Именно поэтому потуги чинов из ГАУ, навязать мне то, с чем я был в корне не согласен, не были успешными. Зато я получил поддержку оттуда, откуда трудно было ожидать. Стоило появиться полковушкам, как ими сразу заинтересовались моряки. Состоявшая на вооружении флота десантная пушка Барановского их больше не устраивала. Хотелось что-нибудь более современное. Моряки тоже колебались в выборе образца, но в итоге отдали предпочтение более мощному боеприпасу. На этом они не остановились и захотели иметь корабельное орудие сделанное на основе полковушки. По их мысли, оно вполне подойдет для вооружения кораблей Амурской или Аму-Дарьинской флотилий. Ведь им предстояло действовать против слабовооруженного противника. Точно теми же соображениями руководствовался и "Морвоенторг". Ему, для работы в бассейне реки Конго, тоже требовались не очень мощные орудия на тумбовых установках. Проявил интерес к этим орудиям и король Леопольд. Та артиллерия, что состояла на вооружении его колониальных войск, пока еще справлялась со своими задачами, но более современные орудия ей тоже требовались. А потому, поступил заказ на переделку нашей трёхдюймовки на тот патрон, что применялся в бельгийской армии. Правда, производили эти орудия уже не мы, а фирма Нагана, но с нашей помощью.

87-мм дивизионку ГАУ сразу восприняло как ересь. Основных аргументов её противников было два: она весит заметно больше французской трёхдюймовки и выполняет на поле боя те же самые задачи: борьба с живой силой и артиллерией противника. Мол преимуществ тут никаких. К тому же, она менее маневренна и доставка боеприпасов на огневые позиции требует больших усилий. Но были среди артиллеристов и те, кто считал моё решение правильным. Они резонно полагали, что "француженка" получилась таковой как она есть лишь потому, что на неё, помимо прочих, возложили те задачи, которые у нас будет выполнять полковая артиллерия. Что 87 мм пушка, благодаря более мощному снаряду, сможет подавлять огонь трёхдюймовок на более дальней дистанции боя, без падения точности стрельбы. В принципе, генерал Альтфатер вполне доходчиво объяснял убогость трёхдюймовки в роли дивизионки.

— Господа! Мы ясно видим тенденцию к увеличению дистанции артиллерийского огня. У моряков она проявляется постоянно. Но и на сухопутье возникнет потребность в увеличении дистанции стрельбы на предельные дальности. И может выйти так, что достигнутой в настоящий момент дальности стрельбы будет не хватать. Придётся её каким то образом увеличивать. Уж лучше это заложить сейчас, не дожидаясь конфуза на поле боя.

Альтфатер был совершенно прав. В моём времени это уже проходили и в итоге пришли к выводу, что проще увеличить дальность стрельбы, просто увеличив калибр орудия. Заодно, вместе с дальностью вырастает и вес взрывчатки в снаряде. Но ведь большинство возражает против такого подхода!

Слушая спорщиков, я вдруг понял простую вещь: слишком мало красные расстреляли "старорежимной сволочи". Хрен с ним с тем, что они Советскую власть ненавидели. Они и не боролись с ней. Большинство им подобных старалось при Советах получше устроиться. И устраивались. И занимались тем же, чем и в данный момент — вредительством. Тухачевский с Павлуновским конечно те ещё идиоты. Но кто их консультировал? Преемники тех, кто сейчас топит за трехдюймовую дивизионку. Сперва выбрали неподходящую систему, а когда сбудется прогноз Альтфатера, они будут проталкивать идиотские предложения по выходу из сложившейся ситуации. Будут советовать создавать новую артиллерию под прежний калибр. Не для боя, а для утилизации скопившихся запасов старых снарядов. И будут советовать увеличивать дальность стрельбы, не меняя ни калибра, ни снарядную гильзу.

Как говорится, и рыбку съесть, и штаны не наложить.

А как увеличить дальность стрельбы, не изменяя калибра и гильзы? Ну, гильза рассчитана с запасом и можно всунуть больший заряд, не 0,9 кг., а 1.08 кг. но больше никак не поместится. Далее можно улучшить аэродинамическую форму снаряда. И это сделали. Можно увеличить угол возвышения орудия. Так, граната весом 6,5 кг при начальной скорости 588 м/с летела на 6200 м при угле + 16", а при угле +30" — на 8540 м. Но при дальнейшем увеличении угла возвышения дальность почти не увеличивалась, так при +10 градусах дальность составила 8760 м, то есть увеличивалась всего на 220 м. При том резко увеличивалось среднее отклонение снаряда (по дальности и боковое). Наконец, последним средством было увеличение длины ствола с 30 до 40 и даже до 60 калибров. Дальность возрастала незначительно, зато увеличивался вес пушки, а главное — резко ухудшалась маневренность и проходимость.

