– Добрый вы, – зевнув, я уставилась на карточку, зажатую между толстыми пальцам Барока.

– Бери и исчезни, – он кивнул в сторону двери.

Уговаривать я себя не заставила. Ухватив счёт-карту, засунула её в кармашек на митенке.

Спешно переодевшись, форму оставила на пластиковой лавке. Что-то мне подсказывало, что сюда я уже не вернусь. И, вообще, было такое ощущение, что мир вокруг меня стремительно несётся в бездну.

Я даже не была уверена, что эту ночь проведу дома.

Выбравшись из бара, медленно как дряхлая старуха, поплелась в сторону приюта. Нужно забрать дочь сейчас, а то дома могу и вырубиться. И тогда разбудить меня будет очень проблемно.

Но стоило мне свернуть в ближайший переулок, как передо мной развернулась занятная сцена. Трое амбалов явно не с нашего бара теснили к стене миранца. Напуганным тот не выглядел. Его хвост, распушившись, хлестал хозяина по щиколоткам. Завидя меня, нелюдь и вовсе подался вперёд корпусом.

Я не поняла его реакции, но всё это выглядело скверно. Миранец был на полголовы выше людей, но они легко могли взять количеством. Хотя, ну какое моё дело. По-хорошему, мне бы развернуться и ползком удалиться, но стало жалко мужика. Это чисто женское сострадание, которое вечно оборачивается нам проблемами. Костеря себя на чём свет стоит, тяжело вздохнула и, засунув два пальца в рот, громко протяжно свистнула.

– Опера! – мой вопль разлетелся по злачному переулку. – Законники, валим!

Реакция не заставила себя долго ждать. Мужики на рефлексах засуетились. Самое время хвостатому нелюдю сделать ноги, да и мне тоже, но он удивил. Несколькими резкими выпадами ушастый уложил штабелями мордоворотов на гравий и недобро так усмехнулся, глядя на меня.

– Подло. Не находишь?! – процедил он сквозь зубы. – Своих подвела…

– «Мои» в постели сейчас десятый сон видят, – грубовато перебила я его. – Это только дураки на незнакомой планете в таких местах прогуливаются.

Нелюдь выпрямился и уставился за мою спину.

– И чего ждём? – я не поняла, что он выглядывает там. – Этих мало?! Сейчас ещё набежит толпа. Мне им свиснуть?

Немного высокомерно усмехнувшись, я сделала несколько шагов вперёд.

– А опера где? – долетело до меня.

– Откуда мне знать, – поравнявшись с хвостатым, я деловито уставилась на жертв его беспредела. – Обшаривать их будешь?

– Что? – кажется, я чем-то его озадачила.

– Ты явно не первый бедолага, что повстречал их этой ночью, – пояснила я. – Карманы этой падали чистить будешь? Я сегодня отчасти по твоей вине осталась без нормального заработка. Так что с тебя должок.

Кошак склонил голову набок и уже внимательно всмотрелся в моё лицо.

– Ты ещё и карманница, – сделал он свои выводы.

Это снова меня задело. Да кто он такой, чтобы развешивать ярлыки.

– А ты, котик, думал, святошу в баре нашёл. Всё верно, милый. И давалка, и воровка. Ну, так как?

– Я таким не занимаюсь? – сказал, что сплюнул.

– А зря, – склонившись, я быстро и без стеснений обшарила карманы поверженных верзил. Смело выдернув все карты, перетасовала их, глядя на нелюдя. – Не передумаешь ведь хороший улов.

– Я таким не занимаюсь, – повторил он, шипя, что зверь. Лучше вали отсюда.

Я лишь мило улыбнулась. Ох, какие мы злые.

– Ты на поясе Сатурна, красавчик. В этих местах святых не водится. И оставь своё презрение. Если ты вырос у маменьки под лапкой в тепле и уюте, не испачкав усики в грязи, то прими к сведению тот факт, что не всем так повезло. Кое-кому, чтобы выжить, приходится филеем перед таким сбродом, как ты, крутить и терпеть ваши масленые взгляды. Думаешь, ты мне понравился? Нет! Просто залётные более щедры, – последняя фраза была откровенной ложью, но ему знать об этом не нужно.

– Есть работа и поприличнее, – миранец взял себя в руки и выглядел спокойнее.

– Да ну, правда. А-то ты меня первый раз видишь. На Титане не встречались разве? Не ты свои лапы об моё полотенце вытирал? Если подзабыл, то приходи в доки, ещё раз познакомимся. Там я выгляжу поприличнее.

