— Хорошая стена, — сказал Хольгер, войдя в укрытие Гедимина и Зольта. Сармат, дремавший на полу, испуганно вскочил и схватился за камень. Хольгер своевременно пригнулся — обломок просвистел мимо его виска.

— Heta! — прошипел Гедимин. — Здесь свои.

— Ты умеешь окапываться, атомщик, — одобрительно кивнул Линкен, оглядевшись по сторонам. — Доводилось пересиживать по триста-четыреста часов и в худших дырах, и при минус ста. Смущает одно — макаки близко…

Он поставил на пол канистру. Её содержимое вязко колыхалось внутри.

— Би-плазма. Запасы Маккензи, — коротко пояснил он. — И комбинезон из его запасов. А это твой — держи.

Хольгер снял пакет и обмотки с тюка, который тащил на плечах.

— Спальный мешок. Линкен говорит, что этого хватит для зимовки на Титане. Два выхода по бокам.

Зольт, уже надевший комбинезон Кенена поверх собственного, жадно ощупал мешок, — видимо, из-за меньшего роста и больших повреждений он чувствовал холод острее, чем Гедимин.

— На случай макак, — Линкен сунул ремонтнику в руку что-то небольшое, но увесистое, с гладкой рукоятью и вытянутым соплом. — Не бластер, но сойдёт.

Гедимин благодарно кивнул.

— Долго тебе тут оставаться нельзя, — продолжал Линкен. — Завтра мы подготовим тебе нору получше. Вечером, если всё пройдёт гладко, перевезём тебя и Зольта в один из моих тайников. Что делать дальше, я не очень понимаю — но у тебя, атомщик, наверняка есть мысли. А моё дело — не дать макакам тебя добить.

— Нгылек появлялся в городе? — спросил Гедимин. — Что слышно от Ведомства?

Хольгер покачал головой.

— Когда ты пропал и не появился с утра, Константин связался со Нгылеком. А потом — когда переварил услышанное и вытер кровь — с Масангом.

— Пусть радуется, что я не прибил его на месте, — буркнул Линкен. — А Нгылек ещё дождётся петарды в зад.

— Так вот, — Хольгер недовольно покосился на взрывника. — Масанг таких указаний ему не давал. Взрывы были, расследование велось, но остальное — самодеятельность Нгылека. Мутировал он там или нет, без анализов не скажешь, но сегодня Ведомство отмалчивалось.

— Не трогали бы они мой ирренций, — пробормотал Гедимин, недобро щурясь на стену пещеры. — Работать не умеют, а туда же…

Сарматы ушли, на прощание осторожно похлопав ремонтника по плечам, и он снова остался в темноте вдвоём с настороженным Зольтом. Молча они поели, запили Би-плазму озёрной водой и забрались в спальный мешок. Гедимин положил под руку оружие Линкена. «Жаль, «арктус» не достать. Пригодился бы.»

— Атомщик, — прошептал Зольт, потрогав его за плечо. — А у тебя в самом деле есть план? Насчёт Нгылека, Ведомства и нашего выживания?

— Спи, — буркнул ремонтник. В голове было пусто и гулко — что при мысли о Ведомстве, что при воспоминаниях о недостроенном реакторе. «А вот Герберт что-нибудь придумал бы,» — еле слышно вздохнул Гедимин. «Трудно быть сарматом.»

«Через день макаки забегают по улицам с воплями,» — думал Гедимин, глядя на разноцветные мигающие огни вдоль стен насосной станции, над аэродромом и над фортом. Они отражались в снежной корке поверх озёрного льда, и весь северный край Атабаски рябил и переливался. «Интересно, что курсанты делают на Рождество? Навряд ли они тренируются. Если даже есть желающие, то где найти тренеров?» — сармат вспомнил, как обычно выглядят и ведут себя вооружённые «макаки» в конце декабря, и ухмыльнулся.

Двое беглецов прятались за кустами на дне оврага — не того, который вёл к ограждению базы курсантов, другого, к югу от него. Сквозного разлома, ведущего прямо на берег, при нём не было, но сам обрыв там был невысок — спрыгнуть не составило бы труда. Вокруг было тихо, уже окончательно стемнело, — оставалось дождаться глайдера.

— Если выживу, никогда не подойду к ирренцию, — еле слышно прошептал Зольт, прижимая к груди кулак. — Ни к ирренцию, ни к ядерным установкам. Слышать о них не хочу.

Гедимин озадаченно мигнул.

— Тебе не причинили вреда ядерные установки, — напомнил он. — Лучше не подходи к Ведомству.

