Она раскрыла рот, чтобы ответить, но Эйтан перебил.

– Даже если попросишь, чтобы оставили, – сказал он, – мы все трое знаем, что в глубине души этого ты точно не хочешь. Я прав, Демар?

Тот подошел к Милине со спины и ее опалило – она как между двух растопленных каминов сейчас! И слабость, какая дурманящая слабость во всем теле.

А когда ладонь Демара легла ей на плечо, она вообще едва чувств не лишилась. Сердце заколотилось, как у испуганного зайчонка, дыхание участилось, кожа покрылась крупными мурашками, а низ живота… как он запульсировал. Почему это происходит? Что это за мучительное сладкое чувство, как это прекратить?

Прекратить?

– Прекратить? – повторил ее мысли Демар, и Милина закусила губу – он ведь все чувствует. Он эмпат. Он чувствует ее ощущения! Как же это стыдно и… волнительно. – Мы уже говорили, что ничего и никогда не сделаем против твоей воли, малышка.

Эйтан провел пальцем по ее щеке, Милина только задержать дыхание успела, не зная, каким чудом смогла устоять на ногах, а затем отшагнул, убрав руки. На секунду стало даже как-то одиноко и холодно без его теплый ладоней на талии. От своих же мыслей Милина смутилась и забегала взглядом, не зная куда его деть. Наткнувшись на колодец у противоположной стены, начала усиленно его рассматривать.

Демар тоже отошел, игриво улыбаясь. Оба они теперь стоят рядом, с нескрываемым удовольствием разглядывая ее, свое приобретение. Красноволосый с хитрой улыбкой довольного кота и искрами в желтых янтарных глазах, а черный дракон – с глубоким, почти гипнотическим интересом, от которого мысли рассыпаются и остается одно сплошное и непонятно томление в груди и где-то внизу…

Милина так смутилась, что сложила руки на груди, как бы заслоняясь, защищаясь. Но долго ее мучить не дали – откуда-то из арки двора выбежала пышнотелая женщина переднике, подпоясанном под самой грудью. Очень внушительной, надо сказать. Волосы из-под белого чепца выбились, она буквально на бегу выдохнула:

– Лэрд де Тенебрис, лэрд де Волирэй! Слава небу, вы вернулись!

Оба как-то сразу напряглись, с лиц налет игривости сразу слетел, а Милина подумала, что даже серьезными они выглядят чертовски маняще. Ну как так, а?

– Что стряслось? – спросил Эйтан, он как-то быстрее отреагировал.

Женщина, видимо служанка или какая-нибудь горничная, протараторила, вытирая лоб и отдувая прилипшие к нему кудрявые пряди:

– Да Сильвия истерику устроила, разгромила свою комнату, разбила вазы, штору порвала…

Драконы переглянулись, Демар прыснул от смеха, а Эйтан задумчиво потер подбородок.

– А чего истерит, не сказала? – уточнил он.

Служанка развела руками.

– Она просто визжала, швыряла в меня статуэтки. Но, как поняла, она… кажется… хотела то ли попрощаться, то ли еще что-то. В общем, лэрды, вам лучше самим все выяснить. Я знаете не очень хочу, чтобы в меня, кидались твердыми предметами.

Демар уже смеялся в голос, красиво запрокидывая голову так, что Милина невольно засмотрелась на подрагивающий кадык. Огненно-красные волосы колыхнулись, как настоящее пламя, ууу… на него вечно можно смотреть. Как вообще слуги, в частности служанки живут рядом с драконами? Или они со всеми ими заключают контракты?

Эйтан посмотрел на него недовольно, Демар, видимо уловил его эмоции и наконец, прекратил смеяться, при этом подмигнув Милине. Она опустила взгляд, а Эйтан проговорил:

– Значит, что. Передай Сильвии, мы со всем разберемся. Отправьте ее в СПА-купальню или еще куда-нибудь. Чтоб не орала. В ее комнате стояли вазы династии Агариносов. Придется прилично отвалить магам, чтобы их восстановить.

Служанка шумно сглотнула и спросила осторожно:

– Может, вы сами как-нибудь?

– Потом, – проговорил Эйтан. – Сейчас есть дела поважнее.