За нашими спинами послышался громкий хруст гравия. Ночью в тишине слышимость на улицах была отличная.

– Извини, но мне пора, – вызывающе усмехнувшись, я рванула вперёд. В руках у меня было около десяти карт. Надеюсь, что деньжата там обнаружатся. Они мне сейчас, ой, как нужны.

Догнав меня, миранец ещё раз смерил нечитаемым взглядом.

– Карты уже не отдам, – зарычала я в его сторону. – Полезешь отбирать – визжать буду так, что всё население сюда сбежится.

Что-то невнятно пробурчав, ушастый скрылся в тёмном проулке, только белая кисточка хвоста мелькнула.

Забавный тип. Симпатичный, но характер дрянь.

Петляя по тёмным переулкам, я, наконец, добрела до приюта. Взобравшись на разбитое крыльцо, замерла на пару мгновений, глядя на звонок вызова. Разбужу ведь детей. А им до подъёма ещё два часа спать.

И стучать бесполезно, не услышат.

Проклиная новый день, я уселась под дверями и, оперевшись спиной на гладкую стену, закрыла глаза.

Как ни странно, сон не шёл. В голову лезли тысячи мыслей.

Как быть? Куда податься? А вдруг меня сейчас ограбят спящую?

Эта мысль слегка взбодрила.

И ведь правда, здесь я лёгкая добыча. Привстав, тряхнула головой. Спать нельзя.

Что-то негромко звякнуло, и дверь приюта приоткрылась.

– Криста, – услышала я голос воспитателя, – а я тебя заждалась. Проходи. Поспишь, поешь, а потом и поговорим.

– Ко мне опер приходил, – шепнула я заплетающимся языком, шмыгнув внутрь помещения.

– Да, знаю. Знакомая позвонила и по-свойски предупредила, что за девочкой придут завтра вечером. Так что время ещё есть. Успеете спрятаться.

Эта новость окончательно меня добила. Где-то в глубине души я надеялась, что всё обойдётся.

Помывшись в душевой для взрослых воспитанниц приюта, я переоделась в принесённые мисс Вонг вещи и тихо прошла до столовой. Женщины обнаружились там. И воспитатель, и обе нянечки. На их лицах я видела жалость, что неимоверно меня злило.

Не любила я вот такие взгляды.

Но нрав свой попридержала: тут мне явно желают только хорошего, так что хамить последнее дело.

Нянечки, прямо как в детстве, усадили за чистый стол с белоснежной пластиковой скатертью и поставили передо мной тарелку с протеиновым бульоном, в котором плавали яркие «овощные» шарики-витамины. Всё это почему-то рассмешило. В детстве я терпеть не могла эту гадкую слизь, а сейчас была ей очень рада.

Как же с возрастом радикально меняются вкусы.

– Тебе нужно поспать, на тебя смотреть страшно, – шепнула мисс Вонг.

– Вы не первая, кто мне сегодня это говорит, – усмехнулась я, вспоминая миранца. Этот ушастый прохвост описал мой внешний вид куда красочней. Надеюсь, это инопланетное хамло больше не встречу. Как-то хватило с меня этих коротких межрасовых отношений. Не впечатлило.

– Ты себя совсем не бережёшь, но это понятно, – голос воспитателя вернул меня в действительность. – Юле повезло с тётей.

– Теперь я для неё мама, и никак иначе, – глухо пробормотала я.

– Да, ты ею всегда была, – женщина тяжело вздохнула и придвинула ко мне тарелочку с отварной синтетической морковью. Подцепив кусочек, я отправила эту склизкую пакость в рот. – Ох, Криста. Намаялась ты с ней. Сама ещё сюда бегала подростком и её таскала. Как же ты быстро выросла. Я ещё помню твои забавные косички на земной манер. Кто же знал, что с мамой твоей такое произойдёт. В своём же районе.

Я нахмурилась. Не нравилось, куда вёл этот пустой разговор. Последнее, что мне сейчас нужно было – это раскиснуть под тяжестью воспоминаний.

– Залётный её ограбил, – проворчала я недовольно. – Но виню я отца. Он должен был думать о нас с Аникой, а не о месте. Да и мстил-то не за мать, а за подмоченную репутацию. Его жену, да в его районе.

– Простишь когда-нибудь.

– Нет, – я скривила рот в злой ухмылке, – такое не прощают. Я сделала из этого свои выводы. Прежде всего нужно думать о близких и только о них. Семья – вот что первостепенно. А репутация, чьё-то там мнение – это, что вонь, развеется, и всё. Главное, проветривать вовремя.