Мне казалось, что я уже такая взрослая и умная… Конечно, я понимала, что не всегда будет гладко, но… просто у других женщин не было тебя, и они не любили так горячо, как я.

Хамам в деревне, песни, танцы. Меня готовили к свадебному торжеству, и я чувствовала себя на седьмом небе от счастья.

Свадьбу праздновали всей деревней. Приехали мои старшие братья, сестра и многочисленные тети и дяди.

Некоторых я почти не помнила. Все происходило как во сне. Говорили, пели, танцевали. Разноцветные ряды гостей красиво двигались под музыку. Когда братья по очереди повязывали «кардыш кушак», из моих глаз хлынули слезы.

Я больше не принадлежала своей семье.

Вся обвешанная золотыми монетами, я дрожала, понимая, что праздник идет к концу. Гости стали расходиться и разъезжаться. Мама взяла меня за руку.

– Будь счастлива, девочка моя. Теперь ты жена своего мужа и должна слушаться и во всем помогать ему.

– Надеюсь, что ты нас не опозоришь… – прошептал отец.

Мама погладила меня по волосам:

– Не переживай.

Серкан не сводил глаз со своей невесты. Очаровательна, ничего не скажешь. Улыбчива… а как краснеет, когда он к ней приближается! Иногда кажется, что даже влюблена в него. С чего бы? И виделись-то всего два раза.

Кроме злости за этот спектакль и дикой страсти изголодавшегося зверя, он ничего не испытывал к девушке. Хотя нет, Чидэм ему определенно нравилась и возбуждала… но это только еще больше выводило из себя.

Закурив сигарету, присел на сруб. Он не мальчишка, чтоб слепо влюбляться и ради этого всю жизнь сидеть в деревне. Еще станет офицером, и тогда они все увидят. Все!

– Серкан, Серкан!

– Черт…

Пришлось затушить сигарету о подошву ботинка.

Мать ждала возле дома. Чидэм стояла рядом. Она упорно рассматривала свои руки, крутя кольцо на пальце. Нервничала?.. Боялась?.. Ждала?..

– Будь хорошим и заботливым мужем, – благословила женщина его и Чидэм. – Не обижай жену, заботься о ней. Она станет твоим близким другом на много лет.

Дверь в дом закрылась за нами… Сердце бешено колотилось. Ты повернулся ко мне лицом и долго, пристально смотрел, пытаясь что-то прочесть в моих глазах.

Мне было боязно шевельнуться.

Я так долго мечтала о тебе. Поэтому чувствовала и страх, и радость. «Обними меня!» – кричало все во мне, но произнести это не смела. Я не уличная девка…

Но ты резко и довольно больно схватил меня за руку и буквально потащил в комнату.

Не было разговора по душам, не было романтических прелюдий… Ты быстро и грубо снимал мой свадебный наряд.

Я попыталась улыбнуться. Хотела сказать, чтоб не спешил, что так неприятно, что ты причиняешь мне боль. Попыталась погладить тебя по щеке, успокоить. Но ты не замечал, твои руки тряслись, как дрожала и вся я.

Наконец, когда из одежды на мне ничего не осталось, ты отстранился и стал рассматривать меня с таким странным выражением лица, что все внутри заледенело.

– Не смотри на меня так, пожалуйста, мне стыдно… – прошептала я.

Твой взгляд смягчился, но ненадолго. Ты скинул с себя одежду. С трепетом смотрела я на твое тело, впервые увидев обнаженного мужчину. С бурным волнением, в звенящей тишине мы молча изучали друг друга.

– Ты моя жена? – пересохшими губами прошептал ты, как бы проверяя, что это не ошибка.

– Да, любимый, – тихим эхом ответила я.

Мне показалось, что сейчас ты обнимешь, поцелуешь и…

Ты действительно подошел ко мне, посмотрел в глаза. С непонятной злостью опустил руку мне на голову и, надавив, поставил на колени.

– Так знай, кто в доме хозяин!..

Такого унижения и позора невозможно было представить. Слезы катились по моим щекам.

Почему?..

Она тихо плакала.

Серкан отстранился, волна жалости сменила гнев. Он поднял Чидэм с колен.

– Пойдем в спальню.

