– Пойди принеси полотенце, – велела я темнокожему громиле и обернулась к блондинчику.

– Выпусти меня, – сказала четко и раздельно, глядя в его глаза цвета зимнего неба.

Мда. Этот тарос тоже проигнорировал приказ, продолжая держать руки у меня на талии. В его взоре сквозило даже не равнодушие, а прямо-таки ледяная отстраненность. Мда… слово «вымораживает» приобретает новые оттенки смысла.

– Как же вы мне успели надоесть, – пробормотала я, кладя руки ему на плечи с намерением поцеловать и этого тароса.

На удивление, он ловко уклонился от моих губ, что вызвало раздражение. Нет, я не хочу еще одного сеанса на тему: ублажим госпожу!

– Ты! – я ткнула его пальцем в грудь. – Стой на месте, ясно?

Глаза тароса, казалось, еще больше заледенели. Но я так легко не сдамся! Не смотря на то, что мужчина даже откинулся назад, продолжая, тем не менее, удерживать руки у меня на талии, я была полна решимости поцеловать его.

– Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому, – сообщила я, чувствуя какой-то азарт.

Схватив длинные волосы в горсть, я наклонила мужчине голову и все-таки поцеловала его. Машинально отметила, что, на удивление, это оказалось приятно. Отстранившись, выпустила из захвата серебряные пряди и собралась было предложить таросу помочь мне переодеться, раз уж у него самые мягкие губы…

Как меня снова схватили, и мужчина, сверкнув совсем уже не равнодушным взглядом, сам поцеловал меня. Он ощущался, как ураган невероятной силы, как смерч, что сметает все на своем пути, как вихрь, что налетает внезапно и неотвратимо… Я не могла, да и не хотела сопротивляться ему. Только и оставалось, что принять его напор, силу и ярость, которые он обрушил на меня, сминая губы и заставляя выгибаться в его руках.

Все исчезло. Остался только он и его сила, что сейчас врывалась в меня вместе с поцелуем, подчиняя и лишая воли. Я почему-то почти перестала осознавать себя. Хотелось просто отдаться этой силе, подчиниться воле мужчины и до конца жизни только лишь выполнять все его желания.

Чего? Эта мысль вырвала из сумасшествия полного погружения в океан неизведанных ощущений. Какого черта?

Но еще больше отрезвил звонкий голос, что эхом разнесся по залу. Голос Виолеи.

– Эрикторн, я не разрешала тебе зажимать мою служанку. Немедленно выпусти Сашу!

Я дернулась и попыталась вырваться из крепких объятий, но не тут-то было. Мужчина мало того, что прижал еще сильнее, так еще и голову мою уткнул себе в плечо, чтобы… зачем, кстати?!

Можно мне на свободу?

– Ваше полотенце, госпожа, – пробасил рядом позабытый тарос.

– Давай сюда, – услышала я, а затем почувствовала, как на мои плечи опустилась мягкая ткань.

– Эрик! – в голосе Виолеи прорезалось раздражение. – Выпусти ее! Это моя служанка. Повторяю, я не давала тебе разрешения трогать мою собственность.

– Ты знаешь, она мне понравилась. Пожалуй, она неплохо будет смотреться в моей коллекции.

И тут я поняла, в чем различие их языка. Тарос говорил несколько иначе, чем Лея. А мужчина, что продолжал удерживать меня в объятиях, так и вовсе две фразы сказал совершенно по-разному. Когда он обращался к слуге, его речь была отрывистой, резкой, а с Виолеей он говорил на певучем, мягком наречии. Не возьмусь судить, насколько эти языки сложнее один другого, в этом еще предстоит разобраться…

Кстати. Прежде языковых различий нужно решить более насущный вопрос. И звучит он примерно так: «Какого черта этот белобрысый себе позволяет»?! Это если выражаться цензурно… Я, конечно, интеллигентная девочка и все такое, но у любого терпения есть свой предел. Мой уж близко.

– Я не отдам ее тебе, – с насмешкой сказала Виолея. – Так что убери руки.

– Слушайся сестричку, брат, – о, а это новый мужской голос. – На твоем месте я бы отпустил девочку, а то Виолея настроена решительно. Ходить тебе в мокрых штанах, если не послушаешь.

