— Порядковый номер урана в периодической таблице элементов — девяносто два. Вы имеете представление о периодической системе?

Ему было не по себе, когда он поворачивался к сарматам, — Гедимин заметил, как его веки вздрагивают, и ему самому стало неловко. Поселенцы молчали и хмурились. Сет Хепри поднял руку.

— Профессор Вольт, — он едва заметно усмехнулся, — мы знаем об уране достаточно. Здесь урановые рудники, и все, кого вы видите, работают на них четвёртый год. Вы немного запоздали с приездом…

Мика прикусила губу, чтобы не ухмыльнуться во весь рот. По залу прокатились сдавленные смешки. Майкл окинул всех сидящих растерянным взглядом и опустил указатель.

— Я рад это слышать, — его голос слегка дрогнул. — Это позволит нам сразу перейти к сути. Однако я хотел бы проверить ваши знания… если вы не против. Кто хочет рассказать, что он знает об уране?

Наступившую тишину не нарушали даже смешки. Гедимин озадаченно посмотрел на Мику, потом на сарматов на другой стороне зала, — никто не двинулся с места. Его рукав немного смялся от движения и прижал проспиртованную повязку к обожжённой коже; сармат поспешно поправил его, спрятав обмотанное ветошью запястье, поднял голову — и встретился взглядом с профессором Вольтом.

— Начните вы, — красный луч указателя упёрся в ладонь Гедимина. — Расскажите об уране.

Сармат тяжело выпрямился, прошёл к стене, — теперь Майкл был вынужден смотреть на него снизу вверх, и ему было очень не по себе, но к бластеру он не тянулся. Долю секунды Гедимин разглядывал его, затем пожал плечами.

— Там много. С чего начать?

…Человек смотрел на него с удивлением — брови на подвижном лице поднялись высоко. Сарматы слушали молча и больше не усмехались.

— Очень хорошо, — сказал наконец Майкл. — Вы показали отличный уровень. Многие студенты Лос-Аламоса… Однако я отвлёкся. Как вас зовут?

— Гедимин, — ответил ремонтник, разглядывая носки сапог. Ему тоже было не по себе.

— Спасибо, Гедимин. Вы можете сесть, — профессор заговорил чуть громче, и уверенности в его голосе немного прибавилось. — Надо полагать, Гедимин показал общий уровень знаний. Я прав?

Мика отодвинулась, уступая Гедимину кусок стола.

— Хорошо, ты про реактор не начал, — прошептала она. — Не то до ночи не ушли бы. Теперь помолчи, пусть говорит мартышка.

— Учёные — не мартышки, — недобро сощурился ремонтник.

Второй час лекции подходил к концу; тишину в зале по-прежнему нарушало только дыхание сарматов и негромкий голос Майкла, да иногда — тихий свист «подвисшей» сенсорной панели. Профессор почти не задавал вопросов, только дважды, увлёкшись, он о чём-то спросил, но наткнулся на молчание. В первый раз промолчал и Гедимин, во второй раз он ответил — себе под нос, но человек услышал и благодарно посмотрел на него. «Если бы можно было поговорить с ним после занятий… Скорее всего, его уже ждёт охрана,» — с досадой думал сармат.

— Добыча урана традиционным способом, в шахтах или карьерах, и обычный способ переработки, к сожалению, очень вредны — как для окружающей среды, так и для самих шахтёров, — продолжал Майкл. — Это неожиданно, но основная опасность урана — не в его радиоактивности…

— Тяжёлый металл, — отозвался Гедимин, почувствовав его взгляд. — Крайне токсичный. Пыль…

Он не договорил — из лёгких вышибло воздух, и он согнулся, опустившись грудью на стол. Мика Марци целилась точно и била сильно, а Гедимин не ожидал удара. Человек вздрогнул вместе с ним, сделал шаг вперёд.

— Вам нужна помощь?

Гедимин качнул головой. Йорат Ло, тяжело вздохнув, поднял руку.

— Мы хотим дослушать лекцию, профессор. Не отвлекайтесь. Возможно, в конце вы расскажете нам что-нибудь новое.

Гедимин прижал ладонь к ушибленному солнечному сплетению. Боли не было, но воздуха пока ещё не хватало, и шевелиться не хотелось.

