами посмотрела на папу, прикрывшегося журналом. – Дорогой, ты ничего не хочешь сказать нашей дочери?

– А что я могу сказать? Ой. Что я хочу сказать? – не отрываясь от страниц журнала, спросил он с демонстративной выразительностью.

– Например, что в этом возрасте очень опасно гулять с мальчиками наедине, что сейчас подростки стали подлее и злее, чем были когда-то, что некоторые ребята опасны для знакомств – хоть что-то! В конце концов, это была твоя идея завести друзей.

Она считает Винсента негодяем. Это понятно, как предел синуса икс, делённого на икс, где икс стремится к нулю. «Нельзя рисовать, нельзя смотреть аниме, нельзя дружить – это пагубно влияет на мозг. Ты должна учиться, поступить в университет. Всё начнётся после совершеннолетия» – если раньше я могла счесть эту строгость за заботу и родительские инстинкты, то сейчас для неё не могу найти даже самого глупого оправдания. Необоснованность, ложь, недосказанность, тайна.

– Чего плохого в обычной дружбе? Фейт же сказала, что они просто гуляли и фотографировались. Чего запретного в том, что парень набирает себе портфолио работ?! – пошёл папа в экспрессию.

А Феликс с лёгкой, издевательской улыбкой продолжал свою трапезу.

– Это опасно для неё, Лиам! – заметно повысила мама голос, наклонившись в сторону отца.

– Почему опасно? – резко вступила я в разговор, подняв голову и откинувшись на спинку стула. – Почему для меня опасно иметь друзей? Почему опасно общаться с моими сверстниками? Почему, если это опасно, другие ребята общаются друг с другом?

Все посмотрели на меня с несколько круглыми глазами – удивлением. Даже Рекс, лежавший всё это время у холодильника.

– Дорогая, просто он может ужасно поступить с тобой… – последовал жалобный и спокойный полушёпот.

– По статистике случаев насилия в нашем округе в год случается от трёх до пяти. Такая тенденция сохраняется уже более десяти лет. Более того, возраст потерпевших варьируется от двадцати шести до сорока, из чего можно сделать вывод, что вероятность неблагоприятного исхода около пяти или семи десятых процента. – ответила я монотонным и немного строгим голосом. Впервые мне приходится в такой манере общаться с родителями. – Мама, всё хорошо. Винсент хороший парень. Не такой, как мои предыдущие одноклассники…