Ближе к осени, японцы сумели нанести "флотилии Уонга" несколько поражений. Практически все корабли флотилии, участвовавшие в нападениях, были потоплены, а экипажи уничтожены. Но это не ослабило накал борьбы на море. Штабная яхта и суда снабжения работали как и прежде. Новые корабли и новые экипажи возникали буквально из пустоты, потому что денег американцы не жалели. Но ожидать боевой активности от самого американского флота не приходилось. Слишком сложным был процесс подготовки операций. Адмирал Дубасов предполагал, что настоящая боевая работа у американцев начнется в 1905 году. Ну и ладно. Меня это устраивает. Принцип: "Воевать чужими армиями и на чужие деньги" пока что действует. Разве что сейчас он мной применен на море.

Вся Европа возмущалась действиями "американцев", которые не соблюдали принятых в мире правил ведения крейсерской войны. На что американцы отвечали, что лично их страна никогда не брала на себя принятых в мире правил. А значит, может воевать по собственным правилам. Сейчас, когда прошел первый шок, вызванный японским вероломством, американцы пришли к выводу, что если у них руки коротки, то у прочих стран они ещё короче. Даже Британия не в состоянии перебросить в Новый Свет армию, чья численность сравнялась бы с американской. Во всяком случае, быстро это не сделаешь. Да и к тому же, несложно было устроить британцам серьёзные проблемы в той же Южной Африке, где у них руки так и дошли до бурских республик. Колониальная война в Китае и так их вынудила ослабить имеющиеся в прочих колониях гарнизоны. Сил не было даже на то, чтобы обуздать наглого бельгийского короля, который отжал у англичан Анклав Ладо, в месте с портом Реджаф и обещал, что вернет англичанам эти земли только после своей смерти. И при этом, помирать почему то не спешил.

Между тем, война на Тихом океане вступила в новую стадию. По мере готовности рейдеров — носителей подводных лодок и миноносок, они начали действовать в районе Каролинских островов и Марианских островов, создав тем самым японцам неслабые проблемы. Оба архипелага ещё не имели значительной ценности для Японии. Переселение поданных микадо на эти острова началось совсем недавно. Сахарный тростник, который они там выращивали, мало влиял на рост благосостояния населения империи. Оживлённого судоходства в этом районе не было и потому работы американским рейдерам, да ещё столь специфической конструкции, было немного. И тем не менее, они в этих водах появились и начали беспокоить население островов. В Метрополии про это узнали не сразу. Но как только узнали, немедленно послали туда крейсерский отряд адмирала Уриу. Месяц японцы охотились за американцами, но так никого и не встретили. Потому что противник не стал испытывать судьбу и своевременно убрался, так и не применив на практике ни миноносок, ни подлодок.

Не смотря на отсутствие результатов, американцы были довольны произведенным рейдом. Зато у японцев между армейской и флотскими фракциями возникла по этому поводу склока. Армия считала, что будущее благополучие страны зависит от того, сколько территории на Азиатском материке удастся поставить под свой контроль. Необходимость посылать дополнительные войска для защиты мелких островов за тысячи миль от Японии, ломала их прежние планы. К тому же, успешно защищать разбросанные на огромном пространстве клочки суши, без помощи флота не выйдет. А флот — сегодня здесь, а завтра там. Надеяться на его помощь можно, но не всегда. С другой стороны, армейцы понимали: американцы сунулись в эти воды не просто так. Стоит немного прозевать и они устроят на том же Сайпане или Гуаме базу для своего флота. И тогда борьба с ними осложнится. Понимали это и флотские. Поэтому кое-какие меры они приняли. В частности, добившись решения о размещении на островах сильных гарнизонов, Императорский флот приступил к строительству пунктов базирования для своих кораблей. Именно тогда на Каролинские и Марианские острова хлынул поток грузов. В местных водах сразу стало оживлённо. А американцы даже носа туда не казали. Их понять можно: посылать вспомогательные крейсера на убой, занятие было неразумным. Поэтому они решили переложить заботу по очистке местных вод от японских транспортов на людей Мадам Вонг. А что наша мадам могла в этот момент сделать? Флотилия только-только восполнила понесенные потери. Охота на кого-либо, при наличии в этих водах крейсеров Уриу, делом было гибельным. И тем не менее, штаб её флотилии решил рискнуть. Соваться непосредственно именно в эти воды, пираты не стали. Зачем? Достаточно перехватывать идущие от метрополии пароходы в самом начале пути. Такое решение привело к успеху. Десяток пароходов был перехвачен именно в начале пути. Три парохода были взяты на абордаж и захвачены вместе с грузом. С остальными абордаж не вышел и они были просто торпедированы. Причем, парочка торпедированных пароходов даже сумели дотянуть до ближайшего порта. И снова японцы начали охоту за досаждавшими им пиратами. На этот раз, штаб флотилии, извлекший уроки из недавних неудач, увел флотилию в район Зондского архипелага. Ловить их там кому либо, было занятием безнадёжным. В местных водах никогда не переводились пираты и контрабандисты, а потому возможностей благополучно переждать тяжелые времена, всегда была.

