Увы, вышло не совсем так, как она себе в эти минуты надумала. Вышло куда прозаичнее.

К ней подошёл не Женя, а с глумливой улыбочкой Игорёк.

– Ты, значит, туда пока иди, готовься там, а он подойдёт.

– Пусть сперва подойдёт, а уж я-то всегда готова, – бойко отвечала Татьяна, отводя подальше готовые приобнять её руки. Тем не менее дальше спорить она не стала, как не стала теперь даже смотреть на Женю, как сделала бы, пожелай она убедиться, с его ли ведома действует этот прыщавый посол. План в её голове созрел вполне определённый, ну а то, что некоторые частности с ним не совпадали, можно было пережить, если просто не переживать из-за этого. Закруглившись с танцами, Таня пошла туда, куда было указано.

У нужной двери стоял в ожидании – и в то же время на стрёме – Серёжа. Впуская её, он не без робости сказал:

– Ну, ты там дальше сама. И смотри, ты обещала…

И прозвучало это так глупо, так наивно, так по-мальчишески, что Таня не удержалась и рассмеялась едва не во весь голос:

– Готовь пока свою обещалку! И смотри, чтоб к нам не заходил никто, пока сами не выйдем!

Как эта дерзость прожжённой хабалки сочеталась в ней с недавним признанием девственности – она и сама б не смогла объяснить; видимо, взыграло тут что-то природное. Таня чувствовала себя так, будто бросилась в обжигающе холодную реку – и та уносила её непонятно куда с такой скоростью, что и опомниться некогда. Оставалось только хорохориться и верить в то, что всё пойдёт именно так, как и было наспех задумано.

Таня в эту минуту совершенно убедила себя, что сумеет и Женю околдовать, и с обещанными последствиями справиться. Её окрыляло то дерзновение молодости, что иногда оказывается спасительным, а иногда – роковым.

Татьяну Павловну куда-то привезли, но она не задумывалась, куда и зачем, и почему это вообще с ней сейчас происходит. Она была необыкновенно спокойна, и спокойствие это подкреплялось осознанием необыкновенного счастья, которого она наконец-то достигла. Женя любит, Женя любим – ничего более и не надо.

Хорошо бы только, чтобы именно он открыл сейчас дверцу машины, чтобы подал ей руку и повёл за собою… да куда ему будет угодно, куда сердце его захочет! А она пойдёт за ним столь же безропотно, как и тогда, как в самый первый раз, почти сорок лет тому назад… Сорок лет, полных любви… Любви, которой так упорно пришлось добиваться…

Но теперь-то всё кончено: он её, только её.

И в этой мысли не было ни восторга, ни пафосного восклицания. Было лишь спокойное приятие неизбежного: да, это случилось, ура.

Ну а как иначе?

Иначе и быть не могло.

Отпраздновав тридцатилетие, Татьяна неожиданно обнаружила себя консультантом в магазине одежды. Тот жизненный поворот, к которому судьба её совершенно не готовила, случился как-то мгновенно, без каких-либо усилий с чьей-либо стороны, её просто несло с ледяной горки, нет, даже с трамплина, потому что в какой-то момент земля буквальным образом ушла из-под ног, Татьяна словно бы взлетела… И начала всё не то что бы заново… «С нового куплета» – как она сама на этот счёт говорила.

Юбилейное застолье она проводила по-взрослому, в ресторане; собралось несколько коллег, которые по привычке назывались друзьями, был и кое-кто, по её определению, из «старой жизни»; пришла даже давняя школьная подруга, с которой они к тому времени не виделись уже много лет. В общем, народ за столом был, народ в массе своей весёлый, поэтому и шутили, и смеялись, и потом пошли танцевать, всё как надо, короче. И вот в какой-то момент, когда Татьяна по случайности вдруг осталась одна, к ней подклеился некий тип, начавший с того, как прекрасно она выглядит, и уже вторым пунктом спросивший, от кого этот элегантный наряд и где можно было бы раздобыть такой же.

