Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Нет, если конечно потратить много времени, тогда переучить армию выйдет. Вот только при этом, учить нужно так, чтобы до людей доходило: начальство дело говорит, а не ерундой мается. Вот потому я и не жалел денег на ту же "Заготовку баранины" во время "Лужских мучений". Радуясь дармовому приварку к основному пайку, гвардейцы нет-нет, а задумывались: "А ведь на месте этого барана должен быть я!"

Конечно, затратив тьму времени, можно выучить всю армию. Но пока ты тратишь на это время, жизнь продолжается. Появляются новые, более совершенные системы вооружения, внедрение которых уже требует пересмотра прежних тактических приемов. Вот только вопрос: каких и как? Недостатка в новых идеях не бывает. Но какие из них правильные? А потом приходит война и всё расставляет по полочкам. Армейский принцип: "Не доходит через голову, дойдет через жопу", — на войне действует в полный рост. И только через горы трупов, через реки крови, через принесение жертв беспощадному Богу Войны, людям даруется настоящее умение воевать. Иначе ни у кого не выходит. Можно наплодить множество кабинетных умников, которые разработают самые лучшие на свете инструкции, но без принесения жертв на поле боя, все эти теории в войсках всерьёз не воспримут. Кстати, это касается не только чисто военных проблем. Медицина не менее консервативна и тоже не любит непроверенных практикой новаций.

У меня сейчас происходит целая война между профессорами Военно-Медицинской Академии и клиникой доктора Мюллера. В частности, благодаря сопротивлению консерваторов с огромным трудом внедряется тот метод, что в моём времени применял для лечения травм знаменитый доктор Илизаров. И тут тоже пришлось давить на неглупых в общем то людей. Но тоже, как давить? Опосредованно. Как ни противилась этому душа, но пришлось на станции Тихонькая создавать клинику травматологии. А что у нас на станции Тихонькая? Высшие женские курсы, которые были устроены специально для тех евреек, которые отслужили по три года работницами передвижных борделей. Сейчас мы ничего подобного не практикуем и любой девице, независимо от народной принадлежности, разрешено учиться где угодно. Но дух борделя так и не выветрился из стен этого заведения. Впрочем, местечковым духом там тоже изрядно попахивало, ибо подобное льнёт к подобному. Но меня сейчас это не волновало. Зато близость этих курсов к театру военных действий было несомненным плюсом. И потребность в создании хорошего тылового госпиталя тоже имелась. Поэтому, если раньше студентки изучали в основном акушерство и гинекологию, то теперь и за хирургию взялись.

Тут у меня был один несомненный плюс, которого не было у моего реципиента. "Неизвестные отцы" трепетно относились как к собственному здоровью, так и к здоровью нужных им людей. А потому, те же аппараты Илизарова, аппараты для сшивки кровеносных сосудов или нервных окончаний, лаборатории по переливанию крови… всё это хоть и в ограниченном количестве, но у меня было. Теперь, нужно было только все это правильно организовать. Особенно вопросы организации полевых госпиталей и эвакуации раненых. Требовались добровольцы. И они появились. Тут прекрасно поработали национал-социалисты Вильбушевич. Благодаря им удалось создать добровольческие санитарные дружины, чьей задачей была эвакуация раненых с поля боя на полковые медицинские пункты. Сейчас, эти местечковые сандружинницы проходили подготовку как раз в районе станции Тихонькая. Неплохо поработала и Партия Христианских социалистов. Благодаря ей, молодые албазинки массово шли служить сандружинницами. Но не отставали от них и русские девушки, среди которых хватало тех, кто имел медицинское образование. Шли они служить в основном медицинскими сёстрами и фельдшерицами. Врачами были в основном мужчины. Те из них, кто не имел нужного образования, изучали сестринское дело на организованных курсах, а неграмотные шли санитарками в госпитали.

