– Ой! – Тофа вдруг посерьёзнела. – А что с… что с отцом? Ты видела его, Аня?

Вспомнился лисий силуэт, бегущий с неестественной скоростью за мотоциклом Милы.

– Ннуу… я видела его, но… издалека, – и, упреждая вопрос форситки, сказала: – позвать я его не смогла. Мы ехали, и потом… страшно было. Но ты не переживай, Мила на неделю время остановит. Он ничего сделать не сможет, и не убежит. А я вернусь, и… ну, попробую с ним поговорить.

Хотя как она это сделает, Аня задумалась только теперь. Ведь при каждом появлении тёмной сущности, раньше принадлежавшей Эффи, тело и разум сковывал тянущий жилы страх. Конечно, они могли ошибаться, и Эффи тут ни при чём, но уж больно схожи были ощущения. В любом случае, она обещала подруге, и придётся что-то с этим сделать. Хорошо только, что не сейчас.

– Ладно… спасибо, Аня, – видно было, что Тофа расстроена, но, как воспитанная девушка, она даже нашла в себе силы улыбнуться.

Стало стыдно. Но и правда, что Аня могла сделать? А сейчас Тоффин, если это он, всё равно не сделает ничего непредвиденного.

– Нам… надо ехать, – решила она улизнуть от проблемы.

– А нам пора расходиться, – послышался голос Фира. – До свидания, Аня.

– Пока, – махнул рукой Сашка.

– Увидимся, – пообещала Тофа.

– Всем пока, – девочка постаралась выдавить улыбку, но у неё это плохо получилось. – Поехали! – махнула она рукой заждавшейся Лете.

Почему-то теперь садиться на спину змееходки казалось не так уж и страшно.

– Ты сегодня прямо до неба молодец! – поделилась своими восторгами юная те-ранги, успевшая прикрепить фонарик к седлу.

– Да не очень-то, – вяло отозвалась Аня, устраиваясь поудобнее в низком седле, и ставя ноги на стремена-приступочки. – Друзьям помочь обещала, и не смогла.

– Нет, молодец! – упорствовала Лета. – Вон как ты ветер подняла с белым песком, а потом того мальчика через зеркало водила. У нас никто так не умеет! Ой, только ты накидку надень. Там, в мешке, который тебе Терада отдала.

– Накидку? – непонимающе переспросила Аня.

– Ага, иначе замёрзнешь! Ночью в пустыне так, что твоему другу бы точно понравилось. И никакая магия не нужна.

Аня вытащила из притороченного к седлу мешка грубоватую белую ткань. Оказалось, это накидка с капюшоном и с пришитой у горла вставкой, чтобы закрывать рот, а, может, и нос. Накинула после минутной возни с попыткой найти рукава.

– Держись! Наххаб, Моату!

Змеиная туша изогнулась вбок, заставляя судорожно вцепиться в небольшой выступ над седлом. Зашуршал белый наст, крошась и осыпаясь под гибким телом и лапками, которые загребали его на манер вёсел. Аня с удивлением поняла, что это соль – вокруг них расстилались белые просторы, бывшие когда-то морским дном.

Моату начала их путешествие, увозя гостью и свою наездницу в чёрный зев пустыни. Зато какое же здесь было красивое небо! Оно сияло серебристыми россыпями звёзд, на востоке уходивших в красноватую с зелёными сполохами галактику. Такую с Земли было не разглядеть невооружённым глазом. Аня помнила только белесоватый Млечный путь, увиденный как-то по дороге из отпуска. Жаль, что небо из мира Твилингаров совсем не задержалось в её памяти. Тогда ей почти всё время нужно было куда-то бежать. Кстати:

– Лета, а куда мы едем?

– Ой, сабихо, я же забыла спросить у тебя направление! – хихикнула Лета. – Ничего, Моату развернётся очень быстро, если надо. Ты только скажи, куда нам двигаться.

И она замолчала, нетерпеливо ёрзая в ожидании ответа.

Аня задумалась. А как она-то сама узнает направление? В мире Твилингаров у неё ещё не было метки Сердца, и она не знала, как это, когда тянет. Зато… знала Тофа. Как она там говорила? Как будто ты гвоздь и тебя притягивает большой магнит. Кажется, так.

