— Это не то, — отмахнулся Иджес. — Это любая самка умеет. А вот строить реакторы…

Они прошли под аркой, проделанной в защитном поле; Гедимин посмотрел на конусные стены градирен, с каждым днём поднимающиеся всё выше, и едва заметно усмехнулся.

— Твоя башня на севере? Кто работает на юге?

— Мафдет Хепри, — Иджес слегка сощурился и отвёл взгляд — кажется, разговор перестал быть приятным. — Но это ничего не значит. У неё там два хороших сварщика. Я предлагал поделить их поровну, но она отказалась.

Гедимин с трудом скрыл усмешку.

— Мафдет нашла лучших сварщиков. Это значит, что она хороший инженер.

— Нет! — Иджес фыркнул. — Я всё равно обгоню её. Даже если придётся самому взяться за сварку и сделать полработы.

— Смотри, чтобы градирня не обрушилась, — буркнул Гедимин, сворачивая к реакторному залу. «Иджес тоже может работать,» — он в досаде сжал пальцы правой руки в кулак и хотел ударить по стене, но вовремя одёрнул себя. «Один я говорю и тыкаю пальцем. Могли бы поставить обычный проектор.»

…Осмотрев внутреннюю часть опалубки и одобрительно кивнув, Гедимин жестом сказал рабочим, что до конца дня новых указаний не будет, и через отверстие, оставленное для трубопровода, выбрался из реактора в зал. Сегодня там не на что было смотреть — недостроенный бассейн выдержки прикрыли защитным полем, до вспомогательных механизмов очередь ещё не дошла. Гедимин обернулся к реактору и недовольно сощурился, увидев на гладкой светло-серой стене тёмно-бурые потёки. Их было видно издалека, даже сквозь решётку опалубки, — за последние пять дней стену надстроили далеко вверх, теперь они начинались от середины, но их так и не стёрли.

Гедимин выглянул из реакторного зала и снял с недостроенной стены робота-уборщика, вытирающего пыль и мелкие брызги. Посадив его на решётку, он развернул машину сенсорами к пятнам крови. Робот завертелся на месте и с тихим писком пополз вниз по опалубке. Гедимин перехватил его на полпути и, просунув сквозь решётку, прижал к стене. Механизм бездействовал, только в корпусе что-то попискивало.

— Уран и торий… — Гедимин тяжело вздохнул и опустился на пол, перевернув робота вверх «конечностями». «Каких макак набрали сюда вместо нормальных ремонтников?!»

— Что случилось? — в реакторный зал заглянул Константин. Увидев Гедимина, разбирающего робота-уборщика, он удивлённо мигнул.

— Тебе что, настолько скучно? Побереги руку!

— Этот механизм неисправен, — отозвался инженер, нехотя отрываясь от работы. — Не распознаёт загрязнения. Что-то с сенсорами…

— Стой. На чём ты его проверял? — насторожился Константин. Гедимин, не оборачиваясь, махнул рукой на заляпанную кровью стену. Константин молча взял его за запястье и ногой отодвинул робота подальше. Механизм проворно перевернулся и отбежал в сторону.

— Все уборщики запрограммированы не трогать этот участок. В остальном они исправны, можешь не беспокоиться, — Константин едва заметно усмехнулся. Гедимин вскинулся, изумлённо мигая.

— Зачем?!

— Хорошее напоминание о технике безопасности, — ответил северянин. — О происхождении этих пятен уже ходят истории. А ещё… думаю, это была жертва крови. Убирать её следы — плохая примета.

— Что? — Гедимин изумлённо заглянул ему в глаза — сармат был абсолютно серьёзен. — Какая ещё жертва крови?! Я случайно сорвался с крана…

— Станция приняла жертву, — нараспев проговорил Константин; в его глазах засверкали весёлые искры. — Не спорь. Плохо, что ты был ранен, но хорошо, что обошлось малой кровью. В целом — это был хороший знак для нашей стройки. Не беспокойся, на работоспособность реактора эта унция грязи не повлияет. В конце концов её закроют облицовкой.

…Шов на боку уже почти не напоминал о себе — даже когда Лилит проводила по нему пальцем, разминая мышцы на спине Гедимина.

— Ты спишь, атомщик? — она ткнула пальцем в его подмышку. Сармат приоткрыл один глаз. Ему нравилось лежать так, чувствуя одновременно прохладу ночных сквозняков и жар в мышцах, разогретых разминанием и растиранием.

