Потом она увидела жениха и невесту… Как-то обморочно ослабела, но почему-то не могла оторвать глаз…

Невеста, в бело-розовом кимоно с огромным алым бантом на поясе-оби, с высоко поднятыми волосами, маленькая – едва до плеча жениху, изящная и хрупкая, как шахматная фигурка, очень миловидная, совсем юная. Когда каннуси поднял их с татами для ритуального поклонения божествам семейного очага, девушка запуталась в складках своих пышных кимоно, и Матэ протянул ей руку, сжал тонкую девичью кисть.

Всё поплыло перед глазами Нази. Как хорошо помнила она это горячее крепкое пожатие!

Нази опустила лицо и схватила за руку отца, чувствуя, что сознание куда-то уплывает…

– Нази! Молись Божьей Матери! Мы сейчас уйдём! – прошептал ей одним дыханием Ошоби. – Соберись с силами!

– Да… я… сейчас…

Толпа народа вокруг расступилась, и с пением участники и свидетели церемонии потекли в другой конец парка, где были расставлены богатые обеденные столы.

Ошоби отвёл дочь чуть в сторону, под кроны деревьев, протёр ладонями её мокрые щёки, пошарил за рукавом, ища платок. Она достала свой и быстро вытерлась; пытаясь улыбнуться, вопросительно глянула на отца. «Плохо, – серьёзно сказал он. – Высморкайся, и немного пройдёмся по парку… Ничего страшного, девушка ещё слаба после болезни, большие нагрузки вредны ей, – невозмутимо ответил Ошоби на вопрос подошедшего самурая из охраны Шогана. – Я не вижу здесь скамеек… А, благодарю вас!»

Они отошли вглубь парка, минуя пирамидки из декоративных камней, живые икебаны из кустарников и подушек мха. Просеянный чистый песок дорожек успокаивающе похрустывал под ногами.

– Вот теперь получше, – тихо сказал Ошоби. – Прости меня, дочка!

– Я знала, куда еду, – так же тихо ответила Нази. – Догадывалась, что за приглашение от Шогана…. Это вы простите меня, отец! Я сама не ожидала, что так подведу вас!

– Всё позади! – твёрдо сказал Ошоби. – Как только ты сможешь управлять своим лицом… – он внезапно замолчал на полуфразе. Потому что невесть откуда на их пути вырос Матэ Токемада! Через мгновение он был уже рядом.

– Нет! Прошу вас – не уходите! Сегодня вечером в Осаку пойдёт галера, Шоган отправляет меня с посланием к императору. Со мной будет двадцать самураев. Я думаю, это будет самый быстрый, удобный и надёжный для вас способ вернуться домой, – он говорил спешно и как-то едва уловимо нервничая, щурясь, точно от бьющего в глаза ветра. – Прошу вас, окажите мне эту честь, не отказывайтесь! Вернитесь к застолью и хорошенько подкрепитесь – блюда и вина самые изысканные, от запасов и щедрот Шогана. Останьтесь! После обеда я сразу увезу жену в поместье и вернусь в Эдо; вы отдохнёте несколько часов, я сам найду вас в гостинице…

Отец и дочь, застыв, смотрели на него.

– Ну почему вы молчите?! Чем я вас обидел?!

Нази быстро сжала руку отца. Ошоби понял её и спокойно ответил:

– Благодарю вас, вы очень любезны!.. Как интересно спланирован этот парк! Хатоки, не правда ли?.. Вы просто удивили нас, Матэцура-сан. Мы вовсе не собирались оскорбить вас невежливым уходом. Странно, что вы так подумали о наших манерах.

Матэ тихо рассмеялся, шагнул назад с быстрым красивым поклоном, рассмеялся снова и скоро исчез за деревьями.

Ошоби посмотрел на дочь.

– Раскусил нас! – с непередаваемой интонацией произнёс старик. И посерьёзнел:

– Нази, японские свадьбы – дело тонкое. После третьего бокала начинаются самые непринуждённые и откровенные пожелания молодожёнам… очень цветастые и образные, но… не для целомудренных ушей. И, чем больше гости пьют… Твое решение очень благородно, но меня куда больше заботишь ты, чем этот облагодетельствованный твоим милосердием парень. Ты уверена, что больше никаких обмороков?

– Отец! – она подняла на него тёмные от боли глаза. – Да вы видите, что с ним творится?!

– Вижу. Для японца мальчишка слишком эмоционален. Говорят, тесть его не очень-то жалует!

– И только поэтому?..

– Зато его жалует Шоган! Успокойся, Нази, он отобьётся и остепенится. Значит, идём? Не пожалеешь?

