— Мать твоя колба… — выдохнул Гедимин, скомкав бесполезный листок, и шагнул к Кенену. Учётчик проворно метнулся в сторону и длинным прыжком ушёл за угол. «А сразу сказать не мог,» — Гедимин остановился, посмотрел на скомканную бумагу в кулаке, расправил её и убрал в карман. «Отдам в информаторий. Пусть сделают объявление. Может, кто-то знал этих сарматов…»

Оттепель заливала город талой водой, с крыш, несмотря на все старания роботов-уборщиков, капало, с озера доносился грохот — где-то на юге лопался лёд. Купаться сарматы ещё отваживались, хотя на берегу уже выставили таблички с предупреждениями, но заплывы подводных кораблей временно прекратились. Линкен, вышедший на берег со своей подлодкой-«Драконом», сердито смотрел на лёд. Гедимин отошёл за кусты и сделал вид, что не заметил взрывника, — последнее время с ним было тяжело общаться.

Купание не заняло много времени, — втиснуться в трещину у берега, проплыть немного подо льдом, заметить, что пласт плывёт навстречу, с трудом оттолкнуть его, освобождая себе проход, и выбраться к береговым кустам, полотенцу и сухой одежде. Застёгивая комбинезон, сармат услышал гудок из кармана. Писем в последнее время не было, и он на секунду задержал дыхание, прежде чем открыть почту.

«Шестьдесят три дня! Коллега, я, кажется, превзошёл самого себя. Менее всего хотел, чтобы вы боялись или тревожились за меня, но выйти на связь никак не удавалось. Палки зелёного креста, к сожалению, утрачены (надеюсь, никто не достанет их из этой дыры и не облучится). Нас перехватили на шестом заезде — наверное, я совсем потерял бдительность. Зелёный крест бесконечно интересен, ваш друг не ошибается ни в одном из своих предположений (даже, скорее всего, насчёт крейсеров с той стороны). Надеюсь когда-нибудь поработать с макропроколами. К отчётам безопасников наше руководство прислушивается охотнее, чем к просьбам учёных, — не удивлюсь, если где-то уже создан отдел по изучению «прожига». Что касается меня — я жив и на свободе, три недели домашнего ареста — досадно, но не смертельно, жаль, что запретили всю связь…»

«Скормить бы им те излучатели,» — Гедимин стиснул зубы. «Ладно, хоть его самого не тронули.»

«Здесь происходит много всего, коллега, но цензура не пропустит ни один из моих рассказов,» — продолжал Конар. «Жаль, что я отстал от жизни, — три межпланетные комиссии кряду не оставили времени ни на что. Вчера вечером я был ещё в Кларке. Ио, Амальтея и Энцелад, не считая Луны, — кажется, этой весной я отлетал трёхлетнюю норму. Мне нравится то, что там происходит, нравятся новые электростанции и ослабление страха перед ядерной энергией. Тут у нас говорят, что со дня на день границы сарматских территорий откроются; я жду этого с нетерпением. Вас очень не хватает в Лос-Аламосе — и, как мне кажется, я на «Полярной Звезде» тоже был бы небесполезен.»

Гедимин медленно улыбнулся и провёл ладонью по корпусу смарта. «Мы все ждём. Надеюсь, Маркус не подведёт.»

— Лиск! — Гедимин, не дождавшись ответа на звонок, заглянул в «чистую» лабораторию. Константин, оторвавшись от телекомпа, с удивлением посмотрел на пришельца.

— Что там?

— Где Линкен? — сармат осмотрелся по сторонам, но никого, кроме лаборантов, не увидел. Грузовая шахта была закрыта снаружи — этого никогда не делали, если наверху был кто-то из любителей по ней спускаться.

— В городе, — отозвался Константин. — Что у тебя? Если нужна помощь, я подойду.

— Помощь нужна… — протянул Гедимин, глядя на стойку с миниглайдами. Одного не хватало.

— Куда его унесло в рабочее время?!

— Амос, ты слышал, что сказал Гедимин? — Константин жестом направил лаборанта к двери. — Иди и помоги ему. Линкена быстро не жди — у него учения.

Гедимин ошалело встряхнул головой — он ожидал многого, но не такой откровенной бессмыслицы.

— Учения?!