Татьяна, понятно, решила, что мосты наводят не к наряду, а к ней, и начала отвечать не без кокетства, благо никто из собравшихся гостей не претендовал на неё в качестве любовного интереса. Однако тут же выяснилось, что спрашивали действительно про одежду – без какой-либо потайной мысли увидеть Татьяну без таковой. Мужчина даже попросил разрешения потрогать ткань наощупь – и, получив его, разрешение, выбрал район локтевого сгиба на рукаве, пояснив, что ткань только здесь с максимальной честностью отвечает на задаваемые вопросы. Ответы эти, судя по всему, его совершенно устроили, и он вновь попросил уточнить место покупки, заранее предположив, что оно находится за пределами России: «У нас такого я не видел». – «А вы много смотрите на женские тряпки?» – не смогла не съязвить Татьяна, на что тот тут же сказал, что «тряпками» никогда ни платья, ни что-либо ещё не называл, и да, смотрит он много, и интерес его сугубо профессиональный. В руках появилась визитка, и со словами: «Я вижу, вы сейчас заняты, поздравляю, но не встретиться ли нам, может быть, после вашего праздника, может быть, завтра, может быть, на неделе?..» – незнакомец откланялся, предложив имениннице написать или позвонить ему – и он тогда постарался бы развлечь её за чашечкой кофе беседой о своих занятиях, которые ей, по его мнению, очень даже могли бы быть интересны.

Проснувшись на следующий день, многообещающим воскресным утром, Татьяна ещё и думать не начала, что могла бы значить для неё эта встреча, как телефон позвонил – и в трубке раздался его голос:

– Это Михаил. Я интересовался вчера вашим нарядом, предлагал дополнительно встретиться, обсудить его поподробнее. Может быть, прямо сегодня?

– Э-э-э… – Татьяна не сразу нашлась, как на такую настойчивость отреагировать. – А как вы меня нашли? Это ведь вы мне визитку оставили, а не я вам…

– О, это всё социальные сети, – рассмеялся он. – Спрятаться теперь гораздо труднее, чем раньше. Но не бойтесь, – счёл нужным уточнить он, в самом дыхании Тани чувствуя её растерянность, – я вас пусть и поймал, но съедать не собираюсь. Отпущу рыбку на волю, как только попросите. Но перед тем – всего одну встречу! Знаете ли, у меня есть, как бы это сказать… Чутьё.

Чутьё Михаила не обмануло: Татьяна на волю не попросилась. И иначе как чудом она никогда потом это не называла.

Объяснялось всё просто – и от Тани не стали этого скрывать, выложив все карты разом. Тем вечером в ресторане Михаил обедал со своим партнёром (причём не только финансовым), обсуждая положение дел и перспективы. В пылу беседы они договорились до того, что Михаил настаивал, что знает и чувствует людей настолько хорошо, что хоть сейчас готов пойти на улицу и разыскать там того, кто, работая на них, в один лишь месяц удвоит показатели любого их магазина. Партнёр, ссылаясь на то, что ему будет неудобство продолжать трапезу в одиночестве, предложил ограничиться в поиске пределами ресторана, пообещав сразу, что нисколечки не расстроится, если Михаил потерпит в этих поисках неудачу, потому как пришли они сюда не за этим.

– И вот он выбрал вас, – рассказывал Николай об обстоятельствах, подведших всех к этой встрече. – Говорит, в вас есть шик, и тут я не могу с ним не согласиться. Как не могу спорить и с тем, что в чутье ему никак не откажешь: ранее он выбрал меня – и разве ошибся?..

Они встретились в кафе неподалёку от её дома, и Таня немало удивилась, увидев их вдвоём, причём случайно увидев в такой интимный момент, который мгновенно и окончательно убедил её в том, что как женщина она ни того, ни другого не интересует. И когда речь пошла исключительно в деловом ключе, она так это и приняла – как предложение нового места, изначально исключающее какие бы то ни было личные поползновения.

– Для нас это такой же риск, как и для вас, Татьяна, – рассуждал Михаил. – Но мы можем себе это позволить, тогда как вы можете оказаться, пойди что не так, в не столь выгодном положении. Поэтому мы сразу готовы предоставить вам гарантии финансовой подушки, если это будет угодно. Не уходите пока с работы, возьмите отпуск за свой счёт или заболейте с больничным, на ваше усмотрение; не понравится у нас – возьмёте и вернётесь. А не выйдет так просто – мы поддержим вас в любом случае, у нас есть такие возможности. Но, быть может, вы и не захотите от нас уходить. Да, мы предлагаем вам заняться совсем не тем, чему вы обучались и чем, надо думать, планировали заниматься долгие годы. Но… Почему бы и нет? Представьте, что у вас это получится! А я уверен, что у вас это получится. У меня чутьё, как я уже говорил.