Третий поток информировал читателя о противоправной деятельности на территории Царства Польского. Тут вообще складывалось впечатление о том, что на самом западе нашей империи находится настоящая Обитель Зла. Рассадник терроризма, гнездо вселенского порока и родной дом для всякого рода бунтовщиков, контрабандистов или дезертиров.
В конце таких набросов шло сетование о том, что имеющиеся безобразия стоило бы и исправить, но вот к сожалению это вызовет протесты у цивилизованных европейцев. И общий вывод: а зачем России нужна такая обуза? Не лучше ли правительству оказать благодеяние более лояльным народам? И вообще, что забыли эти самые поляки в Российской Империи? Не хотят в ней жить, так не нужно! Чемодан — вокзал — независимость! Подальше от России — поближе к Европе! Там им будут очень рады!
Но самый рискованным и скандальным был пятый поток. Правда, он предназначался не для нашего читателя. Сразу в нескольких эмигрантских газетах, выходящих на польском языке, была размещена статья некого Юзефа Геббельсовского о перспективах франко-русского союза. Ссылаясь на необходимость соблюдать инкогнито тех лиц, что доверительно сообщили ему важные сведения, "пан Геббельсовский" по сути дела выложил в открытой печати содержание секретного соглашения заключенного между Россией и Францией. Уже это вызвало большой скандал. Но помимо слива важной информации, в статье были и другие интересные моменты. Автор уверял читателей о том, что Россия является плохим союзником для Франции.
"Судите сами, невзирая на неоднократные попытки, русские с большим трудом справились с дикими черкесами и туркменами. И даже со слабой Персией она с огромным трудом сумела справиться. Все её победы над Турцией одержаны в союзе с европейскими державами. Истинную цену русской мощи наглядно продемонстрировал Севастополь. А уж выдержать противоборство с нынешней Германской империей русским тем более непосильно. И лучше всех это знает никто иной, как сам царь. Он своими глазами ежегодно видит, как его гвардия на Лужских маневрах демонстрирует откровенную беспомощность. А ведь это лучшие его войска! Что говорить про армейские части, которые во все времена добивались на поле боя лишь незначительных успехов и ценой огромных потер?
Обратите внимание на нынешнюю политику этого "спасителя Прекрасной Франции"! Там, где для достижения успеха во внешней политике нужно применить силу, он не рискует её даже демонстрировать. Очень показательна история с Порт-Артуром, который он не решился оспаривать даже у подобных макакам японцев".
Уже эта часть статьи всполошила французов. Отбросив всякую деликатность, они потребовали от меня найти того предателя, который выдаёт всему миру важные секреты. То, что эти секреты уже давно известны всем разведкам мира, я не стал говорить. Вместо этого я приступил к расследованию деятельности моего МИДа. Его работа давно уже вызывала нарекания, но устроить радикальную чистку я не мог без серьёзного повода к этому.
А тем временем, Юзеф Геббельсовский продолжил свою деятельность. Следующая его статья была посвящена ни чему иному, как франко-польскому союзу. Основная идея автора была в том, что необходимую французам поддержку в возможной войне с Германией способна оказать независимая Польша.
"Всем любителям военной истории известно, что Великая армия Наполеона в 1812 году была на четверть польской. И поляки были самой боеспособной частью его войска. Более того, поляки не предавали своего союзника даже тогда, когда удача отвернулась от этого великого человека. И в нынешние времена, никуда не делись те добрые чувства, что испытываем мы к нашим давним союзникам и братьям по оружию.
Сделав ставку на польского воина, Франция только выиграет. Известно, что один поляк в бою стоит четырёх русских. И если Франция поможет независимой Польше оружием и деньгами, то в знак признательности союзнику, Войско Польское, опираясь на поддержку томящихся в германском подданстве соплеменников, сумеет стремительным натиском овладеть Восточной Пруссией с Кролевцом, Западной Пруссией с Гданьском, Польским Поморьем, Познанью, Силезией и Краковом, Львовом и выйти для завершающего удара на Берлин и Будапешт. В этом порыве нас охотней чем русских варваров, поддержат славяне Богемии, Моравии и Словакии".