— Прямой приказ Арбогаста, насколько я знаю, — Константин посмотрел на него и сочувственно хмыкнул. — Обучение патрульных боевым приёмам и прочей партизанщине. Линкен в этих делах специалист.

Гедимин мигнул.

— Сейчас — рабочая смена. Что, реактор уже не нужен? Нужны только солдаты?

— Атомщик, тихо, — Константин, с сожалением посмотрев на телекомп, поднялся с места и жестом позвал к себе лаборантов. — Показывай, что нужно делать. Вечером, если будет желание, обсудишь с Линкеном его приоритеты.

Сармат хотел что-то сказать, но до него дошла полная бессмысленность любых вопросов, и он махнул рукой и отпустил дверную створку.

— Ничего не надо. Работайте, — буркнул он, разворачиваясь от двери. «Не нравится мне всё это,» — думал он. «Значит, на Линкена больше рассчитывать нельзя…»

Взрывник вернулся через два часа. Гедимин из-за приоткрытой двери «нового реакторного» слышал лязг миниглайда, возвращаемого на стойку, быстрые шаги и писк сигнализации.

— Атомщик? — Линкен толкнул дверные створки и втиснулся между ними, не дожидаясь, когда сработает механизм. — Тут говорят, ты искал меня. Куда идти, что держать?

Гедимин покосился на него, на секунду оторвавшись от монитора, — показания термодатчиков были гораздо интереснее. «Работает,» — неохотно признал он. «Криво, но работает. Если только я не ошибся с максимальной температурой…»

— Испытывали систему охлаждения. Хотел позвать тебя на первый прогон, — хмуро сказал он.

Линкен мигнул.

— Уже готово? И как? Работает?

— Без тебя — хорошо работает, — фыркнул Иджес, выглядывая из-за корпуса реактора. Корпус был сделан из рилкара, но примесей в стеклянистой массе было так много, что она потеряла прозрачность и стала серебристо-серой.

— Tza… — Линкен с недоумением посмотрел на него. — Быстро тут у вас всё выходит. Теперь дело за топливом?

— Это не топливо, — буркнул Гедимин. — Иди проверь мокрое хранилище… раз уж пришёл.

Линкен перевёл озадаченный взгляд на него.

— Я что-то испортил? — неуверенно спросил он. Гедимин молча показал в сторону хранилища, и взрывник, пожав плечами, вышел. Сарматы переглянулись.

— Он не атомщик, а тут делают не бомбу, — примиряюще сказал Хольгер. — Естественно, ему неинтересно. Скорее всего, эти их учения ежедневные и идут по расписанию, в одно и то же время. А в остальные часы он будет тут. Нетрудно запомнить, когда он уходит.

— Да хоть бы не возвращался, — буркнул Гедимин, отворачиваясь к монитору. — Повторный прогон. Готовы?

— Смущает меня этот жидкий азот… — Константин в задумчивости потёр подбородок.

— Меня тоже, — отозвался Гедимин. — Но рилкар — прочное вещество. Конструкции хватит на пятьдесят лет.

Константин посмотрел ему в глаза и недоверчиво хмыкнул.

— Нечеловеческие сроки…

— Мы — сарматы, — Гедимин сузил глаза. — Эта штука должна работать.

— А сам реактор? Его хватит на пятьдесят лет? — спросил Константин.

Они стояли в «зелёном отсеке» — такое временное название этому помещению дал Гедимин, вспомнив о зелёном видимом свечении омикрон-лучей. Сейчас из источников омикрон-излучения там был только регулируемый излучатель-пульсатор, пока полностью экранированный. Его уже закрепили над корпусом реактора и зафиксировали в нижнем положении, но через несколько недель Гедимин собирался поднять его и загрузить в реактор реагирующие материалы. Пока шли бесконечные испытания, обсуждения и доработки.

— Корпус выдержит, как и большая часть труб, — сказал Гедимин. — Подвижные и облучаемые элементы будут заменяться. Стержни — каждые три месяца.

Константин рассеянно кивнул. Его, судя по направлению взгляда, уже беспокоил другой вопрос.

— Щит управления рядом с реактором? Выглядит опасно. Никак не вынести его в «красный отсек»?

— Бессмысленно, — этого вопроса Гедимин ждал (и даже слышал его, и не раз, от всех сарматов по очереди). — Для омикрона просвинцованная стена не помеха. Для сигмы — тем более. От остального прикроет поле.