М-да… Флинн только что красиво доказал мне слова Аны о равноправных отношениях.

— Я не понимаю, что я должен сделать, чтобы всё исправить.

— Вам нужно работать над своими отношениями. Существует много вещей, которые пока выпадают из твоего поля зрения. Это серьезные вещи. Тебе стоит разобраться в том, как вы живете, что вы говорите друг другу, на что ты надеешься, что вы делаете друг для друга и, в конце концов, кем вы являетесь в ваших отношениях.

Ана предположила, что я доминантный папочка, а она моя маленькая девочка…

— Вы теряете в своей паре те ключевые моменты, которые являются залогом счастливых отношений. Партнеры должны разговаривать. Общение в паре не должно быть табу. В счастливых отношениях темы табу сведены практически к нулю, и если партнер не готов говорить, общаться или делиться своими мыслями, то это еще один тревожный симптом. То, о чем не говорится, то, от чего хочется уйти — это очень серьезный признак того, что пора задуматься над тем, как вы живете. Для того чтобы создать по-настоящему надежные отношения, вы должны добиться максимума искренности, правдивости и открытости в вашей совместной жизни. Большинство вопросов должны быть озвучены просто, прямо, открыто, без хитростей, без преамбул, а просто, очень просто.

Флинн сделал паузу, а потом продолжил:

— Вообще, рецепт счастливых отношений очень прост. Сложные отношения не могут быть счастливыми. Я просто говорю то, что думаю, просто говорю, что я хочу и что не хочу. Для того чтобы построить надежные отношения, вы должны научиться разбираться друг в друге, чтобы вовремя увидеть, в каком состоянии находится человек и знать, чем вы можете ему помочь. Понимание того, из чего состоишь ты и твоя девушка, что для вас ваши отношения, приводит к чему-то очень конкретному. Может быть, это звучит не романтично, но это здоровый способ относиться к жизни и отношениям. Задумайся над этим.

Я посмотрел на часы. Наше время закончилось.

— Спасибо, Джон, ты дал мне много пищи для размышлений, — сказал я, вставая с дивана.

— Надеюсь, что сегодняшний день станет для тебя поворотным для того, чтобы вы начали строить свои отношения, как крепкое здание вашей счастливой семьи.

***

Я приехал на работу, сделал там кое-какие дела и поехал в «Эскалу». Ана еще не приехала с работы. Я скрылся в своем кабинете и снова проработал до поздней ночи. Я так сильно устал. Ана за весь день ни разу мне не позвонила и не написала. Как же мне плохо. Я так сильно по ней скучал, что хотелось выть. Я зашел в спальню. Ана уже спала. Радовало, что она здесь. Я разделся и лег рядом с ней.

Мамочка! Мамочка! Мамочка спит на полу. Спит давно. Я расчесываю ей волосы, как она любит. Она не просыпается. Мама! У меня болит живот. Болит, потому что хочет есть. Его здесь нет. Хочется пить. Я подставляю стул к раковине в кухне и пью. Вода проливается на мою голубую кофточку. Мама все еще спит. Она даже не шевелится. Ей холодно. Я приношу свое одеяло, накрываю мамочку и ложусь рядом на липкий зеленый ковер. Мама не просыпается. У меня есть две игрушечные машинки. Они бегают по полу возле мамы. Наверное, она заболела. Я ищу, что можно съесть. В холодильнике нахожу горошек. Он замерз. Ем медленно. От горошка болит живот. Я сплю возле мамы. Горошек закончился. В холодильнике есть что-то еще. Только пахнет как-то странно. Я пробую полизать, и язык прилипает. Ем понемножку. Невкусно. Пью воду. Играю с машинками и сплю возле мамы. Она такая холодная и не просыпается. Распахивается дверь. Я накрываю маму одеялом. Он здесь.

— Вот же дерьмо! Что здесь, на хрен, случилось? А, сучка шарахнутая, откинулась все-таки. Вот дрянь! Уберись, говнюк, не крутись под ногами.

Он пинает меня, я падаю и ударяюсь головой о пол. Больно. Он звонит кому-то и уходит. Запирает дверь. Я ложусь возле мамочки. Болит голова. В комнате — тетя-полицейский. Нет. Нет. Нет. Не трогайте меня. Не трогайте. Я останусь с мамой. Нет. Нет. Отойдите. Тетя-полицейский берет мое одеяло и хватает меня. Я кричу. Мама! Мамочка! Я хочу к маме. Слов больше нет. Я не могу больше говорить. Мама не слышит. Я ничего не могу сказать.