Она крепко взяла отца за руку.

Когда после первого застолья гости начали подниматься для променада по парку и заиграла приятная музыка, Матэ снова вырос рядом с ними.

– Через час я уезжаю. Я или кто-то из моих людей найдём вас в час Быка. Не исчезайте! – он снова засмеялся. – Когда я буду ещё иметь радость видеть вас! Подарите мне это счастье – быть с вами ещё хоть несколько часов!

– Речист! – с весёлой укоризной произнёс подошедший незаметно сзади Шоган. – Так бы ты разливался за свадебным столом, негодник!.. Этоми-сан, Назико-сан… прекрасная и печальная, как ранняя осень… прошу вас выпить с нами за здоровье молодожёнов! Матэцура, тебя не будет в Эдо два месяца; твои проблемы, но чтобы к вашему возвращению Мидори уже вынашивала ребёнка! Хочешь – летай домой голубем, но я отправляю тебя только с таким условием! Тебе понятно?

– Я сделаю всё, что от меня зависит, господин, – натянуто ответил самурай.

Шоган усмехнулся: «Вот-вот!» и отошёл в окружении смеющейся свиты.

– Сочувствую, – понимающе произнёс Ошоби.

Матэ взметнул на него бешеный взгляд, круто развернулся и ушёл.

– Отец, я хочу уйти. Теперь уже можно? – слабым голосом спросила Нази.

Ошоби задумчиво посмотрел на неё:

– Можно. Нужно!..

*

Мирный оранжевый закат золотил воду залива. Уходил вдаль Эдо с его башнями крепости Шогана, разноцветными парусами рыбацких лодок, парящими у побережья альбатросами.

Прижавшись к плечу отца, стояла у борта Нази, грустно глядя на пенящуюся под дружными ударами вёсел зеленоватую воду. Большой барабан отмерял ритм гребцам. Ветер был слабый, гигантское жёлтое полотнище паруса (оранжевый диск сиял в его центре) едва заметно дышало. Уже восходила на ясном вечернем небе чистая, словно умытая луна.

Подошёл и встал рядом с Ошоби Матэ.

– Ночь должна быть светлой, полнолуние. Пойдём и ночью. Если всё будет благополучно, днём окажетесь на месте.

– Однако шкипер чем-то обеспокоен, – не поворачиваясь, заметил старик.

– Плох тот шкипер, которого ничто не беспокоит, – засмеялся Токемада, только что весьма серьёзно и вдумчиво выслушавший пламенную речь опасений капитана галеры. – Он выделил вам собственную каюту в безраздельное пользование и почтительно просит прощения за её относительный комфорт. Прошу вас, отдохните!.. Назико-сан, вы сегодня весь день на ногах!

– Иди отдохни, Нази, – сказал Ошоби.

– Отец, позвольте мне остаться с вами!

– Нет, тебе нужно отдохнуть, – он сам проводил девушку в крохотную каюту на баке, где она сразу же с тихим стоном стекла на одну из застеленных циновками скамей, и вернулся на палубу.

– Так что у нас со шкипером?

– Он утверждает, что кожей чувствует перепад давлений где-то по курсу галеры. И опасается ночного шквала. Видимо, южнее прошёл ураган.

– Опасность реальная?

– Скальный хребет тянется и под водой. В этом районе всегда была сильная тектоника; прибрежная полоса напичкана подводными скалами и рифами. В принципе, хороший шкипер при хорошей погоде спокойно пройдёт без лоцмана…

– У нас хороший шкипер?

– Я с ним не плавал. Но это военная галера, капитан подчиняется лично Шогану.

– И что он предлагает?

– Затабанить в какую-нибудь бухту и переждать до утра.

– А если шквал пройдёт утром?

– Я сказал ему то же самое. Подобным ходом мы не дойдём до Осаки и через месяц. Шоган снимет мне голову и будет абсолютно прав.

– Тогда нужно уходить на глубину.

– Конечно, он и не надеется, что я позволю ему ползти по берегу… Но сейчас не о том речь. Вы мои гости, и я честью поручился Шогану, что довезу вас до Окото целыми и невредимыми. В этом разрезе предложение шкипера имеет смысл.

– Вы потеряете пол суток пути – в лучшем случае.

– Это не проблема, при попутном ветре можно наверстать.

– А что насчёт глубины?

Матэ засмеялся.

– Страх перед открытым морем у японцев, наверное, в крови. Хоть и говорится в легендах, что камикадзе защищают японские берега от вражеских нашествий, но сколько рыбацких и военных кораблей сгубили эти ураганы! К тому же, мы не ахти какие мореплаватели, – Шоганы любят, когда все подданные сидят дома!