В твоём взгляде мольба. Просьба перестать играть на струнах нервов. В его взгляде власть. И ответный огонь нежелания останавливаться на этом этапе.

Он едва заметно двигал зрачком, будто тот невесомо дрожал, считывая тебя, как открытую книгу, а шупальца за спиной, подрагивали и шли мягкими волнами, склоняясь к тебе ближе в неясном стремлении, которое, казалось, даже Найтмер не мог контролировать полностью. Особенно это стало понятным, когда одно из них опять непрошенным гостем легло в твою свободную руку, перехватив ладонь и сжав ее, на что Найтмер недовольно зашипел, смерив отросток гневливым взглядом. Обвиняющим и разочарованным, что было странным по отношению к его же части тела. Ты с силой сжала вектор, не вынеся напряжения, желая таким способом прогнать непрошенное касание, согнать с себя, как излишне любопытного зверя, и плевать ты хотела, что это могло быть больно – твоей душе было больнее от повисшей неопределенности, в которой статикой трещал воздух, стоило вам оказаться друг с другом наедине. На этот жест лоза не отстала, но пошла витками ещё выше, вжимаясь в теплую податливую кожу настойчивым чувством липнувшего к ней сургуча. Найтмер расплылся в напряжённой улыбке, хищной, поглощающей волю, которая держалась на честном слове, готовая в любой момент пасть. Монстр шагнул ближе, возвышаясь нефтяной чернотой костей с отблеском агата на стекающих каплях, что терялись тут же, не успев покинуть тело. Ты решила биться насмерть, и в каком-то смешном отчаянии вскинула голову и выпрямила спину, согнав с насиженных точек взбудораженные близостью с небезразличным, но пугающим монстром мурашки. Кошмар почти наслаждался: улыбка стала шире, зрачок расплылся туманом сверкающего бирюзой смитсонита{?}[Камень, используемый в ювелирных целях, есть разных цветов.], и длинные пальцы прошлись невесомым касанием по плечу.

— Тебе это нравится? — пророкотал его голос так близко, что ты не смогла не сглотнуть ком в нервном напряжении подкашивающихся коленей. Было стойкое ощущение, что он уже давно знал ответ на этот вопрос, но теперь ты попалась и не сможешь уйти, не дав ответа, который вы, пожалуй, оба хотели озвучить до головокружения. Монстр, подталкивая тебя к ответу, толкнул и к себе тоже, почти врезаясь грудной клеткой в твое маленькое тело с едва слышным, инфразвуковым рыком, и ты и сама не заметила, как в оскале обнажила зубы, в почти хищной усмешке.

Это защита или провокация?

Уже не так уж важно, ведь ты слышишь звон, с которым разбился хрусталь того барьера, который подчинённая не смеет переступать. Но Найтмер фактически заставил это сделать.

— Мне что, повторить вопрос, Т/И? — чуть повысил он голос, касаясь щупальцами спины, проезжаясь им между лопаток мягким килем лозы. И ты уже хочешь ответить, но слышишь стук в дверь кабинета, где ты работала, и как итог – капитулируешь, обдавая чужую скулу жаром выдоха, который задержался слишком долго, требовательно прося заменить его на вдох. И теперь ты не завидовала тому, кто прервал этот ответ, спешно выходя из помещения, мазнув потерянным взглядом по вошедшей фигуре, с которой обменялась приветствиями на голом энтузиазме, решив, что сейчас лучше было бы попасть под удар смерча, чем продолжать то, что едва не случилось.

Комната для верности была заперта на ключ, который хотелось после этого если не проглотить, то как минимум смыть в унитаз, чтобы никто и никогда не смог открыть эту спальню. Но как ты не опасалась, а может и даже надеялась, никто не пришел, не постучал и не позвал, и даже шаги, прошедшие знакомым ритмом мимо не замедлились и не остановились перед комнатой. Выдох облегчения с лёгким привкусом разочарования, и ты ушла из-за стола, где едва ли не засыпала от вновь накатившего утомления, и рухнула лицом в подушку собственной постели, отчаянно борясь с чувством сосущей пустоты от отсутствия терпкого винного запаха рядом, который совсем недавно наполнял лёгкие чужой запретной близостью. Со стоном отчаяния буравила стопку бумаг, которую Найтмеру так и не показала, но если этого не сделать, то можно было получить порцию слишком ощутимого давления, которого ещё больше ты бы просто не вытерпела. Собрав в кучку бумаги, гордость и жалкие остатки сил, ты все же тихонечко выскользнула из комнаты, почти крадучись подходя к двери босса, и уже хотела бы постучать, да только занесённая рука так и дрогнула, не достигнув цели, когда слух пронзило звуком, далёким от твоих представлений о деловом разговоре…

