Изобретатель рассеянно кивнул, перевёл взгляд на Гедимина и заметно смутился. Он разжал ладонь, посмотрел на «ключ» с чётко выписанным сбоку именем владельца и повернулся к человеку.
— Здесь ошибка. Я подавал заявку на два имени, и если изобретателю решили дать награду, то её должен был получить не только я. Гедимин Кет сделал девяносто процентов работы, подтвердил мои измышления практикой, его имя было в патентной заявке, — почему его нет ни в одном из этих писем?
Гедимин мигнул.
— Моё имя было в заявке?! — он развернулся к Кенену. — Это так?
— Хольгер решал, — пожал плечами тот. — Я только помогал ему с документами. Ты, наверное, задремал, когда вносились последние изменения. Помнишь, сколько мы просидели тогда за телекомпом?
— Должен быть второй ключ и второе приглашение, — сказал Хольгер, глядя человеку в глаза. — Если кто-то здесь достоин стать инженером, то это Гедимин.
Служащий отступил бы — но у двери стоял охранник. Бластеры, прикреплённые к железным «клешням», были направлены на сарматов. Поднял оружие и второй «Шерман». Гедимин, сузив глаза, незаметно огляделся — некоторые предметы в комнате можно было бы применить для самообороны…
— Гедимин Кет? Минуточку… — служащий достал смарт, посмотрел на экран и покачал головой. — Да, я могу объяснить, в чём дело. Верно, вы упомянули его в заявке; возможно, он показал себя хорошо обученным механиком. Но его личное дело… Гедимин Кет — очень неблагонадёжный сармат, с крайне низкой лояльностью и склонностью к неподчинению приказам. То, что вы к нему обратились, было случайностью, любой обученный механик справился бы не хуже. Допустить его на инженерные курсы мы не можем, так же, как не можем выдать ему патент. Он — грамотный исполнитель, но очень нелояльная личность.
Кенен хихикнул.
— Эй! Что не так? — поймав взгляд Гедимина, он шагнул в сторону. — Это я, что ли, катался на проходчике по главной улице? Я пролез на сайт Лос-Аламоса? И охранников доводил, как по графику, тоже я?
«Грамотный исполнитель…» — Гедимин недобро сощурился. «Я посмотрел бы, как ты, безмозглая макака, такое исполнишь…»
— Он здесь, — вполголоса сообщил охранник служащему. — Вы хотели его спровоцировать?
Тот вздрогнул всем телом.
— Гедимин Кет?! — он смерил ремонтника испуганным взглядом. — В вашу сторону не было сказано ничего оскорбительного. Всё это — факты, изложенные в личном деле. А я только объяснил…
— Значит, стать изобретателем может только благонадёжный сармат? — сузил глаза Хольгер. — И только такого можно допустить к знаниям?
— Решение координатора не обсуждается, — насупился служащий. — Разговор окончен.
— Стойте, где стояли, — буркнул охранник, становясь между ним и сарматами. Приказ относился не к человеку — тот юркнул в приоткрытую дверь, мелькнул за окном и спрятался за плечом «Шермана». Хольгер с тяжёлым вздохом сложил бумаги в конверт и поднял взгляд на Гедимина.
— Я подумать не мог, что всё так повернётся, — сказал он, болезненно щурясь. — Жаль, что так получилось. Ты, наверное, очень зол на меня…
— При чём тут ты? — пожал плечами Гедимин. — Это дела макак. Не думай о них. Для меня ничего не изменилось.
— Я могу называть тебя другом, даже после этого? — осторожно спросил Хольгер, глядя ему в глаза. Гедимин кивнул.
— Макакам не рассорить нас, — буркнул он. — Расскажешь потом, чему учат инженеров.
Ещё не стемнело, но гирлянды, украшающие форт и сосну на площади, уже зажглись, разноцветные блики бежали по стенам и по комбинезонам прохожих. Из-за бараков, со стороны оврага, доносились вопли, приглушённая ругань и редкие звуки падений — кто-то осваивал каток, а может, раскатанный до льда склон оврага. Из-за двери информатория пахло какой-то человеческой едой. Хольгер приостановился, заглядывая в окно.
— Перегородку убрали, — заметил он. — Учебе конец?
— Броган раздаёт какие-то листки, — Гедимин подошёл поближе и удивлённо мигнул. — Линкен получил один. Странно.
