— Линкен, попробуй, для разнообразия, лететь по прямой!

— Налетался, — ответил взрывник, без разгона поднимая глайдер из сугроба. — Не бойся, из поля не выпадешь!

После третьего кувырка над ночным лесом в голове Гедимина стало пусто и гулко — сильный холодный ветер в лицо остудил перегретый мозг, и сармат смог немного подумать о корабельном электрогенераторе, о лопнувшем кожухе турбины — особенно о его нижней части, которую пока не удалось даже сдвинуть с места (пять сарматов могли бы его отвинтить, но удержать после этого саму турбину от падения — уже навряд ли) и о шестистах граммах жёлтого кека, накопившихся в сольвентной установке где-то в лесу. После четвёртого кувырка он ткнул Линкена в спину.

— А? Да мы на месте. Сейчас сядем, — отозвался тот, выписывая над тёмным лесом широкий вираж и вслепую ныряя в просвет между ветками. Он оказался достаточно широким; Гедимин увидел краем глаза чуть более светлое пятно внизу — глайдер прошёл над небольшим водоёмом и три секунды спустя зарылся в снег. Гедимин и Хольгер переглянулись.

— Ты там сел? — спросил инженер, неохотно отстёгиваясь и пробуя ногой глубину снега. Провалившись по колено, он хмыкнул и, отряхнув сапог, втянул ногу обратно.

— Там, — отозвался Линкен, выбираясь из глайдера. — Hasu!

— Немного замёрзшей воды? — ухмыльнулся Гедимин, прокладывая в снегу борозду. «Если внизу я видел Стометровое озеро, то скважина должна быть где-то…» — его размышления прервала небольшая ямка, присыпанная снегом. Выбравшись из неё, сармат растерянно огляделся по сторонам и достал из кармана «арктус».

— Атомщик, где твоя шахта? — спросил, развернувшись к нему, Линкен. Он прошёл дальше, чем Гедимин, и теперь разгребал снег двумя руками, иногда пытаясь нащупать что-то на глубине. Защитное поле, сформировавшись, отшвырнуло рыхлый слой замёрзшей воды на полтора метра, открыв небольшой участок лесной подстилки. Гедимин прошёл по нему и повернулся лицом к небольшому возвышению.

— Где-то здесь, — он отбросил ещё один сугроб и запустил руку в снег. Ладонь наткнулась на что-то упругое. Спустя три секунды из-под снега появился купол защитного поля. Насос не шумел — сольвент уже был закачан в пласт, поднимать его было рано.

Гедимин осторожно вытянул из чана потяжелевшую сетку. Пласт пока не истощился — сегодня сольвент поднял из него почти семьсот граммов урановой окиси. Отложив мокрую сетку на расчищенный участок земли, сармат вернул на место все крышки, схлопнул защитное поле и присыпал его снегом.

— Иди по своим следам, — сказал он Линкену, осторожно выбираясь на твёрдую поверхность. Сетка, обёрнутая защитным полем, уже не сочилась жидкостью. Сармат забросил её в глайдер и навёл «арктус» на разрытый снег.

— Всё равно заметно, — сказал Хольгер, наблюдая за попытками засыпать широкие борозды. — Линкен, будешь подниматься — попробуй разровнять.

— К утру заметёт, — буркнул взрывник, счищая снег с сапогов. — Нам бы на Марсе столько воды. Атомщик, твою скважину не размыло?

— Работает, — отозвался Гедимин. «Тут камень. Не должно размыть,» — он прикинул толщину снежного покрова, количество дней до лета — и недовольно сощурился. «Действительно, воды тут много. Но эта быстро растает. Проверить скважину, когда потеплеет. На всякий случай.»

Последние остатки снега растаяли неделю назад, и с тех пор температура ни разу не опустилась до точки замерзания воды более чем на одну ночь. В свете уличных фонарей дорожное покрытие блестело от влаги, вода журчала в сточных трубах. Шёл мелкий дождь, периодически превращающийся в водяную пыль, и холодная взвесь покрывала защитную маску, просачивалась под капюшон и за шиворот. Стемнело быстро; Гедимин возвращался с рудника в сумерках, а двадцать минут спустя, когда он поужинал, переоделся и снова вышел на улицу, небо уже было чёрным, и город освещали только фонари. Сармат подумал о промокшей лесной подстилке, водопаде с каждой ветки и о мокрых холодных деталях, выскальзывающих из рук, недовольно сощурился и опустил маску на лицо. Пока он дошёл до лавки Грегори, водяная взвесь на прозрачной пластине превратилась в крупные капли.

