Смарт в кармане под комбинезоном испустил короткий гудок. Сармат подобрал твэл и шагнул к двери. «В крайнем случае автоматика всё заглушит,» — угрюмо подумал он, выходя из тихого коридора в зал под щёлканье камер-дронов и направленные со всех сторон взгляды.

Тот, для кого устроили эту церемонию, стоял у дальней от Гедимина стены, окружённый людьми, несоразмерно мелкими рядом с ним. Все — и люди, и сам Маркус — были одеты в белые комбинезоны без шлемов и нашивок, такие же, но с нарукавными повязками, выдали журналистам. Их здесь было как минимум четверо, и каждый принёс с собой несколько летающих камер. Усилием воли заставив себя не глазеть на пролетающие мимо дроны, Гедимин направился к Маркусу.

— Техник ненадолго даст вам в руки твэл, — вполголоса пояснял один из людей — кто-то из сотрудников «Вестингауза», но не Фюльбер; Фюльбера в зале не было, и Гедимин слегка этому удивился. — Поднесите его к лицу на две-три секунды и отдайте обратно. Это абсолютно безопасно.

— Охотно, — прошептал в ответ Маркус. Его лицо было неподвижным, только тень удивления мелькнула в глазах, когда он принял у Гедимина твэл и тут же был вынужден перехватить его второй рукой.

— Последний твэл будет помещён в активную зону реактора перед самым пуском, — громко пояснил кто-то на другом краю зала. — Мистер координатор Маркус Хойд совершает старинный обряд благословения.

Гедимин, дожидаясь, когда ему вернут твэл, разглядывал координатора. По голограммам сармат представлялся ему более рослым и крепко сложенным — возможно, из-за неуклюжей человеческой одежды; вблизи оказалось, что Маркус на полголовы ниже самого инженера.

Верховный правитель сарматов с опаской наклонил твэл к себе и на секунду коснулся щекой прозрачной герметичной оболочки.

— Отличная вещь, совместно созданная людьми и искусственнорождёнными, — сказал он, наклоняя предмет от себя. — Хороший образец продукции сарматской промышленности и человеческой науки. Я рад тому, что мне доверили взять его в руки.

Гедимин забрал твэл и с трудом удержался, чтобы не прижать его к груди, — смотреть, как неловко с ним обращается пришелец, было неприятно. Представитель «Вестингауза» едва заметным жестом направил сармата к двери. Уже на полпути к выходу Гедимин расслышал негромкие голоса за спиной.

— Довольно крупный техник, — прошептал Маркус. — Значит, интеллект так называемых тесков не настолько низок, чтобы не допускать их к сложной технике?

— Мы никогда не утверждали обратного, — так же тихо ответил ему представитель «Вестингауза».

Удивлённый Гедимин хотел обернуться, но охранник подтолкнул его в спину. Дверь с грохотом закрылась за ним — створки сдвинули вручную, не дожидаясь, пока они сомкнутся сами, и пневмозатвор тихо зашипел, — вход в зал был запечатан. Гедимин еле слышно хмыкнул и быстро пошёл к выходу. «Ещё один реактор запускают без меня,» — он досадливо щурился и тщательно отряхивал кожух твэла от случайных пылинок. «Мой реактор. Придётся всё-таки строить свой, без макак в окрестностях…»

Войдя в спецхранилище, сармат достал из-под комбинезона смарт и нажал на кнопку быстрой связи. Соединение тут же сбросили. Гедимин осторожно закрепил твэл на стене и сел на платформу погрузчика. Он не рассчитывал что-то заметить — в эти секунды Маркус должен был нажать Большую красную кнопку, а управляющие стержни — покинуть активную зону реактора, но этот процесс не сопровождался яркими эффектами, от него не вздрагивало здание, и не включались сирены. Прошло три минуты, прежде чем смарт Гедимина загудел; на него пришло короткое сообщение из одного слова — «tza», и сармат довольно улыбнулся и спрыгнул с погрузчика. До реактора было далеко идти; он прижался грудью к ближайшей стене и погладил запасную топливную сборку, висящую в пределах досягаемости. «Работает,» — думал он. «Дел ещё много, но… определённо, работает.»