Стол в вестибюле был уставлен открытыми коробками, половину их содержимого уже унесли, вторую — перерыли и смешали. Гедимин, заглянув внутрь, выцепил по одной упаковке каждого вида еды. Одна из них была круглой и плоской, вторая — длинной и тонкой, на третьей была нарисована жареная птица.
— Что там? Им-бир-ное печенье, — вслух прочитал Хольгер, вскрыл плоскую упаковку и достал бурый кругляш с белыми разводами. — А, вот что пахнет на всю площадь… Ухм… Я ещё возьму.
— Ага, — Гедимин откусил немного и прислушался к ощущениям. — Съедобно.
Запах из длинной упаковки показался ему смутно знакомым, а осмотрев извлечённый предмет, он довольно хмыкнул — память не подвела его. Это была сосиска, только почему-то потемневшая и сморщенная. Гедимин заглянул в ящик снова и обошёл стол по кругу.
— Эй, что ты ищешь? — Броган, выйдя в вестибюль, остановился и недовольно посмотрел на сармата. — Угощений много. Их прислали специально для вас.
— Тут нет горчицы? — спросил Гедимин, отгребая упаковки в сторону и заглядывая на самое дно ящика. Хольгер стоял в стороне и едва заметно ухмылялся.
— Чего?! — Броган посмотрел на ремонтника недоверчиво. — Ты что, теск, будешь это есть?
Гедимин молча кивнул. Броган покачал головой и выдвинул ящик стола.
— Держи, — он бросил на коробку маленький зелёный тюбик. — Всё равно она слишком острая. Много не нама… Чёрт тебя дери!
Сармат, благодарно кивнув, оторвал полтюбика и быстро свернул в тугой рулон оставшуюся часть, выдавливая всё содержимое в рот. Вкус, и правда, был сильным; Гедимин вытер слезящиеся глаза и заел обжигающую горечь сосиской.
— Это всё было мне? — запоздало уточнил он. Броган отмахнулся.
— Но больше не дам, — проворчал он. — Вы что, её прямо так жрёте?!
— Это личные пристрастия Гедимина, — отозвался Кенен, пробираясь к коробкам. — Большинство сарматов обладают менее странными вкусами.
Услышав знакомые голоса, из зала выглянул Линкен, посмотрел на ящики и недобро сощурился.
— Гедимин, ты что в рот тянешь?
— Горчицу, — отозвался ремонтник, заедая сосиски имбирным печеньем. «Люди чувствуют всё вкусы, даже самые слабые,» — думал он. «Я бы не отказался от такого мутагена. Похоже, мы много упускаем…»
— Брось, — поморщился Линкен. — Где вы оба были? Тут Джеймс опять придумал какой-то бред…
Он достал из кармана смятый листок, заглянул в него и пожал плечами.
— Теск! — нахмурился Броган. — Тебе не нравится — не пиши. Но другим настроение не порть.
— Макака ты бесхвостая, — спокойно заметил Линкен. — Думаешь, кому-то из нас вы нужны? Когда вы наконец от нас отстанете…
— Так что придумал Джеймс? — вмешался Гедимин, пытаясь заглянуть в мятый листок. Там был электронный адрес и чьё-то полное имя — слишком длинное для сарматского.
— Переписка с… гражданами Атлантиса, — нехотя ответил космолётчик. — Каждому дали такой лист, чтобы мы выходили с ними на связь. Будто нам есть о чём с ними говорить…
Гедимин мигнул.
— Броган, а где мой листок? — спросил он. Администратор попытался прошмыгнуть обратно в зал, но сармат стоял на пути.
— Тебе не положено, — буркнул Броган, заглядывая в длинный перечень. — Ты вообще в красном списке — неблагонадёжный тип. Отойди, мне работать надо.
Гедимин неохотно шагнул в сторону.
— Вот мартышки, — покачал головой Хольгер. — Тебя сегодня так и норовят задеть. Не переживай, мне тоже ничего не дали. Видимо, Линкен — самый благонадёжный из нас.
Гедимин нашёл взглядом Кенена — тот неторопливо грыз печенье.
— Тебе дали человека для переписки? — спросил он. Учётчик усмехнулся.
— Нет, Гедимин. Я вообще не склонен к разговорам с существами, которых никогда в жизни не увижу.
— Разумно, — Линкен скомкал листок и затолкал в карман. — В ядро Юпитера всех макак! Гедимин, Хольгер, пойдёте со мной купаться? Ты, Кенен, тоже можешь идти.
Хольгер хмыкнул и засунул руки в карманы — ему от одного предложения стало зябко.
