Глайдер, волоча за собой открытый фургон, промчался мимо. Из двора вынырнули двое горожан, но тут же метнулись назад, чтобы их не сшибли. Они были ещё меньше ростом и тоньше в плечах, чем Хосе; Гедимин, приглядевшись, решил, что это некрупные самки или детёныши. Они вышли без респираторов, замотав лица яркими платками. Поравнявшись с Гедимином и Хосе, они замедлили шаг, одновременно посмотрели на пленного пилота и толкнули друг друга локтями. Одна что-то прошептала другой, та прыснула, и обе ускорили шаг. Хосе надулся.

— Что это означает? — спросил Гедимин.

— Они на тебя запали, Джед, — пробурчал охранник. — Почему на меня не западает никто, а на тебя — каждая девчонка?!

«Западает? Это что-то про размножение мартышек?» — Гедимин озадаченно мигнул. «Или Хосе уже накурился и стал невнятен? Второе вероятнее…»

Анхель встретил их у ворот цеха, широко улыбаясь, — но, увидев Хосе, скривился, а тот побагровел и уткнулся взглядом в носки ботинок. Гедимин, пробираясь по узкому коридору, слышал, как за его спиной начальник цеха вполголоса шпыняет щуплого охранника, а тот невнятно бурчит. Тридцать пятый быстро выкинул их из головы — его ждала весьма интересная работа.

Цех встретил их грохотом, лязгом и сердитыми воплями. Четверо ремонтников стояли вокруг покорёженной конвейерной ленты и орали друг на друга, перекрикивая рокот валков и шипение остывающего фрила. Лента, ещё вечером выглядевшая исправной, провисла, один каток торчал из-под неё наполовину, бортики валялись вокруг, рассыпавшись на куски. Рядом лежала причина этого — верхняя часть станины, удерживавшей валки прокатного стана. Разбросав по полу груду планок, она завалилась на ленту и вытолкнула всё, что было закреплено недостаточно прочно. Тут же валялся и нужный Гедимину механизм — почти целая станина крана. Крюк лежал чуть в стороне.

Анхель, побагровев, схватил рупор и заорал, перекрикивая и шум цеха, и голоса спорщиков. Даже у Гедимина слегка зазвенело в ушах, а Хосе прилип к стене и слился с ней. Четверо ремонтников, прекратив спор, бросились в разные стороны. Три секунды спустя двое вернулись с гусеничной тележкой, один где-то нашёл экзоскелет и прочный обломок трубы. Приподняв ленту, каток принялись заталкивать на место.

— Вот, — буркнул Анхель, протянув Гедимину старый гайковёрт, достаточно тяжёлый и громоздкий, чтобы прийтись ему по руке. — Навесишь — проверь.

— Ясно, — отозвался eateske, разглядывая инструмент. Вчера с ним довелось работать… ну, он хотя бы не разваливался в руках.

Вскрыть станину было несложно. Двигатель почти не пострадал от падения. Поправив разболтавшиеся детали и вернув на место отошедшие контакты, Гедимин прикрутил обратно крышку и осторожно приподнял станину. От места её падения до лестницы, к которой можно было привязать подъёмный трос, нужно было пройти всего три метра — но тридцать пятый быстро понял, что путь будет долгим. Этот механизм был значительно тяжелее труб, с которыми вчера он ползал под потолком, и в разы тяжелее самого Гедимина.

Мимо, едва не налетев на ремонтника, прошагали двое в экзоскелетах. Тридцать пятый покосился на них. «Надо кое-что опробовать.»

— Эй, вы, двое! Живо сюда! Взяли, подняли и понесли! — рявкнул он, выпрямившись во весь рост и указав пальцем на станину. «Броненосцы», вздрогнув, развернулись и, не спрашивая ни о чём и не вспоминая об оружии, подхватили механизм и потащили к лестнице. Гедимин придерживал его с другого края. Через пять секунд оба человека выпучили глаза и разжали руки, но кран уже лежал точно под свисающим концом троса — оставалось закрепить его, и можно было подниматься на платформу.

Снизу орали и потрясали бластерами двое «броненосцев», спустя секунду на них закричали в рупор, и они, оставив Гедимина в покое, ушли. Он осторожно вытянул трос, втащил громоздкую станину на предназначенные для неё опоры, отвинтил нижнюю часть и обвязался тросом сам. «Я, как обезьяна, вишу на пальцах,» — думал он, спускаясь под скреплённые трубы. «Странные ощущения.»

