Отчаявшись, герцог привез Элизабет к тете Юнис, которая сразу же окружила ее любовью, часами ни на шаг от нее не отходила, но не расспрашивала ни о чем и не пыталась успокаивать. Многие годы в ее комнате ночью не гасили свет, и никто никогда не пенял на лишние затраты на свечи. Кроме того, с ней всегда спала служанка.
Постепенно Юнис стала привлекать Элизабет к работе в своем великолепном саду. Она научила ее различать цветы и лекарственные травы, настояла, чтобы Элизабет собственными руками сажала растения в землю и потом ухаживала за ними. В тиши и покое они вместе наблюдали за чудом появления ростков из крошечных семян, за тем, как позже эти ростки превращались в чудесные цветы.
Все в доме стремились помочь недавно осиротевшей девочке. Повар зазывал ее на кухню, чтобы она помогла ему размешивать суп и добавлять специи. Слуги, которые пекли имбирные пряники, не могли обойтись без советов Элизабет. Горничные не меняли белья, пока она не шла с ними, чтобы помочь получше расправить простыни. Ее внимания требовали появившиеся на свет щенки, а если она не становилась на стул и не расчесывала гриву старой кобылы Молли, то та от стыда не могла появиться в обществе других лошадей на пастбище.
В конце концов Элизабет поправилась – как телом, так и душой. Как только она нашла в себе силы отгонять страшный сон в течение дня, то обнаружила, что обрела покой и ночью: теперь ей очень редко что-нибудь снилось.
Странно отчетливые картины будущего начали появляться в голове Элизабет еще до того, как она потеряла родителей. Но тогда у нее не было причин бояться их, тем более, что картины эти всегда были радостными. Ей казалось даже забавным знать наперед, например, какую еду принесет няня в детскую или что кобыла ее отца родит двух жеребят вместо одного.
Но после того ужасного сна Элизабет не хотела больше заглядывать в будущее. Не хотела видеть, что повар обожжет палец или что садовник случайно срежет косой хвост у ящерицы. Даже жизнерадостные картины стали казаться ей непрошеным вторжением в ее мозг, который требовал лишь покоя, а постоянное присутствие в нем чужих мыслей раздражало, как комар, жужжащий над ухом в темноте.
Постепенно Элизабет выработала целую стратегию, чтобы заглушить посторонние образы и звуки. Когда они появлялись, она сразу же принималась считать – двадцать два шага от ее комнаты до лестницы, сто четырнадцать – до обеденного стола, шесть листьев на диком маке, двадцать восемь – на желтой хризантеме… Это приносило облегчение, но не всегда: картины, которые она видела, звуки, которые слышала, обладали разной степенью яркости и силы. С некоторыми из них было очень трудно бороться.
Два дня назад ее система не сработала: видение неминуемой гибели Мэриан появилось без предупреждения и было очень ярким, наполненным звуками и эмоциями. Это случилось, когда Элизабет спускалась по лестнице, и ей даже пришлось остановиться. Ухватившись за перила, она получше всмотрелась в то, что предстало перед ее глазами, боясь ошибиться. Но ошибки не было; все заканчивалось тем, что волосы Мэриан запутывались в ветках, которые находились под водой.
Элизабет бросилась за помощью к садовнику и конюху, чтобы они вытащили дерево из-под моста, но оно крепко застряло, к тому же, там скопилось много мусора. Потребовалось бы несколько дней, чтобы обрубить ветки и вытащить его оттуда.
До того момента, пока однажды вечером она не увидела за столом Хоксли, Элизабет не могла понять, кто же был в лодке с Мэриан. Но характерный высокий рост Натана, его широкие плечи вполне соответствовали очертаниям мужчины, который был рядом с ее кузиной. И у Элизабет впервые за все это время появилась надежда что-то предотвратить. Если только она не опоздает…
Ее мысли прервал сонный голос Юнис:
– Спасибо, дорогая. Видимо, я переволновалась в связи с приездом Натана. У него все в порядке? Вы, девочки, его не обижаете?
Элизабет подняла голову и ответила с серьезным видом:
– Думаю, в настоящий момент он катает по деревне трех визгливых девчонок, тетя. Сомневаюсь, что в Лондоне можно так весело проводить время!
