Ничего не говоря, я быстро подхватила папки, с которыми как раз закончила и по которым с такой тщательностью разложила все бумаги, затем с грохотом водрузила их на стол к Волкову.

Забрав свой мобильный телефон и пакетик с пропусками и какими-то брошюрами для новых работников, который я сразу собиралась выкинуть в урну, как только выйду из клиники, я развернулась и направилась к выходу из кабинета.

Я прошла мимо ошеломленной Тани, затем мимо Волкова. В горле так скреблось, что я даже не удосужилась попрощаться с ним.

Выйдя из кабинета, я со всей злости хлопнула дверью у всех на глазах. На меня вылупились все медработники, которые ещё оставались на этаже, заканчивая свои дела, но мне было плевать. Я уже решила, что уволюсь. Так что гори оно огнём. Хорошо, что хоть кружку свою не успела принести!

Я уже шла по направлению к лифтам, когда услышала, как где-то сзади хлопнула дверь, и кто-то куда-то побежал. Через несколько секунд совершенно внезапно меня крепко схватили за руку и развернули к себе. Я так растерялась, что даже не нашла в себе сил, чтобы сопротивляться.

А когда увидела, кто это был, то и вовсе остолбенела.

– Так, Соловьева, – несколько сбив дыхание, обратился  ко мне Волков. – Ты куда собралась?

Он все ещё держал меня за руку – и мне казалось, что этот наш контакт какой-то словно бы электрический. Меня вдруг всколыхнуло. Это электричество словно стало разрядом, поступившим ко взрыву бомбы.

– Что значит куда собралась? – спросила я, начиная реветь. – Я собралась, блин, домой. Я не в армии тут и не в тюрьме! У меня рабочий день закончился.

Что-то дрогнуло в красивом лице Волкова. Он едва приподнял бровь, пронаблюдав за мной, но сказать ничего не сказал.

– Что-то мне подсказывает, что ты этот свой рабочий день хочешь сделать последним здесь.

– Вот точно, – буркнула я. – Угадали, Дмитрий Романович. Счастливо оставаться.

Я вытянула руку из его хватки и, развернувшись, снова направилась к лифтам. Далеко я, конечно же, не ушла. Волков снова схватил меня за руку.

– Вы прекратите меня всё время хватать или нет? – спросила я уже спокойнее. – Что вам нужно?

– Идём-ка в мой кабинет, – сказал он, направляясь обратно и ведя меня за собой. На нас так таращились, что я уже почувствовала, как лицо начинает заливать краска. – И спокойно поговорим.

– Таню вашу полоумную сначала выгоните оттуда, – сказала я в наглую. – Я не буду при ней разговаривать.

– Я уже выгнал её. Погнал заявление на увольнение писать – достала она со своей любовной клеветой. Пусть Котовский сколько хочет обижается, я его бл… простите, баб, племянниц и кого ещё не буду тут одаривать работой и вниманием.

Волков открыл дверь своего кабинета и указал мне на него.

– Прошу.

Я, тяжело вздохнув, прошла в помещение. Волков зашел следом за мной и закрыл дверь. Я прошла в середину кабинета и остановилась напротив картотечной этажерки.

– Ну и о чём вы хотите поговорить? – спросила я, складывая руки на груди.

Волков чуть склонил голову. Чёртовски красивый мужик, сил моих нет. Как вообще можно быть таким красивым? И белый халат ему к лицу, как никому.

– От меня уже три девицы сбежали, – сказал он вдруг, чуть сощурив синие глаза. – Мне Степанова ещё одну не простит. Тем более что ты ей понравилась так, как другие и рядом не стояли.

Мне вдруг стало обидно. Это ему за мой побег влетит, и я, видишь ли, из-за этого должна своей психикой жертвовать и работать с ним! Ну, нет. Кем он вообще себя возомнил? Найдут ему другую сюда. Цацу. Он к ним привык, судя по всему.

– Степанова переживет, – ответила я. – Объясню ей всё. Она меня прекрасно поймет. А кандидаток на эту должность найдется с лихвой.

Волков вдруг растерялся. Отвел глаза на мгновение, потом снова засверлил меня хмурым взглядом.

– Я, между прочим, других девушек не уговаривал остаться. И даже не собирался.