— Кристиан! Кристиан! — ее голос, тревожный, настойчивый, вытянул меня из глубины кошмара, с самого дна отчаяния. — Я здесь. Здесь.

Я проснулся весь потный, дрожа от страха. Этот кошмар был одним из худших, он был таким реальным. Ана склонилась надо мной и трясла, держа за плечи. Лицо озабоченное, в голубых, широко распахнутых глазах закипали слезы.

Ана. Моя Ана. Слава Богу.

— Ана, — прошептал я на выдохе. Во рту — кисловатый привкус страха. — Ты здесь.

Я чувствовал такую пустоту, одиночество, что мне было трудно отделаться от страха, который я только что испытал.

— Конечно, я здесь.

Она обняла меня крепче, пытаясь утешить. Мне стало так хорошо.

— Мне снилось… — я едва смог это прошептать.

— Знаю. Я здесь, здесь.

— Ана.

Я выдохнул ее имя; оно — талисман от черной, слепой паники, что гудела, разносясь по телу в крови.

— Ш-ш-ш, я здесь.

Она легла рядом, обнимая меня руками и ногами. Ее тепло просачивалось в меня, отгоняло тени, оттесняя страх. Я не мог описать облегчение, которое испытывал. Она — моя жизнь, мой свет, мое всё. Она — смысл моей жизни и она — моя. Почему мы так долго боролись? Почему я был настолько глуп, рискуя потерять ее?

— Пожалуйста, давай не будем ссориться, — взмолился я. Мой голос звучал немного хрипло. Я крепко ее обнял.

— Хорошо, — прошептала она и, оставив на моей груди сладкий поцелуй, спрятала свое лицо у меня под подбородком.

— Клятвы. Никакого подчинения. Я смогу это сделать. Мы найдем выход.

Слова вылетали торопливо и неловко, словно барахтаясь в потоке эмоций, смятения и тревоги. Я чуть ее не потерял из-за одного глупого слова.

— Да. Найдем. Мы всегда находим выход, — прошептала она и поцеловала, заставляя замолчать, возвращая в настоящее.

Среда, 29 июня.

Меня разбудило нежное прикосновение, которое прошлось от моей щеки к губам. Я открыл глаза и понял, что крепко обнимал Ану. Мы с ней буквально переплетены руками и ногами. Рядом с ней, мне всегда было тепло и уютно. Она смотрела на меня и улыбалась. Как же она ослепительно красива, а ее глаза… они настолько красивые, что я готов в них утонуть.

— Доброе утро, — прошептала она. — Как ты?

От ее завораживающего голоса и нежных прикосновений, я почувствовал толчок в боксерах.

— Доброе утро, — сказал я, нежно притянул ее ближе и поцеловал.

Я так скучал по ней всё это время. Я привстал на локоть, посмотрел на нее сверху и начал целовать ее шею.

— Думаю, что ты в порядке, — рассмеялась она, понимая, к чему я вел.

Я ухмыльнулся в ответ и прижался к ней своей любимой частью тела. Ана улыбнулась, а ее глаза потемнели. На ней шелковая розовая сорочка, декорированная черным кружевом, которая еле прикрывала задницу. В ней она выглядела чертовски эротично. Я провел рукой сверху вниз, по ее потрясающему телу, желая почувствовать всю ее через атласную ткань. Затем, остановился на груди и начал ласкать ее через ткань.

— В порядке, — повторил я, — а как ты? Хорошо спала? — она начала ерзать подо мной, откликаясь на мои действия. Ее дыхание стало прерывистым от возбуждения. Я опустил руку ниже к ее животу, потом к бедрам.

— Скажем так, оставшуюся часть ночи, после резкой пробудки, я спала великолепно, — прошептала она.

— Да уж… Терпеть не могу кошмары… Ты сегодня проснулась раньше меня. Который час?

— Полвосьмого.

Я мысленно прикинул, что у меня на сегодня не запланировано ничего важного на работе, думаю, что сегодня я с чистой совестью могу ее прогулять. Я наклонился и крепко ее поцеловал.