— Прибыль?

— Дидье Лоран — ну, ты помнишь его, из магазинчика Дидье — покупает у сарматов поделки, — зачастил Кенен, пристально глядя ремонтнику в глаза. — Платит по пять-десять койнов и даёт скидку на детали и инструменты. Интересная новость, верно? А ещё — с этой шумихой вокруг диверсантов «Вирма» — у тебя появилась толпа фанатов. Ты об этом слышал?

Гедимин снова мигнул.

— Что? Тебе примерещилось, — он досадливо качнул головой. Кенен ухмыльнулся ещё шире.

— Ничего подобного, Джед. Если бы ты вынимал голову из реактора почаще, ты бы сам это заметил. Куча сарматов в восторге от тебя. Особенно, конечно, филки. И они определённо не откажутся получить значки твоего производства. Думаю, удастся обставить очень выгодный обмен — если ты, конечно, доверишь переговоры мне.

Гедимин развернулся к нему всем телом. Кенен, замолчав, слегка переменился в лице и подался назад.

— Глупая идея. Хочешь продавать цацки — делай их сам, — ремонтник отвернулся.

— Чёрт подери! Да, кажется, ты сильно не в духе, — покачав головой, Кенен попятился к выходу. — Зря отказываешься, Джед. От этой идеи всем была бы сплошная польза. Нет ничего плохого в честном обма… обмене, конечно же. Обмене.

Гедимин молча посмотрел на него, и учётчик, ухмыльнувшись напоследок — уже не так уверенно, как минуту назад — выскользнул в коридор. Ремонтник, пожав плечами, снова повернулся к центрифугам.

«Вот скользкая макака,» — с досадой думал он. «Всюду пролезет. Если каким-то сарматам будут нужны мои цацки, они сами подойдут и обменяются. Что он там себе выдумал?!»

Он выкинул из головы неприятные мысли и переключился на центрифуги, но через пять минут обнаружил, что думает о значках. «А ведь скоро запуск,» — он пересчитал дни, оставшиеся до конца месяца, вспомнил текущее состояние оборудования и задумчиво кивнул. «Две недели — и начнутся испытания. А потом в цех пришлют рабочих, и монтажники перейдут на другие объекты…»

Он провёл ладонью по цацкам, прикреплённым к плечу. «Надо сделать им что-нибудь на память. Они хорошо работали здесь, у меня с ними не было проблем. Что же это должно быть…» — он на секунду задумался и хмыкнул. «Твэл. Миниатюрная копия твэла. Мне всегда нравилось, как эти штуки выглядят. Сделаю сто копий. Кому не понравится, продадут Дидье.» Он задумался ещё на пару минут и едва заметно усмехнулся. «Да, так и сделаю. Надо будет достать тонких трубочек…»

Впервые за три месяца в кассетном цеху стало по-настоящему тихо, — если прислушаться, можно было услышать тихое жужжание вентиляции и монотонный гул пяти тысяч центрифуг в основном корпусе завода. В диспетчерской рубке — выгородке с прозрачными стенами, приподнятой на металлических конструкциях над технологическими линиями цеха — хватило места не всем сарматам; те, кто не поместился, перебрались в кабинет главного инженера и теперь выглядывали со смотровой площадки. Лестница и боковая галерея были пусты; оба электрокрана отогнали в соседние цеха, и коридор под них освободили, а на входе зажгли предупреждающую табличку «Опасность!».

— А надо было заменить на «sata», — тихо сказал Линкен, толкнув Гедимина в бок. — Здесь работают сарматы. У нас что, нет своего языка?

Ремонтник досадливо отмахнулся. Сегодня ему было не по себе с самого утра, и он кожей чувствовал, как нарастает напряжение. Все работы в кассетном цеху были закончены, всё оборудование заняло свои места и было тщательнейшим образом осмотрено, ощупано и чуть ли не облизано, — пора было провести решающее испытание, и Гедимин с трудом скрывал волнение. «Если что, у нас будет ещё неделя,» — напомнил он себе, с сомнением глядя на громоздкие агрегаты. Каждый узел технологической линии был накрыт рилкаровой выгородкой, усиленной колпаком защитного поля; она поглотила бы энергию взрыва и приняла на себя обломки, но восстановить разрушенное оборудование она бы не смогла.