Я вскинула брови. Ох, ты, ё-моё! Какие мы важные! Это он сейчас что, косточку своего внимания мне кинул? Тьфу ты! Я не клюю на такие снасти!

– Ну и теперь не надо. Подумаете на досуге о своем отношении к коллегам, которых вам нанимают в помощники, может быть, что-то полезное придумаете – легче сработаться со следующим помощником получится, – сказала я, не собираясь поддаваться на все эти уловки – уже решила уйти, значит всё. – Возможно, на пятый раз вам повезет. Желаю удачи. И всего хорошего.

Моя третья попытка уйти завершилась ничем. Я направилась к выходу из кабинета, уже потянулась к ручке двери, но Волков снова схватил меня за руку, развернул к себе и уже теперь схватил за предплечья. Мы вдруг с ним оказались так близко друг к другу, что я напрочь потерялась. Я вдруг почувствовала, как моё дыхание перехватывает. Господи… Кажется, мои щеки горят, и сердце замирает… Да что со мной? Мне что, пятнадцать лет? Незнакомый мужик, а я как дурочка малолетняя…

Красивое лицо Волкова с густыми бровями и синими, невероятно пронзительными глазами было прямо передо мной.  Какие же у него сильные руки, а этот одеколон  – запах морской волны или что-то такое, нереальное… С ума сойти можно…

– Варя, – тихо сказал он, впервые обращаясь ко мне по имени. – Прошу тебя, не уходи. Твоя работа выполнена по всем параметрам лучше, чем вся та, что выполнялась теми, кто у меня тут работал раньше – это раз, а второе – мне, правда, понравилось с тобой работать.

«А, может быть, и клюю…» – подумала я, сдаваясь.

Я вздохнула, отвела взгляд и едва заметно улыбнулась.

– До завтра, Дмитрий Романович, – сказала я, посмотрев на него. – Мне тоже понравилось с вами работать. И я рада, что мы ….всё-таки нашли общий язык.

Волков усмехнулся, развернулся и отправился к своему столу, я же к выходу из кабинета. Выйдя на улицу, я торжествующе улыбнулась – ну, надо же, кажется, я пробила на эмоции самого сурового врача в мире. Интересно, как мне это удалось?

Глава 5

Две недели пролетели незаметно. Я и подумать не могла, что мне так понравится работать в клинике с Волковым. Несмотря на тот самый эпизод в первый мой рабочий день, Волков оставался всё таким же суровым. Я старалась лишний раз с ним не пререкаться, выполнять свою работу на все сто, и вообще поменьше мельтешить у него перед глазами. Волкова это вполне устраивало, меня тоже. Но было нечто, что работать мне, конечно, мешало – не сильно, но беспокоило, как соринка в глазу. Вроде бы, и не всегда мешает, а иногда прямо-таки сил моих не было, чтобы от отвлечься от неё.

Я влюбилась в Волкова почти сразу. Наверное, день на третий или четвертый, вышла из клиники и поняла, что не очень-то мне и хочется уходить с работы. Не из-за самой работы. А из-за него, из-за Волкова. Просто…хотелось быть рядом с ним, видеть его, перебрасываться с ним фразами. Поняла, что хочется, чтобы побыстрее начался рабочий день… Вторая половина рабочего дня. Что мне просто невозможно хочется увидеть его. Хочется, очень изредка так бывало, ловить его улыбку. Украдкой наблюдать за ним. Я, конечно, увидев его впервые предполагала, что втрескаюсь по полной программе, но чтобы так быстро и так сильно… И это после всего, что я пережила в отношениях раньше!

И ведь правда… Волков снился мне каждую ночь. Сердце моё трепетало при каждом его обращении ко мне, при каждом его случайном прикосновении… Я привыкла к этому состоянию не сразу. Но привыкла, конечно, что уж. Мы же на работе. Я его помощница. Мы с ним вообще стали классным тандемом. Нас так и прозвали – суровый врач и нежная помощница.

Более того, это был мой бальзам… Эта клиника, работа, главное – Волков. Сердце моё, и так болезненно израненное прошлым, находило усладу в работе, а особенно в моей влюбленности в него, в Дмитрия Романовича. Когда я была рядом с ним, я отчего-то чувствовала себя за каменной стеной. И ещё у меня в душе поселилось твердое ощущение, что он, мой Волков, только он сможет защитить меня несмотря ни на что. Что это такое было? Мне самой было сложно понять.