— Стоять! — донеслось снаружи. Затрещали разряды станнеров. Гедимин, стиснув зубы, выдернул из бочки твэл и шагнул к открывающимся дверям. Он успел занять место в узком коридоре — раздвижные створки уже трещали под ударами и через две секунды распахнулись. Краем глаза сармат увидел, как Линкен отступает к стене и быстро забирается вверх по лестнице; в коридоре уже стояли патрульные со вскинутыми станнерами, и Гедимин, забыв об удравшем взрывнике, двинулся вперёд и взмахнул твэлом.

— Назад!

Кто-то из вломившихся успел выстрелить; разряд прошёл у локтя Гедимина, оставив на коже онемевшее пятно. Второй стрелок выронил станнер и шарахнулся назад, хватаясь за руку, — удар четырёхметровым твэлом был слабее, чем рассчитывал ремонтник, но вполне удачно достиг цели. Патрульные попятились. Урановый стержень раскачивался перед ними, выписывая плавные восьмёрки от пола до потолка. Держать его в руке было приятно, смотреть на озадаченные и испуганные лица чужаков — приятно вдвойне.

— А ну стой, слизь! — опомнился командир отряда, и отступившие было патрульные снова схватились за станнеры. — Оружие на пол, лицом к стене!

— Это урановый стержень, — Гедимин сузил глаза и сделал маленький шаг вперёд. Твэл качнулся в воздухе перед носом патрульного, и тот еле успел отдёрнуть станнер.

— Давай, стреляй, — сказал ремонтник. — Заденешь — рванёт.

Патрульных было много; в коридор поместились не все, из-за их спин выглядывали другие, и у каждого был станнер. В узком проёме все промахнуться не могли, кто-то должен был попасть. Гедимин сделал ещё полшага вперёд, вычертив свободным концом твэла зигзаг. Ближайший патрульный схватился за скулу. Чей-то станнер отлетел к стене и с дребезжанием упал на пол.

— Огонь! — крикнул командир.

«Глупо,» — успел подумать Гедимин, пригибаясь к полу и пропуская над собой первые разряды. Один из них зацепил плечо, и сармат, уже не пытаясь удержать твэл в дрожащей руке, швырнул его в патрульных и шарахнулся к стене. Прыгнуть вперёд он не успел — над головой что-то взорвалось с оглушительным грохотом и фонтанами искр во все стороны. Гедимин услышал испуганные крики.

— Назад! Уходим, живо, живо! — орал кто-то из патрульных, и его голос быстро удалялся. Услышав, как лязгнула закрывшаяся дверь, Гедимин выпрямился и изумлённо мигнул — в коридоре не осталось ни одного патрульного. В цеху что-то громыхнуло — второй взрыв был более раскатистым и вызвал ещё больше испуганных воплей.

— Диверсия! Взять их! — закричал кто-то. Снова послышался треск станнерных разрядов. Гедимин подобрал твэл и, пошатываясь, вышел в цех. Разглядеть, что происходит, он не успел, — послышался гневный рёв, звуки ударов, визгливый скрежет входных ворот — кто-то раздирал их, не дожидаясь, пока сработает открывающий механизм, — и удаляющийся топот, перемежаемый приглушёнными угрозами.

«Уран и торий…» — Гедимин, прислонившись к стене, криво ухмыльнулся и посмотрел на твэл, сжатый в руке. «Кто пустил сюда этих идиотов? Надо проверить, нет ли раненых…»

— Атомщик? Живой? — Линкен, свалившийся откуда-то сверху, взял его за плечи и крепко встряхнул. — Как ты их! Были бы макаками — точно обделались бы!

— Я? — Гедимин удивлённо мигнул и оглядел цех пристальным настороженным взглядом; все механизмы продолжали работать, и никаких следов аварии не было видно. — Что взорвалось?

— Петарды, — Линкен похлопал себя по оттопыренным карманам. — Запустил пару, не дожидаясь вечера.

— Эй, у стены! Все целы? — из-за конвейерной ленты вышел Константин. Бьорк шёл за ним, потирая руки и широко ухмыляясь.

— Атомщика зацепило, — ответил Линкен. — Ты всё пропустил. Он гонял отряд патрульных урановым стержнем. Видел, как удирали?

Константин хмыкнул и посмотрел на твэл в руках Гедимина.

— Стержень цел?

