Уходила разведка в осень Незаметно тепло остыло. В горизонте бордовый цвет, А бойцы с зарей уходили, Где с востока алел рассвет. Вертолета будни стрекозьи: Забросил разведку – и жди. А ребята уходят в осень, Где колючие льют дожди. Обратно гроза путь закрыла, Зазвучал там набатом набат. Вернуться не всем под силу, Не каждому дан шанс назад. Только сердце матери ныло В те черемуховые холода. Так не раз сыновья уходили На года. На века. Навсегда. А нужны в жизни награды? Ежедневный степной парад? Винт вращался, трещали цикады, Ждал Ми-8 возврата ребят. Его лопасти воздух месили, И нежный тюльпанов цвет Все клонило потоком к пыли, Как к братской могиле букет. Так хочу… Я так хочу, чтобы чаще прощали, Чтобы друг другу в беде помогали, Писали стихи да землю пахали, К проталинам чтобы грачи прилетали. Чтоб каждый день закат и рассвет, Чтобы кричали, встречаясь: «Привет!» И если прощались, сказали: «Пока», А по синему небу белизной облака. Чтобы всегда был тот, кому рад, Младенец у мамы был на руках, А родники чтоб рождали ручьи И чтобы дети не были ничьи. Чтобы в ночи звезда зажигалась, В женских глазах меньше печали, В счастье слеза, и ей были рады, И лишь грозовые слыхали раскаты. И чтобы цвели белым в мае сады, Забыли слова: «Жди снова беды», Пели в лесах по ночам соловьи, Только за хлеб были в поле бои. Еще чтоб родные не видели бед, Чтобы в степях колыхал ветер хлеб, Дети чтоб лучше жили, чем мы, И все ждали весны после зимы. Чтоб поутру видеть травы и росы И не спешила в жизнь нашу осень, А с тоскою луна взирая на жизнь, Оттого что одна, волком начала выть. И я так не хочу видать черный дым, Чтоб молодой никто не был седым, Не превратил бы в прах человек То, что Творцом ему дано навек. В краю тюльпанов той поры В краю тюльпанов той поры Степью буран в пыли метался. В поту, дурея от жары, Великий Байконур рождался. Там, где терпенье без границ, Где нервы из железа нужно. Зной, жажду успокоит мысль: «Бывает служба где-то туже». Тут двери в космос для ракет. Оттуда тянет зимней стужей. Здесь нашей молодости цвет. Мы тут узнали цену дружбе. А «Крайним» назван даже порт. Во Внуково полет «на точку». И каждый сам свой долг несет Средь казахстанского песочка. Теперь же чаще стали сниться Тот строй, где юн, темноволос, И в мотовозах друзей лица, И старт ракет, и стук колес. Все-е память бережно хранит… Пускай мы звезды не открыли, Но гордость нас всех единит: И мы там жили. Мы служили. А помнишь, комбат?.
Здорово, комбат, как живешь? Дружище, что нынче снится? Помнишь тот строй, где поешь? А помнишь сержантов лица? Не вспомню, какой был год, Что с воем на землю ракета? Мы ищем разъемы, как крот, Тем взрывом зарытые где-то. Зима и пожар «знаменитый», Когда «Буран» почти сгинул. Стотонный стол от «Зенита», Что взрыв от ракеты закинул. Как лето – жара всякий год, Воды все хотелось напиться! Приказано всем: «Вперед!» — От старта в степи хорониться. А смог ты забыть там весну, Тот запах полынный в мае? Такыр, в нем тюльпаны цветут, И мы их для жен собираем. Не судьба была бить в набат, Я тому, кто бил, не завистник. Подготовлен и нами, комбат, Не один и умелый защитник. И снова лошадей своих седлать В рог боевой тревогу протрубили — Сынов России насмерть посылать. Опять в Европе кашу заварили… Нам снова лошадей своих седлать. Там снова зреет злости полоса, Не отдохнуть сынам моей России. В который раз солдату не до сна, И снова матери надеются седые. Мир Запада, с чего ты так жесток? Когда вы все насытитесь кровью? Что вас все время тянет на восток, Где русский дух встречает нелюбовью? Вот дураков своих бы победить. Князья подавятся обглоданною костью. Из века в век нам некогда пожить, О детях думать, чтобы в радость гости. В тиши понять, задумавшись однажды, Что время пролетает, как звезда, И то, что было раньше очень важным Для нас, в сейчас – так просто, ерунда. Наивно верю: в русской стороне, Где другу двери нараспах открыты, Не будет соплеменник мой в огне — Спокойно жить, уверенно и сыто. |