К концу года активность крейсерской войны сошла на нет. А меня возникла одна интересная идея. Почему бы не попросить Ольгу Ивановну, чтобы её люди слегка пошалили в водах Охотского моря. Тут ведь совмещается буквально вс6: охота с торговым и промысловыми флотами Японии, очистка местных вод от браконьеров, демонстрация американского и китайского флагов. Ну а укрыться в следующем году пираты могут на Алеутских островах, на которых американцы начали срочно строить ВМБ.

Политика политикой, но про науку я тоже не забывал. Кроме доставшихся мне по наследству научных учреждений и обществ, было образовано много новых. Все эти новые общества объединял Менделеевский комитет. Нужно сказать, что само его образование способствовало разделению русских учёных на две касты. Кого то интересовали фундаментальные исследования и они группировались вокруг Академии Наук. И теоретически могли рассчитывать на получение Нобелевских премий. Теоретически — это потому, что финансирование фундаментальной науки осталось на том же самом уровне, что и было во времена царствования моего реципиента. Эти сливки научного общества могли рассчитывать на публикацию результатов своих исследований в известнейших журналах. Ну и самым привлекательным для этих людей было участие в международных научных тусовках. И тем не менее, они начинали завидовать "менделеевцам" так, что я начинал беспокоиться за состояние здоровье самого Дмитрия Ивановича. Как ни крути, но сказки о благородстве светил науки сказками и являются. Ничего со времён Михайло Васильевича Ломоносова не изменилось. То сборище амбициозных личностей, каким и являлась наша Академия Наук, таковым и осталось. Нет, люди там конечно собрались не бездарные. Ведь попадали туда за реальные, а не мнимые заслуги. Но интриги, подсиживания, написание доносов… всё это никуда не исчезло. Причем, культурное доносительство в последнее время даже усовершенствовалось. Правда, морды друг другу, как это было во времена Ломоносова не били. Но в этом не было и нужды. Того же Дмитрия Ивановича не стеснялись выставлять перед международным научным сообществом как шарлатана, мракобеса и антисемита. Причем, в качестве доказательства его антисемитизма, подавалась Таблица периодических элементов. Именно она и фигурировала в коллективном письме профессоров Московского и Петербургского университетов, поданного на моё имя. Но пожалуй самым страшным, как казалось этим господам, было обвинение Менделеева в милитаризме. А вот это было сущей правдой. Среди ученых был моден пацифизм. Но странное дело: именно пацифисты, в своём стремлении сделать всяческие войны невозможными, с энтузиазмом трудились над созданием систем массового уничтожение людей. Достаточно вспомнить Гатлинга и Нобеля. И именно их достижения, ненавидимая им военщина охотно принимала на вооружение. Был и у меня подобный пацифист. Причем, талантом превосходящий Дмитрия Ивановича.