Девочка попробовала сосредоточиться на своих ощущениях. Пальцы рук и щёки сигналили, что похолодало, поясница напряглась от незнакомого способа передвижения, где-то в районе желудка всё ещё текла снизу вверх холодная нить. А вот тянуть Аню никуда не тянуло.

– Ну что?! – не выдержала, наконец, Лета.

– Ну… понимаешь, я ничего не чувствую, – стыдясь, произнесла Аня. По её ожиданиям Лета должна была расстроиться или удивиться, но та махнула рукой:

– Значит, едем в Альмандхакур! Бабушка говорила мне, что такое может случиться, и Собирательница не сразу почувствует Сердце. Тогда надо будет добраться до Альмандхакура, и пополнить запасы. А там уже Вида поведёт.

– А что это за Альма…? – уточнила Аня из любопытства.

– Альмандхакур? Это поселение в оазисе. Он самый большой в Белой пустыне. И самый укреплённый. Туда заходят все караваны, чтобы продать свой товар и купить другой. Там есть дворец из чистого золота и даже целое озеро. Мне брат рассказывал, представляешь? Я никогда не видела воды больше ведёрка, а там – целое озеро!

– А ты сама там не была? – насторожилась Аня.

– Нет, но Моату знает путь! Пакари не раз брал её с собой. Это имя моего старшего брата. Он водит караваны, и привозит в селение всякие необычные штуки. Он не только в Альмандхакуре бывал. Он и до Чёрной пустыни доходил с караваном, и в Песчаном городе был, и от пещерников с севера убегал, и даже мама его слушает, а она в нашем племени главная. Караван для нас как глаза и уши. Караванщики ищут места, где остались ещё оазисы, предупреждают о бредущих пустынниках и…

– Бредущих пустынниках? – от любопытства Аня даже решилась перебить спутницу.

– Ага, это такие же люди, как мы, но в их местах закончились вода и еда. И они ищут себе новое место, чтобы не умереть. Если это одна семья, ещё ничего – их можно приютить и дать воды и пищи. Но если это целый народ… к нам редко добираются, потому что наш оазис ограждён грядой и гиблыми солончаками. Мы знаем как пройти, но никому не говорим. Но если бы добрались, мы все могли бы погибнуть. Или нам пришлось бы уйти и самим стать бредущими пустынниками. Вот поэтому Альмандхакур так хорошо защищён – чтобы справиться даже с армией, если она подойдёт к его стенам.

Поймав передышку в речи Леты, Аня осторожно спросила:

– Получается, что в пустыне опасно?

– Ещё как! – весело отозвалась Лета. – Бредущие даже не самые опасные, хотя и они, если совсем помирают, готовы отнять у путников воду силой. Есть ещё разбойники. Пакари говорит, на много хатва от Альмандхакура заправляет банда «Пустынных кинжалов». Говорят, их даже правитель города боится. Но они редко трогают караваны, которые идут в Альмандхакур – у них там свой интерес на рынке. Ну и ещё дикие звери и песчаные хамсины. Это такой сильный ветер, который гонит стену песка. Но ты не бойся. В хамсины я попадала, откупиться от разбойников есть чем, а звери и бредущие – ну, от них спасут Моату и мои марипи.

Лета приподняла край своей накидки, обнажив то ли большой загнутый нож, то ли серп из ноздреватого металла. Тёмные пятна покрывали всё лезвие. Аня подумала, что вряд ли это очень хорошее оружие, поэтому спросила:

– А почему твой брат с нами не пошёл? Ты не обижайся, пожалуйста, но мы же девочки, и странно, что с нами не отправили кого-то взрослого и… опытного.

– Ну, сперва потому, что я дочь вождя и будущий вождь. Я должна пройти свою инициацию – принести пользу племени. А если мы найдём Виду, это же будет самая огромная польза! Ого-го какая! – Лета развела руками, не бросив повод. Змееходка недовольно мотнула косматой головой, но с маршрута не отклонилась. – И потом, все мужчины в племени ценные, их беречь нужно, а Пакари всё равно сейчас в пути с караваном.

– В смысле, «беречь»?! – возмущение даже немного отодвинуло страх того, от чего надо беречь мужчин племени.

– Не отпускать из селения, – пожала худыми плечиками Лета. – Пакари маме пришлось отпустить. Он доказал, что может сам выбирать себе дело. Но обычно они должны оставаться и защищать территорию или делать работу, которую женщины племени делать не могут.

– Ясно, – не нашла что возразить Аня.