– Что ты хочешь за нее? – снова блондин, что сжимает меня. Черт, а сильный мужик! Кольцо, ты можешь и ему пах заморозить? Потому как что-то мне кажется, что он слишком… впечатлился от нашего поцелуя. Нет, не кажется.

Но кольцо никак не отреагировало на мой безмолвный призыв.

– Ничего из того, что у тебя есть, – послышался смешок Леи. – Не в этот раз.

– Ладно, – в ледяном голосе почудились нотки разочарования. – Но мы еще поговорим.

Слава богу, меня выпустили, да еще и так резко, что я с трудом удержала равновесие. Теперь можно и посмотреть вокруг. Главное, не упустить полотенце, и повыше натянуть его на грудь. Похоже, что представать в полуголом виде перед местным населением входит у меня в привычку. А от дурных привычек, что? Правильно, надо избавляться.

Только бы перестать для начала пялиться на двух почти полных копий Рика и Вина, что с не меньшим любопытством разглядывают меня.

Ага, постойте. Я уже выяснила, что длинноволосый «мальчик в платьице», так похожий на Рика, никакой не Рик вовсе, а некто по имени Эрик, или Эрикторн. А если предположить, что этот второй, брюнет, назвал Лею сестричкой, а белобрысого братом, то… нехорошо получается, вот что.

Выходит, что я приняла за тароса и набросилась с поцелуями вовсе не на биоробота, а на самого настоящего адара. Хреново.

И чем это может мне грозить? А ничем, по идее. Если только Виолея не решит меня ему отдать. Как там ледяной красавчик сказал? В коллекцию? Нет, чур меня!

Поэтому я изобразила умоляющий взгляд и уставилась на свою покровительницу, покосившись при этом и на свою комнату тоже. Надеюсь, она правильно истолкует выражение «глазки жалобного котика». Говорить я не решалась – не была все-таки уверена, что воспроизведу правильный язык.

Оба нетароса, блондин с припухшими губами (моя заслуга!) и убийственно красивый зеленоглазый брюнет, в свою очередь, с любопытством пялились на меня. Не пойму, тут что, зоопарк? Я ведь не попугай красноперый…

Кстати, вот что сказал бы Лев Захарович о человеке, что делает кукол, как две капли воды похожих на старших братьев, и заставляет их прислуживать себе и расхаживать при этом в одних трусах? Не эдипов комплекс, и не Электры, но где-то очень близко… Не буду сейчас об этом думать. А то еще на лице мысли отразятся. А у нас тут не психологический анализ, а скорбная просьба. Отпустите, а?

– Саша, иди в свою комнату! – раздельно и ясно, как команду, произнесла Виолея. Ну слава богу, поняла. Не разучилась я, значит, строить правильные мины.

– Нет, Саша, стой, – внезапно сказал брюнет-копия Вина таким голосом, что у меня поджилки затряслись, и толпа мурашек начала восхождение по позвоночнику.

Я, уже было сделавшая шаг в направлении прочь отсюда, против воли замерла.

– А расскажи-ка нам, красавица, кто ты такая и откуда взялась? – продолжил мужчина. – Хочу знать, как у Виолеи появилась такая интересная новая служанка.

– Нет! Молчи, Александра! А ты, Ровин, не смей тут командовать! – резко произнесла Лея.

Я застыла с раскрытыми глазами, почти не мигая и глядя в одну точку. Слава богу, точка эта пришлась на плечо Виолеи, а не на, скажем лицо кого-то из ее братцев. Потому как при всей своей выдержке, запасы которой еще оставались, выражение глаз я контролировать не смогла бы.

А в голове в этот момент как раз включился анализ происходящего, совсем как во время работы с клиентом. Только вот на этот раз объектом исследования была я сама.

И ощущала я в этот момент не что иное, как замешательство. Как компьютер, что получил одновременно две взаимоисключающие команды – от администратора сети и от хакера, который надумал в тот же момент влезть в систему. Что происходит с компьютером в таком случае? Правильно, он зависает. Совсем как я сейчас.

Сравнение решительно не понравилось. Что это за сила такая у этих адаров, которая заставляет выполнять их повеления? Когда Рина точно также приказала мне замереть, еще там, в моем мире, я чувствовала нечто подобное. Словно тебя накрыли прозрачным одеялом, из-под которого слышны звуки, ты все видишь, но вот сделать что-то или пошевелиться не можешь.