…Кран с тихим гулом полз по опорам; добравшись до платформ, он остановился, развернулся и пополз обратно, снова остановился на середине пути, опустил магнитный крюк на два метра вниз и поднял его до упора. Гедимин сидел на станине, разглядывая с высоты цех. Тут было много интересного, о чём не нашлось сведений в запасе, заложенном в его память при клонировании; тридцать пятый надеялся когда-нибудь найти время и возможность для его пополнения.

Он снова отогнал кран к разрушенному прокатному стану. Рядом, между перекошенной станиной и лестницей, стоял «броненосец» в громоздком тёмно-синем экзоскелете. Кроме обычных бластеров, на его руках были укреплены пулемётные турели, а над плечами — ракетомёты. Гедимин неприязненно сощурился — это был «Шерман», боевой экзоскелет Атлантиса. «Магнитное крыло,» — подумал он, запуская ладонь под щиток на панели управления. «У «Шермана» должно быть магнитное крыло. Надо это проверить.»

Крюк пошёл вниз, и через три секунды распластавшийся на трубах Гедимин услышал стук, а за ним — отчаянную ругань. Он осторожно выглянул в просвет между опорами — «Шерман» болтал бронированными конечностями в полуметре от земли. К нему быстро сбегались помощники, и каждый приносил новые слова в общий хор. Крюк держал жертву прочно.

— Что там, чёрт вас подери?! — Анхель добрался до рупора, и его голос заглушил все крики. Гедимин не без сожаления отключил магнит. Внизу загрохотало — «Шерман» упал на пол и уронил кого-то из помощников.

— Джед, слезай! — крикнул, забрав у Анхеля рупор, Хосе. Он старался говорить басом — для солидности; получалось плохо.

«Будут стрелять? Побоятся сломать что-нибудь?» — Гедимину не очень хотелось спускаться, но его лицо оставалось бесстрастным, когда он проходил сквозь строй «броненосцев». Он остановился перед Хосе и Анхелем и указал на кран.

— Готово.

— Чёртов теск напал на меня! — крикнули из «Шермана».

— Испытания крана прошли успешно, — ровным голосом проговорил Гедимин, глядя Анхелю в глаза. Человек отвёл взгляд первым.

— Тески не умеют шутить, — пробормотал Хосе. — Несчастный случай, вот и всё. Никто же не поранился?

— Что ты вообще забыл под работающим краном?! — рявкнул Анхель на «броненосца». — Давно не штрафовали? Так это я устрою!

— Идём, Джед, — буркнул Хосе, ставя роспись в бумагах Анхеля. — Про сидеть тут до упора уговора не было.

Обратно они шли другой дорогой. Охранник снял фуражку и поминутно вытирал мокрое лицо, — безветренный вечер выдался жарким. На полпути он завернул во двор, где была колонка, и засунул голову под струю воды. Гедимин не страдал от жары, но решил немного охладиться, — и увидел чёткое отражение в луже под колонкой. «Зеркальная поверхность,» — он незаметно наклонился так, чтобы ошейник отразился в воде. «Рассмотреть как можно внимательнее…»

— Эй, Хосе! — из приоткрывшихся дверей выглянула женщина в жёлтом платке. — Иди сюда, есть разговор.

— Донья Люсия! — жалобно проговорил охранник. — Почему не называть меня «офицер Охеда»?!

— Подрасти, мал ещё, — буркнула Люсия. — Иди сюда, говорят тебе!

Хосе подозрительно покосился на Гедимина и подошёл к двери. Тридцать пятый не двинулся с места, только развернул ошейник, чтобы лучше рассмотреть замок. «Теперь понятно. Надо попробовать…»

— Что?! Да ты никак рехнулась, донья Люсия! — воскликнул охранник. Что ему ответили, Гедимин не слышал, только видел, как рука из-за двери указала на него.

— Нет, нет и нет. Ты о чём вообще?! Это от жары, не иначе. Иди в подвал, в прохладу, донья Люсия! Не говори о таком, вдруг услышат?!

Хосе продолжал изумляться и возмущаться, но Гедимину уже было не до него. Медленно и бесшумно он выбрался со двора и завернул в переулок. Тонкая пластина фрила, спрятанная в карман, легко разломилась надвое, половинка точно подходила к замочной щели.

Ошейник тихо заскрежетал, внутри расходились, цепляясь друг за друга, тонкие планки. Открылась вторая скважина, и Гедимин протолкнул в неё второй осколок фрила. Он оказался тоньше и хрупче первого, послышался тихий хруст, и посыпалась пыль. Тридцать пятый остановился, тщательно ощупал полуоткрытый замок.