Он опалил Милину взглядом, служанка тоже посмотрела на нее оценивающе. Наверное, поняла – драконы привезли себе новую игрушку. Ей стало как-то не по себе, но делать-то все равно нечего. Только вот стало интересно, кто такая Сильвия, почему разгромила комнату и что конкретно собрались с ней улаживать драконы.

Прислушавшись к себе, Милина вдруг ощутила странное чувство – будто ей было неприятно, если драконы и эта неизвестная Сильвия… Стоп! Что за бред? Ну не может же она их ревновать?

Но додумать не дали – новое прикосновение Демара к локтю выгнало всю способность трезво рассуждать, хотя разве ее мысли можно назвать трезвыми?

– Пойдем, милая, – сказал он. – Зафиксируем сделку на бумаге.

Пока ее вели широкими коридорами, Милина старалась не глазеть на дорогую отделку, статуи с алмазной инкрустацией, причем в полный рост. При этом все статуи изображают обнаженных мужчин и женщин. От такой откровенности у нее просто пылали щеки.

Время от времени она ловила на себе взгляды драконов – Демар открыто улыбается, словно знает, что она смущена до предела (Хотя почему «словно»? Он знает наверняка!), а Эйтан глядит с таинственной молчаливостью и время от времени, как бы невзначай касается рукой ее кисти.

Неужели она действительно делает это? Да и сам факт того, что она попала в Рибейские горы… Скажи ей кто неделю назад, что вот так будет идти по сверкающим залам дворца между двух драконов, от которых просто мурашки по коже и хочется глупо хихикать – покрутила бы пальцем у виска.

Но она действительно здесь.

И действительно согласилась на невообразимый контракт. Что же ее ждет? Что они станут с ней делать?

В голове понеслись картинки, Милина потупила взгляд, боясь, что драконы сейчас увидят ее красные щеки и начнут подшучивать и говорить всякие скабрезности. Хотя они, вроде, ничем ее не обидели, но все же провоцировать не хотелось.

Погруженная в раздумья о своей судьбе, она не заметила, как все трое оказались в широком кабинете с отделкой под дерево. Причем это не сделало его темным – в большое окно, которое больше похоже на дверь льется солнечный свет, шторы из бело органзы легонько колышутся от ветерка. В середине дубовый стол, кожаные кресла, под потолком парит голубоватая сфера размером с собаку. Наверное, для освещения ночью.

Милина очаровано глазела, пока Демар прошел к столу и вытащил из тумбочки лист и перо, стал бегать взглядом по словам. Эйтан тем временем прошел к окну и с хозяйским видом окинул взглядом окрестности с высоты.

Они оба все еще в одних штанах, с обнаженными торсами, и Милина невольно залюбовалась широкими мышцами спины Эйтана, выпуклыми грудными Демара… Как им удается вот так с легкостью разгуливать в таком виде? Не то, чтобы она никогда не видела мужского пресса – все же пахари на поле, всякие землекопы и прочие работники поместья частенько скидывают рубахи, особенно в жару. Но ни у кого их них и близко нет такого тела. Каждый мускул очерчен, будто художник рисовал. Вот, две широкие мышцы спины, между ними ложбинка позвоночника уходит вниз, в самые штаны… Когда они обретают истинный облик, там вырастает огромный хвост…

Милина тряхнула головой – о чем она думает? Нет, нужно держать себя в руках. Еще предстоит подписать контракт, а значит надо быть внимательной и так же внимательно его читать. Какой бы ни был у ее отец добродушный, все же научил всегда читать в документах мелкий шрифт. А эти двое те еще… Могут всякого туда напихать.

Демар присел на край стола, продолжая внимательно таращиться в листок.

– М… угу, – протянул он. – Все, как всегда. Типовой контракт. На полгода. Эйтан, полгода устраивает?

Брюнет продолжал смотреть в окно, которое настолько широкое, что спокойно может пропустить коня, если конечно конь вдруг заимеет крылья и вздумает влететь в башню на такую верхотуру.

– Главное, чтобы нашу гостью устраивало, – отозвался он, не оборачиваясь.

Демар поднял на нее вопросительный взгляд.

– Милина?

Та не сразу поняла, что обращаются к ней – все еще таращилась на рельефы драконьих тел, борясь с невообразимым смущением и моля богов, чтобы они не заметили ее красных щек. А они определенно красные, даже зеркало не нужно.