— Я не буду с тобой сидеть, — прошептал он, отодвигаясь от Мики. Самка дёрнула его за рукав.

— Гедимин, не дури! Что ты лезешь?! Эта макака считает нас тупицами, а ты перед ней прыгаешь!

— Как он поймёт, что мы не тупицы, если все молчат? — сузил глаза Гедимин. — Завтра я сяду один.

Он выходил из зала последним, бережно сложив листок с записями и спрятав в нагрудный карман. Двое охранников в тяжёлых экзоскелетах вывели Майкла Вольта из информатория; Гедимин следил за ними из окна. Они шли к дальним постройкам на юго-востоке лагеря, далеко в стороне от форта. «Странное место для учёных,» — удивлённо мигнул Гедимин. «Почему не форт?»

За последними рядами стоял только один стол, и никто, кроме Гедимина, туда не перебрался. В начале занятий сарматы оглядывались на него, но он спокойно вёл записи, и очень скоро о нём забыли.

— Универсальный выщелачиватель для бедных руд, — продолжал свой рассказ Майкл Вольт, — также известный, как сольвент… Разработки велись последние три года, параллельно в Австралии и Северном Союзе, и в феврале этого года оба вещества были привезены в Атлантис. Решено испытать их в том числе на бедных урановых рудах бывшей Канады… здесь, в Ураниум-Сити. На следующем занятии я покажу вам опыты с сольвентами. У меня есть образцы различных руд и оба выщелачивателя, можно будет на практике увидеть, в чём их сходство и различие. Сейчас мы условно называем их «сольвент Нолана» и «сольвент Йонице», по именам исследователей и разработчиков. Прежде чем мы начнём работать с ними, я объясню вам технику безопасности. Это очень агрессивные вещества, сравнимые с сильнейшими щелочами, и неосторожность в работе с ними недопустима. Сольвент может находиться в трёх состояниях — покоя, поглощения и сброса… иногда говорят также «нереста». Спокойный сольвент практически безвреден… впрочем, вдыхать и пить его не рекомендуется. Сольвент на нересте я вам покажу… эффекты интересные, но большой опасности он не представляет. Крайне опасен только сольвент в состоянии поглощения, поглощающий сольвент. На этой стадии он способен разъесть всё, включая самые химически инертные вещества. Я покажу это на безопасных примерах, надеюсь, мой рассказ будет убедительным. Пока следует запомнить — ни при каких обстоятельствах не прикасайтесь к сольвенту, пока он не выйдет из состояния поглощения. Органика для него — крайне рыхлая и легкорастворимая среда, в считанные секунды он продвинется на несколько сантиметров. Этого достаточно, чтобы потерять руку.

Сарматы переглянулись. Гедимин заинтересованно хмыкнул. «Многообещающе. Интересно, насколько легко получить такой сольвент? Было бы удобно добывать уран, не нарушая закон…»

…Счётчик Гейгера, установленный под защитным полем, негромко трещал — излучение возрастало с каждым днём, и Гедимин надеялся, что в результате реакции получится именно то вещество, которое ему нужно, а не множество быстрораспадающихся продуктов его деления. Линкен с колбой кислоты и полными карманами целлюлозных остатков пристроился у входа в подвал-охладитель и время от времени подозрительно оглядывался на прибор. Гедимин взял у него немного льда и привязал к багровому запястью. Вздувшаяся красная полоса пролегла по верхнему краю ладони, повязка постоянно сползала, и сармат закрепил её, пропустив бинт между большим и указательным пальцем.

— Чему вас там всё учат? — спросил Линкен. — Похоже, тебе нескучно.

Гедимин кивнул.

— Мне нравится, — он пожал плечами. — Профессор обещает принести на занятия образцы сольвента и показать, как он разъедает руды. Утверждает, что он растворяет практически всё, и с огромной скоростью… например, органику.

Линкен мигнул.

— Растворяет всё, выделяя полезное? Откуда это вещество взялось, он не рассказывал?

— Двое учёных независимо изобрели его, — снова пожал плечами Гедимин. — Три года разработок… Хорошо, наверное, когда все материалы и всё оборудование под рукой.

Линкен отодвинул в сторону выложенный на просушку пироксилин и внимательно посмотрел на ремонтника.