Вторая функция — реализация изделий военного назначения населению. Тут нужно пояснять более подробно. Когда я ставил задачу по производству ста миллионов пар армейских ботинок, я примерно представлял, откуда я возьму сырьё для обувной промышленности. В Туркестане, на Северном Кавказе, Забайкалье и других местах, хватает народов, которые занимаются скотоводством. А это не только баранина и говядина. Это еще кожи, шерсть и овчина. Как раз то, что нужно мне для производства кожаной и валеной обуви, полушубков и постовых тулупов, меховых шапок, шерстяного обмундирования и предметов амуниции. Все это можно получить путем торговли. А что взамен? Мои кочевые поданные нуждаются вовсе не в каких то там сложных изделиях. Простенький и дешевенький ширпотреб их вполне устраивает. Обыкновенные казаны, самовары, сковороды, ножи и топоры, конская сбруя… А еще ткани и та же обувь. И не только это. Учитывая, что образ жизни у них кочевой, они не откажутся и от хорошего походного снаряжения. А заодно, испытают его в деле. А ведь это не всё. Наша армия нуждается в строевых и артиллерийских лошадях. Кому как не этим людям можно поручить выведение и выращивания коней нужных пород. Не всем конечно такое поручишь, но ведь наверняка есть у них люди, способные справиться с армейским заказом. В этом нет ничего необычного. Это Петр Великий мечтал торговать с Европой. А я мечтаю, подобно англичанам, торговать с отсталыми народами. Именно так англичане богатели и продолжают богатеть.
Но заботят меня не только кочевые народы. Оседлые могут дать ещё больше. Но опять таки — нужен госзаказ. Я его обеспечиваю. Ведь не только обувь нужна солдату. Форму тоже кто-то должен шить. Моим распоряжением армию уже переодевают в обмундирование защитного цвета. Казалось бы: одеть-обуть миллион человек — это мизер. Большого роста производства на этом не достичь. Не спешите с выводами. Новое трудовое законодательство требует, чтобы работодатели бесплатно снабжали своих работников добротной спецодеждой и обувью. Какой именно? Дурной вопрос! Конечно военного образца. Ну а то, что она не защитного цвета, делу не мешает. Там, где шьют гимнастерки для солдат, по тем же образцам шьют рабочую одежду. Только красители применяют другого цвета. В случае войны — производство перестраивать не нужно. Только красители поменять. А в мирное время, производство живет и за счет госзаказа, и за счёт заказов частных лиц.
Обмундирование — это не всё. Русский солдат наконец то стал спать на простынях и укрываться одеялом. Он получает теперь алюминиевую ложку и жестяную кружку, алюминиевые котелок и флягу. И эти предметы через систему "Военторга" разрешено реализовывать населению.
Изменилось и пищевое довольствие. По примеру европейских армий, в состав пайка вошла рыба и чай с сахаром. А ведь сколько воплей было о том, что это невероятно дорого! Но ничего, я нашел, на чем можно экономить.
Вот на эту военно-торговую деятельность я и сплавлял старых генералов. Как правило, большинство их было неплохими администраторами и хозяйственниками, поэтому о принятом решении жалеть не пришлось.
Новых генералов предстояло ещё вырастить из тех поручиков да капитанов, которыми я располагал в настоящий момент. А с ними была проблема. Если материальное положение генералитета было таким же, как у их европейских коллег, а полковники наши даже превосходили в этом плане полковников европейских армий, то с младшим офицерским составом было все непросто. За последние 20 лет он основательно обнищал в прямом смысле этого слова. По словам Ванновского, даже кабацкий сиделец имел доход больше офицерского. Именно нищета способствовала тому, что только треть офицеров было женатыми людьми. Прочим содержать семью было не подъёмно. Позволить себе женитьбу можно было только после выхода в отставку. Но и женам офицеров стоило посочувствовать. Как правило, они сами происходили из небогатых семей и дополнительными доходами в виде поместий похвастаться не могли. Тоска и беспросветность! Не просто так Куприн писал свой "Поединок". И как тут требовать с человека полностью отдавать себя тяжкой службе, если избавление от неё принесёт ему заметное улучшение материального положения? Вот потому я и изыскивал средства на повышение жалования младшим офицерам. Повышения выходили мизерными, но зато каждый год. Ободрило ли это людей? Пока непонятно. А вот ропот насчет неподъёмных требований возник. Был он результатом принятого мной решения о образовании "Лужской шкуродёрни". Начиная с 1898 года, невозможно было выйти на батальонный уровень командования, не пройдя через неё. А ведь и полковое звено прогоняли через "шкуродёрню".
