Хозяйственный расчет на селе зародился в Ставропольском крае в школьных бригадах. Позже его подхватил И. Н. Худенко, который в Илийском совхозе, создав хозрасчетную бригаду из 83 рабочих с 2 управленцами, выполнял ту же работу, которую в совхозе делали 700 рабочих с 132 управленцами, привлекая на помощь из города еще 500 человек.

Бригада Худенко в первый год повысила производительность труда в десять раз и резко снизила себестоимость производимого зерна. Сбор зерна увеличился в 2,9 раз. В Советском Союзе во время уборки и хранения зерна наблюдались огромные потери. Можно было машину зерна приобрести за 2–3 бутылки водки. Шеварнадзе, когда был министром иностранных дел, на вопрос «Почему вам не хватает зерна?» отвечал, что в СССР треть зерна теряется при уборке и треть при хранении.

Однако эксперимент не был поддержан Л. И. Брежневым как преждевременный, был прекращен, и Худенко, который со своим опытом изрядно всем надоел, был оклеветан, исключен из партии и посажен на 6 лет в тюрьму, где и умер, а СССР был превращен в голодную и нищую страну и развален. Когда Горбачёв стал генсеком, он встретил упорное сопротивление партии, не желающей проводить какие-либо реформы, и в результате перестройки СССР, который уже нельзя было сохранить, был развален. Большинство партийных работников, перековавшись в капиталистов, приватизировали в личную собственность куски общенародной и обвинили М. С. Горбачёва в развале СССР. Хотя эксперимент проходил на нашем веку и о нем писали все центральные газеты, теперь о Худенко, кажется, никто не помнит, и все усердно хвалят Брежнева за счастливые годы жизни при нем и проклинают Горбачёва.

Родился в 1932 году. Перед Великой Отечественной войной семья проживала в Анапе. Началась война, отец ушел на фронт, мать с тремя детьми и бабушкой оказалась на оккупированной территории. Алик был старшим из детей. Семья жила впроголодь. Все помыслы были направлены на добычу пропитания. В это время он пристрастился к рыбалке и охоте из рогатки на воробьев и голубей. В дальнейшем рыбалка и охота стали увлечением на всю жизнь и темой для стихов и прозы. Первая книга «Потерянное детство» написана по воспоминаниям о суровых годах войны.

В 1948 году семья переехала в Новосибирск. Альберт вступил в общество охотников и рыболовов. С друзьями-единомышленниками все свободное время проводил в походах по охотничьим угодьям Новосибирской области.

Он зачитывался книгами о путешествиях. Его любимым автором был Джек Лондон. Его произведения «Белый клык», «Белое безмолвие», «Морской волк», «Дочь снегов» и другие произвели на него неизгладимое впечатление. Он мечтал побывать в северных широтах, увидеть северное сияние и полярную ночь.

Любовь к морю и страсть к путешествиям привели его после окончания школы во Владивостокское высшее военно-морское училище им. С. О. Макарова. Во время учебы и службы на флоте побывал на Сахалине, Курильских островах, Чукотке и Камчатке.

После окончания службы вернулся в Новосибирск, получил второе высшее образование в Новосибирском инженерно-строительном институте и работал на стройках Новосибирска и Игарки.

Годы, прожитые в заполярном городе Игарка, послужили стимулом для написания книг «На заполярной широте», «Под северным небом», «В Туруханской тайге», «Черная пурга».

Он издал шесть стихотворных сборников и двадцать книг прозы. Им написаны книги: «Встреча через полвека», «Флотские будни», «По жизни с друзьями», «О друзьях с улыбкой», «Близкие сердцу» и другие. В 2020 году издал две книги: «Наши студенты в Америке» и «На притоках Кети». В 2021 году – роман «Семья фронтовика».

Проживает в Новосибирске. Член Союза писателей России, член Петровской академии наук и искусств. Участвует в работе творческих коллективов, часто выступает в школах и библиотеках перед учениками со своими произведениями.