Использовав все упомянутые средства, добились при стрельбе гранатой "дальнобойной формы"" под углом 45 градусов из ствола в 50 калибров, дальности 14 км. А что проку? Наблюдение разрывов 76-мм слабых гранат на такой дистанции наземному наблюдателю невозможно. Даже с самолета с высоты 3–4 км разрывов 76-мм гранат не видно, а спускаться ниже разведчику считалось опасным из-за зенитного огня. И, конечно, огромное рассеивание, да еще таких маломощных снарядов.

Но это в будущем будет, если сейчас ситуацию не переломить. А именно сейчас её переломить и можно. 87 мм — это пока ещё привычный для этого времени калибр. Сделай его основным для дивизионок и мы получим в итоге пусть не самый оптимальный, но зато более мощный вариант. Кстати, в Русско-японскую войну пушки такого калибра артиллеристам нравились больше. Да и после окончания этой войны, предложения о возврате к нему поступали. И в двадцатых годах инженер Дурляхов предлагал проект 85-мм дивизионной пушки. Наверное не просто так. Впрочем, уже накануне Великой Отечественной войны, никто иной как Грабин ратовал за переход на близкий к этому калибр — 95 мм. Так может я не ошибусь, если сейчас решу этот вопрос своим высочайшим повелением?

Наступление нового века, в числе прочего ознаменовалось свадьбами. И все они по меркам высшего света были необычными. Первым женился мой брат Георгий. На самой обычной "капитанской дочке". Согласие на этот брак дал не только я, но и вся моя ближайшая родня. Мне всё-таки удалось их напугать фальшивыми записками английского доктора, из которых следовало, что сестра моей Аликс, великая княгиня Елизавета Фёдоровна была неспособна родить здорового мальчика. Поэтому в законы были внесены необходимые мне дополнения, согласно которым, мы возвращались к исконно-русским принципам выбора невест для царей. Правда, проводить официальный конкурс невест, как это было при первых царях, мы не стали. Георгий сам выбрал себе будущую супругу. Она по всем статьям соответствовала старо-новым требованиям: происходила из благородного сословия, православного вероисповедания и обладала хорошим здоровьем.

Сразу за Георгием женился Михаил. Женился не по своей воле, а по моему настоянию. Невеста его, гавайская принцесса Каюлани, была на три года его старше, но в общем то хороша собой. В отличии от Георгия, Михаилу не светило наследовать престол. Официальной наследницей королевы Лилиуокалани была как раз его супруга. Ну а ему до конца жизни предстояло пребывать принцем-консортом. А там, как жизнь распорядится. Обе свадьбы справлялись достаточно пышно, хотя меня так и подмывало, взять да проявить неуместное жмотство. Но положение обязывало и пришлось наступить на горло собственной песне. Особенно жалко было расставаться со "Штандартом" — роскошной императорской яхтой. Именно на ней Михаил с супругой должен был добраться до Гавайских островов. Не может же брат русского императора явиться к будущим поданным своих детей как последний нищеброд! Именно там на Гаваях, "Штандарту" предстояло остаться до конца своей службы, став флагманом будущего Гавайского Королевского флота. Там же, до полной замены экипажа местными кадрами, предстояло служить и нынешнему экипажу яхты.

Но отправлялся Михаил в дальний вояж не только с молодой женой. Приличествующую их положению свиту мы тоже подобрали. В основном это были разного рода специалисты, чьей задачей было помочь Михаилу с проведением реформ в королевстве. Естественно, что происхождение их было безупречным. Не обидели мы и принцессу, подобрав ей свиту из числа наиболее подходящих для этой миссии девиц. Ни с кем из этих людей мы не проводили вербовочной работы. Зато положенной по штату прислуге уделили особое внимание. Попасть в этот штат случайному человеку было сложней, чем мне в отряд космонавтов. Все эти молодые люди прошли специальный отбор и обучение на Особых курсах. Чем они займутся на месте своей постоянной службы, объяснять излишне.