Чьи-то бортовые огни мигнули над берегом, и глайдер, обогнув ломкие кустарники, лёг на брюхо в широком проходе между соснами. Из сарматов на борту были только Линкен и Хольгер. Карманы взрывника подозрительно оттопыривались, а Хольгер не выходил из глайдера и придерживал что-то массивное одной рукой и пальцами ноги.

— Готовы? — свистящим шёпотом спросил Линкен. Света в лесу было немного, но достаточно, чтобы различить его сверкающие белые глаза. Гедимин ухмыльнулся.

— Будет стрельба? — спросил он, прикасаясь к рукояти самодельного оружия. Это был — как он успел разобрать на свету — усиленный шокер без предохранителей, устройство, швыряющее разряды на десяток метров и способное свалить «джунга».

— Как пойдёт, атомщик, — прошептал в ответ Линкен. — Все на борт, нас уже ждут.

Ослепительная белая вспышка полоснула по глазам, и Гедимин, не успев ни о чём подумать, распластался на земле. Он выстрелил дважды — наугад, в сторону светового взрыва — прежде чем что-то обожгло его руку, и шокер выпал из онемевших пальцев.

— Heta! — крикнул кто-то; сквозь красные круги, плывущие перед глазами Гедимина, проступили силуэты в пехотной броне. Пришельцы выходили с опущенным оружием, тот, кто шёл первым, держал перед собой руки пустыми ладонями вперёд.

— Hetatza!

Теперь Гедимин узнал голос чужака — это был Масанг Юнь, и никто иной. Сармат растерянно мигнул и поднялся с земли, разминая онемевшую кисть. Ещё один след от станнера появился на тыльной стороне ладони.

Вокруг зашевелились остальные сарматы — Хольгер снял с машины защитное поле, временно закупорившее его в ограниченном пространстве, и выбрался наружу, вытащив спрятанный гранатомёт на сидение. Линкену помог подняться Зольт. Взрывник кивнул, отодвинул его и подобрал что-то, лежащее на земле.

— Чего надо? — угрюмо спросил он у агентов Ведомства. Пока сарматы приходили в себя, их глайдер успели оцепить; теперь Гедимин видел ещё два транспорта, приземлившихся в лесу, и не понимал, как мог не заметить их на подлёте.

— Не стреляйте, — попросил Масанг, опуская руки. — Мы здесь не для перестрелок и не для того, чтобы забрать Гедимина или Зольта. Вам с Хольгером тоже нечего опасаться.

Линкен недоверчиво хмыкнул.

— Вы чуть не убили атомщика. С чего мне вам верить?!

— Ни я, ни Ведомство не имеем ни малейшего отношения к тому, что случилось с Гедимином и Зольтом, — ровным голосом проговорил Масанг. — Действия Нгылека Гьоля были противозаконны. Больше он не вернётся в Ураниум-Сити. За работой научного центра буду наблюдать лично я. И я же подтверждаю, что ни Гедимин, ни Зольт не имеют отношения к авариям в научном центре Порт-Радия и не должны нести никакого наказания.

Гедимин мигнул.

— И что теперь? Кто будет работать с ирренцием?

Масанг несколько секунд молча смотрел на него, затем, помявшись, ответил:

— Это будет решено в ближайшие несколько дней. Сейчас мой транспорт отвезёт вас двоих в госпиталь — вам нужна медицинская помощь.

…Сармат-медик повернулся к Гедимину, лежащему на матрасе, и махнул рукой.

— Можешь вставать. Ночью будут приступы слабости, но к утру всё пройдёт. Внутренних повреждений у тебя нет, пятна с кожи сойдут через день-два.

— А у него? — Гедимин кивнул на Зольта.

— Его на день оставим. Сердечный ритм до конца не выровнялся, придётся отслеживать, — ответил медик. — Тем лучше — вернётся в Порт-Радий уже без синяков.

Зольт слегка переменился в лице, но промолчал.

— Через день я буду в Порт-Радии, — сказал ему Гедимин. — Твой номер я запомнил. В какую смену работаешь?

— Во вторую, — отозвался Зольт. — Не надо прилетать. Если они захотят что-то сделать, ты им не помешаешь.

— Один раз помешал, — хмыкнул ремонтник. — Не бойся. Сейчас, похоже, они сами чего-то боятся.

Он вспомнил потемневшие, прищуренные глаза Масанга под дрожащими веками, — сармат из Ведомства очень старался держаться невозмутимо, но ему явно было не по себе, и не из-за взрывчатки в карманах Линкена.