Поезд перевалил Уральские горы. Паровоз, натужно пыхтя и пуская клубы дыма, покатил по просторам Сибири. Еще шла война.

У окна сидел фронтовик Иван Семёнович. Рядом стояли костыли. Ему давно перевалило за тридцать лет. На нем был офицерский китель со следами от погон. Воевал рядовым в стрелковой роте. Его одежда после ранения была непригодна для носки. При выписке из госпиталя его одели в поношенную одежду кого-то из врачей и выдали справку об инвалидности второй группы.

Он смотрел на мелькавшие луга, перелески и вспоминал родную Камышенку. Ее деревянные дома, вытянувшиеся по одной улице вдоль речки Ивановки, колхозные поля. Там остались его мать, жена Настя и трое детей. Больше года от них не получал вестей. Находясь в госпитале в тяжелом состоянии, не мог сообщить свой адрес. Его сердце всегда учащенно билось, когда представлял, как его встретит Настя, как обнимет ее и прижмет к свой груди. Думал о детях. Старший, Фёдор, наверное, стал крепким парнем, а Маша и Гена подросли за прошедшие два года.

Около купе остановилась проводница с пачкой газет и, обращаясь к Ивану Семёновичу, спросила:

– Товарищ офицер, газету читать будете?

Иван замешкался с ответом. Он не умел читать, но, чтобы не позорить честь офицера, за которого его приняли, молча протянул руку. Развернув газету, стал рассматривать заголовки, написанные крупным шрифтом, которые ему ни о чем не говорили.

– Уважаемый, вы держите газету вверх ногами, – произнес сосед по полке.

– Извините, я задумался.

Иван Семёнович родился в седьмом году двадцатого века. Выучиться грамоте можно было в церковно-приходской школе, находящейся в волостном центре, до которого было около ста верст. Крестьяне не имели возможности возить детей на учебу, и те с ранних лет проходили науку земледелия, работая вместе с родителями в поле и ухаживая за домашними животными.

Во время коллективизации в Камышенке организовали отделение колхоза. Вскоре появилась начальная школа. Иван уже стал взрослым парнем, учиться с детьми было стыдно, да и желания не было. Вот так и остался неграмотным.

Осенние ветра сорвали листья с берез и осин. Деревья стыдливо стояли вдоль дороги в своей наготе. На полевой дороге в колеях блестела дождевая вода. Низко над землей плыли грязные рваные тучи. Природа наводила грусть и тоску.

Иван Семёнович шел по обочине, с трудом выдергивая костыли из мягкой почвы. Ему не терпелось увидеться с семьей, и он решил пять километров преодолеть пешком.

«Если кто-нибудь на подводе догонит, то подвезет», – решил он.

Его никто не обогнал. Впереди показалась изба Демьяненко, стоящая на окраине села. Он остановился, оперся на костыли, решив перевести дух после утомительного перехода.

Чем ближе Иван Семёнович подходил к своему дому, тем сильнее беспокоила нога, не зажившая после ранения, и появлялось душевное беспокойство.

Прежде чем открыть дверь в дом, хозяйским глазом осмотрел двор. Он был пуст. Не бегали куры, в свинарне не видно поросят, конура опустела. Ему захотелось заглянуть в коровник, но тут же передумал. В это время дня корова должна быть на пастбище. Плохое предчувствие усилилось.

Открыв дверь без стука, Иван оказался в прихожей. Слева, на кухне, спиной к нему стояла у плиты мать. На ее голове была та же косынка в клеточку, в которой провожала его на фронт. Она обернулась на шум вошедшего человека и обмерла. Руки безвольно опустились, а тело медленно стало оседать. Сын одним махом костылей оказался около нее и одной рукой подхватил худенькое тело. Прижав к себе, почувствовал биение ее сердца.

Марфа очнулась, посмотрела на сына и зарыдала.

– Мама, я вернулся, все будет хорошо.

Мать обняла сына, положила голову на его грудь и продолжала рыдать.

– Мама, успокойтесь, я вернулся живым.