Это был сдавленный стон, да такой томительный, что твои собственные пальцы едва не смяли бумагу в руках, которая впилась в кожу ощутимыми лезвиями их боковой поверхности. Шальная мысль, что Найтмер с кем-то развлекается скользнула было в сознание, но она тут же растрескалась пронзительными осколками зеркала, когда за стоном монстр там, в глубине своей спальни, протянул твое имя так, как никогда не делал прежде, и даже за гранью деревянного барьера отзвуком на его голос в животе налилась щекотливая тяжесть. Непрошенная, как и твой визит в этот час. Решив, что грехи уже и так давили на плечи немыслимо, твои внутренние демоны толкнули к двери ближе, вынудив плавно опуститься на колени как можно тише, пуская взгляд полный любопытства в щель замочной скважины, где представшая картина напрочь лишила тебя способности мыслить трезво.

Найтмер сидел на той самой кровати, в полупрофиль к двери, раскинув согнутые в коленях ноги, наполовину обтянутые черной тканью брюк, в отблеске его покрытия казавшихся сотканными из дубленой кожи. Взгляд твой поднялся выше, к разлету изгибов темнеющего агата тазовых костей, из которых высился ствол колючего позвоночника поясницы, в котором светом мелькали блики магии, такой концентрированной, что она казалась темно-лиловой, будто налитой кровью, сгущаясь в этом самом тазу весьма очевидным органом, который ласкала его рука. И все было бы вполне привычно в контексте его действий, и ты, быть может, даже отвернулась бы или ушла к себе, но было одно “но”. Член имел форму щупальца, подвижного, живого, льнущего к его ладони и пальцам с очевидным интересом получения удовольствия, оставляя на костях светлеющие линии источаемой смазки, что контрастно мерцала искрой бирюзы на лиловом наполнении органа. Отвести взгляд от такого зрелища было невозможно.

Слишком притягательно это смотрелось. Слишком сильно это отозвалось в твоей душе, стремительно тяжелеющей вслед за чувством некоей стянутости под диафрагмой. Слишком соблазнительно смотрелся сам процесс со стороны, будто ты могла насладиться красотой самого смертоносного хищника из безопасного укрытия.

Слышались его стоны и твое срывающееся имя, названное с дрожащим хрипом его голоса, почти шепотом. Ты с бесстыдным интересом (хотя на самом деле стыд поедом ел изнутри) смотрела, как скользит по лиловой, податливой магии его рука, и в ответ на это движение необычный член пульсировал и шевелился, расточая росу наполнения на кобальте той самой простыни, где ты спала. Щупальца монстра ласкали его собственные кости, будто не имея иных альтернатив, забираясь под темный свитер и исчезая за клеткой ребер. Проходились по ногам, путались в отверстиях на изгибе крестца, обвивали предплечья в нескончаемом скольжении, переметнувшись помогать руке, создав стянутый ими кокон в который мягко толкалась магия извивающегося члена до самого основания. С каждым толчком Найтмер чуть подавался тазом, тихо постанывая дыханием наслаждения. И от осознания, что он мог делать так и ранее, ещё до того, как ты ночевала в его спальне однажды, по твоему телу пускалась ощутимая дрожь, сродни нетерпению напополам со жгучим стыдом, разогревшим щеки жаром восхищения и собственного вожделения. Руки сжимали бумаги слишком сильно, и собственное дыхание перебилось температурой кровотока. Найтмер дышал так же неровно, слегка высунув язык, чуть светлее лилового оттенка, учащая скольжение руки и векторного лона, сжавшим член ещё сильнее, отчего все его тело прошибала немыслимая судорога сладострастия, как и тебя саму, словно пронзая ударом молнии, стоило ему прорычать твое имя, запрокинув голову в экстазе оргазмических фрикций, оросив и разбрызгав бирюзовое семя по темному белью, угольным костям и щупальцам искрами, переливающимся необычными блёстками. Это зрелище вызывало странное, постыдное желание коснуться этого чуда, рождая смутный страх того, что ты только что стала вуайеристкой. От собственного неосторожного движения, ты чуть царапнула дверь, невольно сжимая бедра, заметив, что к замочной скважине по ту сторону тут же метнулся пристальный взгляд Найтмера, все ещё темный и перелитый магией, пугая до дрожи тем, что тебя заметили. Ты буквально упала на копчик, обронив бумаги, чей шелест отдавался приговором того, что теперь тебя точно казнят, уволят, выкинут или ещё что похуже. С истеричной поспешностью ты сгребла бумаги в неаккуратный ком и кинулась бежать, наплевав на то, что не осмотрела место преступление на предмет улик, а ведь стоило…