Девушка боялась сделать шаг. Он потянул сильнее, тогда поддалась. Проведя рукой по волосам, Серкан впился в мягкие губы.

Да, на вкус и на ощупь Чидэм была такой, какой он рисовал себе по ночам после первой встречи. Серкан то с нежностью ласкал ее, то наказывал за все свои неудачи и неведомые ей грехи. Она покорно позволяла себя любить, робко пытаясь ответить на его ласки, и, тихо замирая, молча терпела наказание.

Парень не мог остановиться. Такого ощущения не давали даже «подружки» из города. Эта девочка теперь принадлежала ему. Была его женщиной, его бедой и радостью. Он мог обладать ею каждый день. Сколько захочет и когда захочет, пока не надоест.

Серкан откинулся на спину и закурил. Она испуганно приподнялась над ним на локтях и смотрела на него. Почувствовал взгляд Чидэм закрытыми глазами, и ему стало смешно. Улыбнулся, и она приникла к его груди щекой. Серкан прижал ее голову к себе.

Несколько минут они наслаждались этой негой.

Он встал, надел рубашку.

– Я открою дверь? – посмотрел вопросительно на жену.

– Да-да, конечно, – Чидэм опять покраснела и отвела взгляд.

Серкан взял ее за подбородок и поцеловал. Нежно. Желание снова пробуждалось, но люди за дверью ждали и волновались.

Он отстранился, оделся и подождал, пока Чидэм натянет ночную рубашку. Не обернувшись, открыл дверь и, закурив, вышел на улицу.

Женщины прошествовали в дом.

Я не могла понять, что произошло. Ведь чувствовала, знала, что ты хочешь быть со мной. Иногда ты был так нежен, что незнакомое чувство – страсть – начинало просыпаться во мне. Но затем ты становился так груб, что все во мне сжималось в комок и замирало.

Почему так унизил сразу?.. Тоже волновался?.. Когда мы узнаем друг друга поближе, ты будешь всегда ласков… Ведь теперь мы вместе, мы одно целое.

Я улыбнулась своим мечтам. Только они давали мне силы многие годы. Мои мечты… Услышав шаги, вздрогнула от неожиданности.

– Всё хорошо? – полуспросила-полуответила мама.

– Да, – ответила я и со смешанным чувством стыда и гордости откинула край одеяла, демонстрируя всем алые пятна на простыне.

Твоя мама и тетя подошли ближе и осмотрели простыню еще раз, вблизи, затем тетя приподняла мою сорочку и оголила бедро. Найдя и там следы крови, она поцеловала меня в лоб и с довольным видом вышла из комнаты.

На улице послышались выстрелы из винтовки. Вся деревня получила подтверждение моей невинности.

Мама нежно обняла меня и поцеловала.

– Я так рада за тебя!.. Счастья тебе, моя девочка. Слушайся мужа и не перечь ему.

– Да, мамочка, не волнуйся. Вам не будет стыдно за меня.

На кухне заваривали чай, женщины болтали о своих делах. Мужчины пили чай и курили во дворе.

У меня не было сил пошевельнуться. Глаза слипались от усталости и изнеможения. Проваливаясь в сон, почувствовала (не услышала, а именно почувствовала) твои шаги.

– Спишь?

– Что ты, нет.

Я пыталась не зевать. Ты усмехнулся и лег рядом. Руки сомкнулись вокруг моего тела, отгоняя сон.

Страх и обида ушли, осталось только блаженство.

Серкан обнимал ее – теплую, полусонную. Усталость уступила место наслаждению.

Так хорошо. Чидэм не дает покоя, волнует и теребит нервы. Для нее он не «неопытный птенец», «желторотик» или «скороспел», как шутя называли его опытные подружки. Здесь он настоящий, опытный мужчина.

И одна эта мысль уже пестовала его самолюбие. Гордыня согревала душу. Какое невероятное ощущение удовлетворения!..

Сожалел ли Серкан о своей грубости в их первую ночь? Вряд ли. Скорее, был горд ею. А жена была так молода и неопытна, что не посмела заговорить об этом ни с кем. Да и что она могла сказать? И что необычного в этом было для Турции того времени?

Да и сейчас для многих. И не только в Турции.

Два месяца, которые прошли до твоего ухода в армию, можно даже назвать счастливыми. Ты был нежен и неутомим.