Но всё это вопросы организационного плана. Но был не менее сложный вопрос о вооружении армии новыми стрелковыми и артиллерийскими системами.
Тут все зависит от взглядов на то, какой будет грядущая война. Именно о ней я и веду разговор с братом Георгием. Дело в том, что начиная с этого года, ему предстоит возглавить Генеральный Штаб. Которого кстати ещё нет. Есть Главный штаб. Который является чисто административным органом, а не органом управления ведением боевых действий. Почему Георгий? А мне сейчас некого ставить на этот пост. В предыдущие года Георгий неплохо показал себя на посту Московского генерал-губернатора. Так как он является наследником престола, а мир скатывается в сторону большой бойни, то получить необходимый опыт военного строительства и управления войсками, наследнику будет полезно. Все-таки он заочно прошел курс АГШ и учился не абы как. Ну а что ему непонятно, так на то я есть. Вот я ему и объясняю некоторые вещи.
— Сейчас в моде концепция маневренной войны. Не потому, что это наиболее правильный способ ведения войны, а потому, что он менее затратный. Победа достигается не мощью огня, а в основном стремительным движением войск, с целью быстрейшего захвата у врага необходимых для войны ресурсов. Это в идеале. На самом деле тут тоже стрелять придется. Но стрельба стрельбе рознь. Если ты прочно удерживаешь в руках инициативу, то ты всегда и во всем опережаешь противника. А значит, он нигде не успевает создать прочной обороны. Для преодоления его сопротивления, тебе не нужны ни большие калибры, ни огромные обозы с боеприпасами, ни гигантские мобилизационные запасы. Французы так вообще на это уповают. Элан и только элан! Именно он решит все твои проблемы!
Эта идея нравится и правительствам всех стран. Не только французам. Все хотят воевать быстро и дёшево, малой кровью и не на своей территории. Поэтому, везде принята стратегия сокрушения, а о стратегии истощения даже думать запрещено. Ибо это слишком дорого! А значит — богомерзкая ересь!
— Как то необычно ты всё это излагаешь, — задумчиво промолвил Георгий, — Но ведь раз ты так говоришь. значит считаешь это неправильным?
— Именно так Жорж! Банкиры не читают Клаузевица. А он предупреждал, что невозможно сокрушить силы противника одним-единственным, даже очень сильным ударом. На этом погорел Наполеон. Вовсе не частные ошибки явились причиной его поражения. Даже если бы он выиграл все сражения, то всё равно он проиграл бы саму войну. Потому что она стала затяжной. Он конечно после каждой победной кампании заключал мир, но долго такой мир не длился и всё начиналось заново. Его подловили на стремлении всё решить одним единственным ударом.
— Ники! А как же пруссаки? Садовая, Седан и Мец.
— Так всё кончилось для них чудесно лишь потому, что у австрийцев не выдержали нервы, а у французов случилась Коммуна. Но в той же Франции им всю игру испортил Леон Гамбета со своей перманентной мобилизацией. Не будь Коммуны, французы закидали бы тевтонов трупами, но войну бы закончили в Берлине. Именно действия Гамбеты заставили встревожиться Мольтке. Для длительной войны у немцев тогда ресурсов не было. А у французов они были.
А тут ещё мой "Бельгийский проект", о котором не всякому расскажешь. Георгию я доверял и потому посвятил его в часть этого плана.
— Смотри сюда Жорж! — говорил я ему, расстилая на столе карту. — Я исхожу из того, что война между тевтонами и французами рано или поздно начнётся. То, что нам известно о германской армии, говорит о том, что сидеть и ждать французского удара она не будет. Вопрос только в одном: каким образом немцы постараются победить? Подозреваю, что повторять Седан они не станут. Понимают ведь, что французы многому со времён последней войны научились и готовы встретить немцев должным образом. Хоть французы и не уделяют вопросам обороны должного внимания, но остановить наступление немцев на линии своих крепостей они сумеют. Немцам это тоже понимают. А ещё все прекрасно понимают, что провал наступления чреват затяжной войной. К которой никто не готов. Которая разорительна, а потому про неё военным и думать запрещено. А раз так, то немцы попробуют перехитрить французов.