Но если с медицинским персоналом дело обстояло неплохо, с инструментом, оборудованием и медикаментами — удовлетворительно, то с организационной частью были проблемы. Мои планы по введению в штат хотя бы воюющей дивизии медсанбата, пришлось отменить и ограничиться медсанротой. Причина этому простая — катастрофическая нехватка кадров. С организацией санитарных поездов тоже возникли проблемы. Отсутствие на ТВД развитой железнодорожной сети, уменьшало наши возможности по эвакуации раненых. Выход тут найден был в организации плавучих госпиталей. Имеющиеся на Амуре производственные мощности позволяли нам строить и ремонтировать речные корабли любого назначения, а река Сунгари позволяет этим судам плыть вплоть до Гирина. Эта географическая особенность и определила наши планы. Одно из направлений наших ударов — как раз вдоль этой реки. И воевать мы будем при помощи кораблей Амурской флотилии. Но про флотские дела несколько позже.

Учитывая, что война задумывается коалиционной, стоило позаботиться об организации тесного взаимодействия с нашими союзниками. Тут вопрос решался двояко. С одной стороны, нашим несомненным преимуществом было наличие в каждой дивизии двух передвижных радиостанций. Они конечно компактными не были и "экипаж" каждой из них насчитывал целое отделение с четырьмя лошадками, но у японцев ничего подобного и близко не было. Вторым козырем было наличие в каждом корпусе авиационного отряда из "почтовиков". То есть, любое донесение могло быть оперативно послано по нужному адресу. Но самый главный козырь: военные переводчики. Офицерами связи при штабах мы назначили выпускников военно-политических курсов "десятки". А с переводчиками вопрос решили иначе. Большинство их было из албазинских добровольцев. Этих юношей мы пропускали через годичные курсы военных переводчиков в Благовещенске. Там они помимо чисто военной подготовки, углубленно изучали свой родной язык и естественно что и русский. По окончанию курсов, им присваивалось звание унтер-офицера русской службы и они направлялись служить при штабе одного из полков. Кстати, кроме пистолета и тесака, им вручались пишущие машинки, которые специально для этого заказывались за границей. Но не одни албазинцы проходили подготовку в Благовещенске. Монгольское и корейское отделение этих курсов тоже готовило кадры из людей соответствующей национальности.

Не забывал я и про обычную военную разведку. Она конечно существовала и до меня, более того, ей даже было чем гордиться, но всё-таки требованиям нового времени она уже не соответствовала. Тут, как и в случае с Дзержинским, приходилось создавать региональное подразделение, практический опыт которого можно будет распространить шире. Здесь стоило делать ставку на совершенно новых людей. Таким "новым" человеком стал переведённый из штаба Варшавского военного округа в распоряжение командующего Приамурским военным округом, капитан Батюшин Николай Степанович. Правда, прежде чем прибыть на Дальний Восток, Николай Степанович посетил Царское Село, куда был вызван моим братом Георгием. Та беседа, которую я вел с Батюшиным, происходила в присутствии именно Георгия. Обрисовав вкратце сложившуюся там обстановку, я приступил к постановке задачи:

— Николай Степанович, у французов есть пословица: "Если бы войско знало, оно бы победило!" Как вы понимаете, речь идёт про сбор сведений о противнике. Обычная войсковые разведывательные партии выясняют о противнике далеко не всё. Её усилия должна дополнять агентурная разведывательная сеть. С этим у нас на Востоке дела обстоят откровенно плохо. Работать нашим агентам в самой Японии практически невозможно. Отчасти нас выручают коммунисты Председателя Ли. Его "Красная стража" добывает немало ценных сведений о японцах, но делится с нами далеко не всем. Что-то мы получаем и от корейцев, но этого тоже недостаточно. Нам нужна на территории Маньчжурии своя сеть нелегальных агентов, — я особым тоном подчеркнул слово "своя".

— Ваше величество, — Батюшин, не дождавшись от меня продолжения разговора, осмелился задать мне вопрос, — по существующему порядку я не могу быть назначен на более высокую штабную должность, не пройдя цензового командования строевым подразделением.

149
{"b":"767349","o":1}