Юнис слабо улыбнулась:
– Ох, Элизабет, вечно ты насмешничаешь! А я действительно боюсь, что Мэриан будет вести себя недостаточно почтительно.
– Не думаю, что это нанесет большой ущерб нашему лорду, тетя. Уверена, что существует великое множество людей, готовых из кожи вылезти, чтобы выразить ему свое почтение. И это уже испортило его характер.
– Он еще очень молод, дорогая. Его резкость сгладится с годами. – Помолчав, она добавила: – Он очень добрый мальчик, и в нем это всегда останется главным, какими бы резкими ни были его манеры. – Юнис закрыла глаза и вздохнула. – Ты не могла бы немного почитать мне, пока я не засну, детка? Что-нибудь легкое и жизнерадостное…
Элизабет подавила волну паники и взяла одну из книг со стола. Почти тотчас вдали послышался шум проехавшего экипажа. Неужели это экипаж Хоксли?! Не может быть! Звуки доносились со стороны дальнего леса; той дорогой почти никто не пользуется, и она совсем заросла… Но главное – эта дорога вела к ручью!
Элизабет с трудом заставила себя открыть книгу и тихим монотонным голосом начала читать какой-то роман из жизни счастливых поселян. Юнис сначала беспокойно ворочалась в постели, но потом ее лицо разгладилось, а дыхание выровнялось. Элизабет замолчала и подождала немного. После того, как прошло несколько бесконечно долгих минут, она задула свечу и на цыпочках вышла из комнаты.
Чувствуя себя почти преступницей оттого, что оставляет тетку одну, она неслышно выбежала из дома и кинулась к ручью, не разбирая дороги. Сердце ее билось так громко, что Элизабет ясно слышала каждый его толчок; волосы рассыпались по спине, одежда облепила тело совершенно неподобающим для молодой леди образом, но она ничего не замечала. Добежав до ручья, Элизабет едва успела остановиться, ухватившись за ветку дуба, и заставила себя взглянуть вниз, заранее страшась того, что может увидеть.
Но глазам ее предстала довольно мирная картина: три девушки сидели в небольшой лодке, весело соперничая между собой за каждую крупицу внимания, которой удостаивал их лорд Хоксли. Они старались перекричать друг друга, поэтому невозможно было понять, о чем идет разговор. Неожиданно Мэриан протянула руку, чтобы сорвать цветок со свисающей ветки, но не достала и взобралась на скамейку.
А потом произошло то, что однажды Элизабет уже видела.
Как будто по подсказке суфлера, Мэриан, пронзительно вскрикнув, свалилась в воду, и ее понесло в сторону дерева, застрявшего под низким мостиком. Лорд Хоксли на секунду оторопел, потом разразился ругательствами, совершенно неподходящим для ушей оставшихся в лодке барышень, и сильными рывками весел почти догнал ее.
Казалось, что Мэриан сможет легко ухватиться за лодку, но она, видимо, растерялась, и в следующую секунду течение подхватило ее, затянуло под воду, и Мэриан исчезла.
Элизабет поняла, что никогда не забудет нескольких последующих мгновений. «Теперь все это наяву, – думала она, – это действительно случилось…» – и не могла двинуться с места. Сквозь затуманившие глаза слезы она продолжала смотреть на темную воду, терзаясь чувством вины.
Ей показалось, что она стоит так целую вечность, на самом же деле прошло всего несколько секунд. Лорд Хоксли стрелой метнулся в воду и сразу же нырнул под запруду. У Элизабет закружилась голова и перед глазами замелькали черные мушки. Наконец вода расступилась, Хоксли ухватился за веревку, и только тогда она поняла, что все это время не дышала.
Откинув голову назад, Хоксли потряс ею, вдохнув воздух и снова погрузился в воду. Теперь уже Элизабет не волновалась так сильно, как будто видела, что происходит под водой: Мэриан вцепилась в своего спасителя и в то же время пытается его оттолкнуть; Натан обвязывает ее веревкой, одним быстрым движением освобождает ее волосы, зацепившиеся за подводные ветки, тянет Мэриан за собой и выталкивает на поверхность. Через несколько секунд они уже на берегу, в безопасности, он хватает ее за плечи и трясет, пока она не выплевывает воду, которой наглоталась.