Ремонтник вздрогнул и медленно провернул твэл в пальцах, пристально глядя на оболочку. Теперь он видел небольшие вмятины, оставшиеся у дальнего конца — видимо, от столкновения с рукоятью станнера и чирканья по стене.

— Hasu! — выдохнул сармат, прижимая к груди кулак. Линкен вырвал стержень из его пальцев и испуганно заглянул Гедимину в глаза.

— Эй, атомщик! Ты чего?! Перестань! Это пойдёт в брак, только и всего. Мы и так перевыполняем все планы по качеству. Я сейчас пошлю отчёт…

Константин обхватил Гедимина за плечи и мягко оттащил в сторону, пропуская в коридор Линкена с «бракованным» твэлом.

— Спокойно, сармат. Любой может перестараться. Не надо ничего чинить. Ты ставил опыты с черенковским свечением? Покажешь?..

…Гедимин (почти уже успокоившийся) сидел на крыше барака, глядя в сверкающее небо. Петарды Линкена взрывались не сразу, оставляя за собой широкий огненный след. Белые и жёлтые шары расплывались на полгоризонта, прежде чем рассыпаться. Сармат смотрел на вспышки, доедал горчичный пирог и рассеянно перебирал в пальцах урановые таблетки. Их следовало вернуть на завод, и Гедимин сам не помнил, как они у него оказались, но слезать с крыши ему не хотелось. «Потом верну,» — решил он.

— Бабуинов не видно, — доложил Иджес, свесившись на секунду с крыши. — Ни у барака, ни у завода, ни на дороге.

— Пусть валят на орбиту Седны, — буркнула Лилит, привалившись к боку Гедимина. — О чём думаешь, атомщик? Сегодня был твой день.

— Неплохой обычай, — сказал Константин, допивая остатки глинтвейна. — И всё прошло довольно гладко, не считая вторжения на завод. В следующем году надо будет повторить.

Сарматы переглянулись.

— Только надо кое-что подправить, — сказал Линкен. — Дать Гедимину твэл и заклеить рот.

Ремонтник недовольно покосился на него, но вставать ему было лень, и к тому же Лилит пристроила голову на грудь…

— Завтра спрошу о применении твэлов, — пообещал он. — Бьорк тебя зафиксирует, а я задам пару вопросов.

Над крышей взлетели ещё три петарды. В их свете далеко на юге проступили очертания градирен и длинного главного корпуса. Станция ждала.

Два светодиода неярко мигали в самом углу крайней панели, чуть выше круглой серой кнопки, отмеченной перечёркнутым крестом. Гедимин замкнул контакты и вернул на место прикрывающую их пластину. Светодиоды погасли. Сармат повернулся к открытой двери и поднял руку. Тот, кто стоял в коридоре между двумя герметичными воротами, сделал шаг вперёд. Светодиоды вспыхнули, и над щитом управления взвыла сирена.

— Тревога! — раздалось из-под потолка. — Вторжение! Тревога!

Между Гедимином, вставшим у щита управления, и сарматом, вошедшим в зал, поднялся матовый экран плотного защитного поля.

— Тревога! Тревога!

Гедимин недовольно сощурился и хлопнул ладонью по серой кнопке. Сирена замолчала, экран потерял плотность и через несколько секунд растворился.

— Громко орёт, — Константин, испытавший на себе работу систем безопасности, прижал к уху ладонь и слегка поморщился. — Всё сработало?

— Кроме станнеров, — ухмыльнулся Гедимин, кивнув на металлические пластины рядом с массивными створками ворот. Они незаметно отъехали в стороны, и из-под них высунулись узкие сопла. Константин уважительно хмыкнул.

— Их ты тоже будешь проверять?

— Если Фюльбер разрешит использовать охранников, — Гедимин внимательно смотрел, как маскировочные пластины возвращаются в пазы. — Станнеры рабочие, система — тоже. Можно проверить, но большого смысла нет.

Он повернулся к щиту управления. На многочисленных мониторах пока ничего не отображалось, панели не подсвечивались, — из этого места ещё нельзя было управлять ничем, кроме отопительной системы и вентиляции. И то, и другое непрерывно работало второй день, просушивая и прогревая главный корпус. Снаружи сегодня было минус девять по Фаренгейту, внутри температура приблизилась к тридцати, и Гедимину уже хотелось снять верхний комбинезон — особенно сейчас, когда он стоял у щита управления и чувствовал приятное тепло в груди.