Самым смешным было то, что этот бред всерьёз восприняла часть политиков как во Франции, так и у нас. Часть завсегдатаев Петербургских салонов начали рассуждать о том, что независимое Польское государство, населённое славянами, станет надёжным заслоном от германской военщины и прикроет тем самым немалую часть наших западных границ.
У французов тоже нашлись люди, которым понравилась эта идея. Начался зондаж на тему моего согласия на предоставление независимости Польше.
— Да я не против этой идеи, — лицемерно отвечал я, — вот только русское общество вряд ли одобрит такое.
— О-ля-ля! Ваше величество, вы можете рассчитывать на нашу помощь в этом вопросе! — уверяли меня тайные эмиссары французов, — благородные люди должны понять друг-друга. Мы в это верим!
Интересно, сколько сдерут с французов эти самые благородные люди? Что-то сомневаюсь я в том, что они продешевят.
Как и следовало ожидать, благородные люди меня не подвели. Цену за содействие французским планам заломили такую, что французский посланник с грустью заговорил о всеобщей порче нравов. Но платить французы не отказывались. И платили. Я это определил по возросшему числу прожектов, посвящённому решению "польского вопроса". Но были и голоса "против". Наибольшее количество протестов шло со стороны евреев. Особенно тех, кто жил на территории Царства Польского. Зато поляки воодушевились необычайно. Но это было предсказуемо и право, стоило это использовать в своих целях. Кое-что я придумал ещё в период подготовки перед заброской. Поэтому, чтобы статьи Юзефа Геббельсовского не остались просто завлекательным чтивом, были приняты некоторые меры по их частичному воплощению в жизнь. Моя агентура в Париже сумела организовать там Всепольский съезд из местных польских эмигрантов. На этом съезде, где порабощенную Польшу представляло целых семнадцать человек, прошли выборы в Сейм. Семнадцать избирателей избрали целых семнадцать депутатов Сейма. На этом работа съезда прекратилась и началась работа Сейма, который постановил о формировании польского правительства в изгнании. Правительство это тоже состояло из семнадцати человек.
Сильной чертой поляков того времени было отсутствие чувства юмора. Они совершенно серьёзно могли обсуждать прожекты, которые уместней смотрелись на страницах юмористических журналов. Вот и эти клоуны решили, что освободить поляков от гнёта самодержавия должна армия, сформированная из жителей Африки. С этой целью они решили просить правительство Либерии, разрешить им вербовку в Войско Польское уроженцев этой африканской страны. И опять скажу, что такие решения принимали люди, которых польское общество считало вменяемыми. А почему бы их таковыми не считать, если подобные идеи тогда высказывал уважаемый польский писатель Генрик Сенкевич. Не верите? А как вам это:
"Гораздо серьезнее выглядела инициатива Стефана Шольц-Рогозиньского. В 1882 году, собрав в Варшаве средства на "национальную экспедицию", он отправился со своими товарищами в Африку. За сюртук, цилиндр и три стакана джина им удалось приобрести у местных жителей маленький остров, расположенный у камерунских берегов, а позже основать в Камеруне нечто вроде польской колонии. Однако долго это образование не просуществовало: земли вскоре отошли к немцам. Хотя экспедиция Шольца-Рогозиньского закончилась провалом, она разожгла воображение широких масс поляков. Польская молодежь в начале XX века зачитывалась романом Сенкевича "В дебрях Африки", в котором можно найти, например, такой фрагмент:
"Стась, устроившись на спине Кинга, следил за порядком, отдавал приказы и с гордостью обводил взглядом свою армию. "Если бы я захотел, — размышлял он, — я бы мог стать королем всех племен доко, подобно Бенёвскому на Мадагаскаре!" В голове промелькнула мысль, а, может, вернуться сюда однажды, завоевать большой кусок страны, окультурить негров, создать в этих краях новую Польшу или даже отправиться во главе черных обученных полков в старую".