…«Координатор Маркус запустил реактор на первой сарматской АЭС» — таким заголовком встретил Гедимина сайт новостей, и шрифт, подчёркнутый красным, был ещё крупнее обычного. «Сегодня, первого мая, АЭС «Полярная Звезда» в Ураниум-Сити, Канадские территории, была введена в строй. На торжественной церемонии пуска присутствовали координаторы сарматских территорий и представители Совета безопасности Солнечной Системы.»

— Ага! — на плечо Гедимина с силой опустилась тяжёлая рука. — Атомщик запустил реактор, и ничего не взорвалось. Как ты это сделал?

Сармат, сердито щурясь, развернулся к Линкену. Тот широко ухмыльнулся.

— Видел Маркуса? — спросил он с жадным любопытством. — Ну, как он тебе?

— Мелковат, — буркнул Гедимин. Линкен ухмыльнулся ещё шире, так, что всё лицо перекосилось.

— Ты не рассказывал ему про реактор? Он уехал сразу после ваших мероприятий. Что его так напугало?

Гедимин пожал плечами и сунул руку в карман.

— Красная кнопка. Нам уже не нужна. Хочешь взять на память?

Линкен хмыкнул.

— Вот так штука! Это мне пригодится. Настоящая Большая красная кнопка с атомной станции… Точно не хочешь оставить её себе?

— Там осталось ещё много кнопок, — отмахнулся Гедимин.

— А серьёзно — что с реактором? — спросил взрывник, понизив голос. — Из градирен валит пар. А дизеля ещё не вывезли и, кажется, не собираются. Что, где-то не сработало?

— Нет, — качнул головой Гедимин. — Всё идёт по плану. Реактору ещё нужно… прогреться. Через неделю запустим турбины. Месяц на обкатку. Если ничего не сломается, начнут вывозить дизеля. А я бы их оставил. Наш уран уже десять раз покрыл их стоимость. Пригодятся.

…Письмо от Конара пришло уже после отбоя; Гедимин уже засыпал — за день он сильно устал, не столько от работы, сколько от нервного напряжения, но за смартом всё же потянулся.

«Я тянул с новостями до последнего; не хотелось бы, чтобы это сообщение пришло вам под руку перед запуском. По моим расчётам, его должны пропустить на территории к вечеру первого числа. Я надеюсь, вы сейчас отдыхаете после успешного пуска первого реактора и наслаждаетесь праздничной едой и напитками, и то, что вы узнаете, не сильно испортит вам настроение.»

Гедимин настороженно сощурился. «Что там? Ещё кто-то исчез? Или исследования ирренция были запрещены?» Мелькнувшую мысль о еде и напитках (и мимолётную вспышку удивления — о такой традиции сармат слышал, но только применительно к людям, и давно забыл) он с досадой отогнал и углубился в чтение.

«Мы потеряли ещё один реактор. Две подобные аварии в один год! Такое не описывается даже в архивах старого университета. В этот раз событие застало меня в Лос-Аламосе и прошло с чуть меньшим размахом — содержимое реактора удалось контейнировать до того, как оно покинуло здание. Снаружи его корпус практически не изменился; для постороннего взгляда его отличает от других реакторов только множество предупреждающих табличек. Мы снова ждём барка с гравиловушкой — решено вывезти обломки в могильник, не вскрывая корпус. На защитном поле наблюдаются зелёные и красные вспышки — в этот раз, кажется, мы получили гораздо больше ирренция, чем в прошлый. Мне немного жаль, что забрать его оттуда не удастся, но я предпочитаю пожертвовать ирренцием, а не жизнями ликвидаторов. Их работа и так не вызывает ни у кого зависти, и в этом году, как мне кажется, они на нас уже сердиты. Их — и некоторых из наших сотрудников — немного утешает то, что дальнейшие опыты по синтезу ирренция методами Брайана Вольта строжайше запрещены. Сейчас собрана комиссия, идёт расследование, и я по возможности в нём участвую, но пока у меня нет предположений, как можно было бы избежать этой аварии. Большинство здесь считает, что проблема в устаревших реакторах; некоторые предполагают, что конструкции были разрушены омикрон-излучением, и реакция вышла из-под контроля. Мне случившееся ясно напоминает «хлопок»; краткосрочная взрывная цепная реакция, достаточно разрушительная, чтобы превратить конструкции в гору обломков, но недостаточно мощная, чтобы уничтожить всё в радиусе полутора миль. Я почти уверен, что её основной участник — синтезированный ирренций.»