Хольгер достал из кармана пищащую рацию, ткнул в клавишу и довольно кивнул.

— У них всё готово. Ждут сигнала.

Инженеры повернулись к Гедимину. Монтажники расступились. Они не могли определиться, куда им смотреть, — на пульт и главного инженера рядом с ним или туда, где начнётся движение, — на западный край цеха, куда краны вот-вот привезут ёмкости с гексафторидом. Гедимин смотрел поверх их голов на оборудование и настороженно щурился.

— Сегодня прогоним одну линию, — сказал он. — Полный цикл растянется на сутки. Если всё пойдёт по плану, завтра запустим остальные. В график мы укладываемся. Откуда начать запуск?

Инженеры переглянулись. Повисло молчание.

— Линкен, твоя линия готова? — спросил Гедимин. Взрывник неуверенно скривил губы.

— Готова-то готова. Но начинать с меня… лучше не надо. Пусть начнёт Хольгер. Он хотя бы химик.

— Ты готов? — Гедимин повернулся к Хольгеру. Инженер кивнул.

— Как хочешь. По крайней мере, за газопровод и печи я спокоен.

— Будешь запускать? — главный инженер кивнул на пульт. Всё, что относилось к настройкам и регуляторам, уже заняло отведённое инструкцией положение, оставалось поднять пусковой рычаг — дать сигнал соседнему цеху. Гедимин с тоской покосился на него и отвёл руку за спину, уступая место Хольгеру.

— Нет, — сказал сармат, немного отодвигаясь от пульта. — Ты — главный инженер. Не могу же я тебя оттеснить. Начинай.

Линкен оглянулся, увидел, что монтажники заняли все удобные места вдоль прозрачной стены, и растерянно хмыкнул.

— А что будет, если оно всё-таки рванёт? — спросил он, понизив голос, и тут же дёрнулся в сторону — Лилит молча наступила ему на ногу.

— Придётся чинить, — пожал плечами Гедимин, поднимая пусковой рычаг. Тихий гул оживающих механизмов был ему ответом. С галереи медленно и плавно выехал прикреплённый к потолку электрокран, везущий ярко окрашенную бочку со множеством предостерегающих рисунков. Она легла в приёмное устройство, и конвейер вкатил её в закрытый со всех сторон агрегат.

— Attahanqa! — запоздало выдохнул Гедимин, глядя на зажигающиеся табло. Ему предстояло долгое ожидание — за два часа содержимое бочки только-только должно было принять форму топливных таблеток, и ещё пятнадцать часов ему предстояло медленно проползать по непрерывной цепи печей.

— Я на контрольный пункт, — сказал Хольгер, кивнув на вторую выгородку, поставленную за печами.

— Респиратор! — напомнил ему Гедимин. Сармат кивнул и ненадолго задержался у выхода, разворачивая и закрепляя защитную маску. Монтажники расступились, пропуская его.

— Мы останемся здесь, — сказал им Гедимин, скрывая довольную ухмылку. Впереди был долгий день, но начало было положено — и сармат уже понял по звуку механизмов, что опасных неисправностей в них нет, и взрыва не будет.

— Вы можете отдохнуть, — сказал он монтажникам, столпившимся вокруг него. — Наружу не выпустит охрана, но галерея пока свободна, — идите в «Нову». Оттуда вас быстро вызовут, если будет нужно.

Сарматы переглянулись.

— Ты будешь тут после отбоя? — спросил один из бригадиров.

— Я - да. А вам незачем, — ответил Гедимин. — Уйдёте с отбоем. Если всё пойдёт по плану, завтра у вас последний день? Приходите посмотреть, как работает весь цех.

— Завтра тут будет тесно, — хмыкнул сармат. — Тебе пришлют настоящих рабочих? А, это филки, много места не займут…

Сарматы заухмылялись, кто-то негромко хихикнул. Гедимин незаметно ущипнул себя — сейчас было неподходящее время для нервного хохота.

— Приходи. Место найдётся, — пообещал он. На табло зажёгся ещё один участок — гексафторид постепенно перегоняли в окись, и к работе подключился трубопровод. Гедимин проверил параметры потока, слегка подправил их и довольно ухмыльнулся. «Оно работает,» — думал он. «Я делаю топливо для реакторов. Открыто и совершенно законно. Кто бы сказал — ни за что не поверил бы.»