— Как тебе нравится станция? — спросила Лилит, облокачиваясь на его поясницу и запуская пальцы свободной руки в мышцы на плечах сармата. — Ты мало говоришь в последнее время. Только глаза горят. О такой работе ты мечтал?

— Мне нравится станция, — согласился Гедимин. — Но ещё лучше будет, когда привезут реактор. Досадно, что нам не дали самим собрать его. Хочешь, я поговорю с Фюльбером? Он может перевести тебя к нам.

Лилит хмыкнула.

— Как-нибудь обойдусь, атомщик. Наш цех, по крайней мере, не радиоактивен. Ну, почти.

— На станции ещё чище, — недовольно сощурился Гедимин. — Я же рассказывал…

— Лежи, — самка положила руку ему на загривок, крепче прижимая сармата к матрасу. — Повторять не надо.

Вчера тающий лёд сползал по склонам, затапливая шоссе; сегодня он снова превратился в твёрдую корку, и её остатки счищали с обочин роботы-уборщики, то и дело оскальзываясь на спусках. Сарматы стояли у дороги, стараясь держаться островков снега — там нога цеплялась за маленькие выступы и не скользила. Глайдеры непрерывной цепью ползли мимо, осторожно, на самой умеренной скорости. На встречной полосе остался только гусеничный транспорт — всё, что могло летать, летело поверх, не соприкасаясь с ненадёжной поверхностью.

— Выдержит две тонны, — сказал Гедимин, потянув в разные стороны тугую плетёную ленту, скреплённую карабином. Хотя даже сквозь двойной комбинезон было видно, как напряглись мышцы на его руках, ни лента, ни карабин никак не отреагировали. Бьорк, заинтересованно хмыкнув, протянул руку к устройству. Константин щёлкнул по металлической детали и криво усмехнулся.

— Вижу, что выдержит. Но — нет. Ни в коем случае. Ясно? — он выразительно посмотрел на Бьорка. — Не пускай его дальше своей кабины. Хоть охрану зови, но чтобы на стреле он не выплясывал. Понял?

— Из кабины ничего не видно, — Гедимин досадливо сощурился и смотал непригодившиеся ремни. — И там и без меня тесно.

— Ну вот и нечего, — отозвался Константин. — Ну что ты рассчитываешь оттуда увидеть? Что из того, что тебе не покажет схема в смарте?! Всё увешано камерами, всё меняется в реальном времени, — чего ты там ещё не видел?!

Гедимин презрительно фыркнул.

— Мне не нужны камеры. Я хочу знать, что происходит. Не хочешь, чтобы я смотрел сверху, — я буду внутри.

— Мать моя пробирка, — выдохнул северянин. — Ты инженер или сварщик?!

Гедимин резко выдохнул и слегка развернул плечо, но тут же вынужден был податься назад — Хольгер крепко взял его за локоть.

— На Севере рабочие вопросы всегда решаются так бурно? — ровным голосом спросил он, втискиваясь между сарматами. За его спиной тяжело вздохнул и что-то пробормотал Константин.

— Пусти, — Гедимин стряхнул его руку. — Я ничего не делал.

Свет прожектора упал на него, на долю секунды ослепив его. Под недовольные возгласы сарматов огни погасли. Сармат в красном комбинезоне выбрался из глайдера на обочине и, пройдя сквозь расступившуюся толпу, остановился перед Гедимином.

— Собирайтесь. Вы и инженер-механик Иджес. Сегодня вы нужны на другом участке. На станцию вернётесь во второй половине дня.

В шестиместном закрытом глайдере было тепло, но вентиляция работала вполсилы, и Гедимин с трудом удержался, чтобы не начать искать неисправность. Масанг сел на последний ряд вместе с одним из сарматов-патрульных; второй сидел рядом с шофёром. Как только глайдер взлетел, Гедимин повернулся к агенту Ведомства.

— Что ещё сломалось?

— Будем надеяться, ничего, — отозвался Масанг. — Вы нужны для проверки оборудования в новых клонариях.

Гедимин мигнул.

— Чтобы проверять клонарий, нужен химик. Почему не взяли Хольгера?

— Там есть химики, — качнул головой сармат. — По их части вопросов нет. Ремонтные бригады настояли, чтобы одну из проверок провели вы.