— Восемнадцать монет и семьдесят четыре цента, парень, — Грегори сложил все плотно запаянные пакеты в один большой и подтолкнул к Гедимину. Пакет не сдвинулся с места — в нём было чуть меньше четырёх килограммов металла.

— Ещё немного железяк, — ухмыльнулся торговец. — Сколько ты на них потратил? Я уже запомнил тебя в лицо. Пора бы дать тебе скидочную карту…

Гедимин вопросительно хмыкнул. Грегори развёл стальными «клешнями».

— Прости, парень. Строгий запрет на скидки для тесков. Не понимаю, на кой чёрт это сделали, но помочь ничем не могу.

— Если это опасно — не делай, — сказал Гедимин, раскладывая покупки по карманам. Комбинезон заметно потяжелел.

— Леденец забыл, — Грегори положил на прилавок конфету в форме кленового листа. — Еду брать не будешь? Привезли новые соусы с юга. Правда, их там разливают из одной бочки…

— Не надо, — качнул головой Гедимин. Хольгер уже ждал его на западной окраине, в темноте и под дождём, и сармат не хотел заставлять его сидеть там слишком долго.

Он шагнул в дверной проём, и кто-то шарахнулся от него. Силуэт в оранжевом комбинезоне показался смутно знакомым, но Гедимин не успел ни притормозить, ни сообразить, кто перед ним, — его схватили за руку, и он поневоле развернулся, чтобы удержать равновесие.

— Летаешь, как крейсер на марше, — хмыкнула Лилит, придерживая сармата за плечо. — Сколько стен уже сломал?

Озадаченно мигнув, ремонтник внимательно посмотрел на неё, убедился, что никаких повреждений не нанёс, буркнул извинение и хотел было уйти, но его не спешили отпускать.

— Видел? — Лилит подбросила на ладони бесформенный обломок. В свете ближайшего фонаря он блеснул серым металлом. Лилит подставила ладонь под световой пучок, и Гедимин увидел светло-серый обломок широкого кольца, покрытый жёлтыми пятнами. Это был кусок скирлинового уплотнителя — обычная деталь трубопровода, пропитанная насквозь чем-то тяжёлым и твёрдым. Узнав в «пропитке» окись урана, сармат растерянно мигнул. Обломок показался ему очень знакомым.

— Знаешь, откуда? — слегка сощурилась самка, пристально глядя ему в глаза. Сармат мигнул ещё раз.

— У вас меняли трубы, — буркнул он. Взгляд самки ему не нравился.

— Не-а, — качнула головой Лилит, вынимая из кармана ещё один небольшой предмет. — А это? Они валялись почти что рядом — один на скале, другой в расщелине. Видел?

Это была пустая топливная капсула «Гарпии»; сармат сделал её сам и очень хорошо помнил едва заметную маркировку на гильзах. Он выругался про себя и в очередной раз порадовался, что его лицо не так выразительно, как человеческое. «Мать моя пробирка! Осталось только уронить посреди леса урановый стержень.»

— Расщелина прямо в скале, — Лилит смотрела на него так, будто пыталась прожечь взглядом отверстие. — А внутри — замурованные дырки. Такие аккуратные затычки из глины и камня. Будто древние мартышки лепили. Знаешь, где это?

— Нет, — буркнул сармат и шагнул в сторону, чтобы обойти самку, но она встала на дороге. — И что?

Лилит оглянулась и понизила голос до шёпота.

— Ты опять что-то затеял. Уже месяц пропадаешь по вечерам. И не один. Месяц ходишь озадаченный. Что-то не ладится?

Гедимин досадливо сощурился. «Некоторые сарматы внимательнее, чем кажется. Она что, искала меня по вечерам?»

— Не молчи, — Лилит ткнула его в плечо. — Не доверяешь? В тот раз я не сдала тебя, помнишь? Никто не узнает. Ну?

Гедимин смерил её оценивающим взглядом. «Она действительно не сдала меня,» — подумал он, вспоминая узкий жаркий коридор старой лаборатории и холодный синий свет из-под воды. «И она хороший механик и пилот. Нам сейчас нужна любая помощь…»

— Пойдём, — сказал он. — Только тихо.