Мысленно отправляю своего менеджера в долгое пешее и отключаю телефон, укладываясь спать прямо на кухонном диване.

Ворочаюсь. Час, полтора. Колено продолжает раздражающе ныть и не даёт провалиться в глубокий сон.

А ещё меня зверски бесит мерный стук за стенкой. Прикидываю по планировке, что у соседей именно здесь находится спальня.

С мужем мирится моя загадочная Таисия? Нет, мужик, она не твоя, иначе, брал бы ее сейчас ты.

Перед глазами начинают вспыхивать горячие картинки того, что происходит в соседней квартире. Меня необъяснимо это пенит, и хочется пойти избить грушу. Но ее здесь нет, и не повесишь, потому что стены не самые толстые.

Забираю с дивана плед и ухожу в комнату. Падаю на кровать и снова пытаюсь уснуть.

Мысли о соседке бесят меня сейчас не меньше, чем травма. Промучившись ещё пол часа, я сдаюсь, и вкалываю себе обезболивающее.

Ну и какой здесь, нахрен, реванш? Вдыхаю спиртовые пары с ваты, реально жалея, что нельзя надраться в хлам, чтобы ничего не чувствовать и не слышать. Вот только в одном мой менеджер прав. Отказаться от реванша – это просрать карьеру к чертовой матери.

Завтра! Думать завтра! Боль начинает отпускать, и я, наконец-то, засыпаю.

– Ну что ты, как неродная, малышка? – Игорь прижимает меня к стене прямо в коридоре и жадно скользит руками по бёдрам.

Ведёт носом по моей щеке, вдыхая запах кожи, а я с трудом держу себя в руках, чтобы не дёрнуться от его «нежностей» в сторону. Терплю, потому что последствия подобного мне даже страшно представить.

Отворачиваю голову в сторону и стараюсь глубоко не дышать, чтобы не вырвало. Ненавижу этот запах мужа, который появляется в конце дня. Тяжелый, обволакивающий, состоящий и какого-то дорогого одеколона с амброй, сигаретного дыма и мужского пота. Ну как тут вообще можно говорить о беременности?

– Ты придумала, как меня порадовать? – Его губы омерзительно влажно скользят по моей шее поцелуями.

– Я очень испугалась, – сдавлено шепчу в ответ. – просто плакала. Так устала… Прости меня, любимый.

Я уже очень хорошо знаю, когда и за что нужно просить прощения. Если коротко-то всегда, когда Игорь считает, что я не права. Или опоздала, или не то сказала, или…

– Простить? Снова? – Муж хмыкает и спускает бретели моей маечки вниз по плечам. – Я хочу видеть больше уважения к себе, Тая, – он обхватывает пальцами мой подбородок и резко разворачивает к себе. – В твоих бесстыжих глазах прежде всего. И раз ты не придумала, как меня порадовать, то я хочу свою любимую игру.

– Нет… – мой голос панически ломается.

Сердце начинает лупить рёбра.

– Нет? – Голос Игоря опасно тяжелеет и повышается. – Ты перепутала ответ?

– Да, любимый, – мои плечи сникают, и я обреченно выдыхаю.

– Вот и умница, – он больно дергает меня за волосы и впивается коротким, жестким поцелуем в губы. – Давай, готовься. Я скоро вернусь.

На несколько секунд мне становится тяжело дышать. Снова. И может быть, кому-то со стороны, любимая игра моего мужа покажется совершенно неоскорбительной, а даже милой. Но для меня это – самое настоящее издевательство и макание в грязь.

Горячие волны подкатывают к щекам, по лбу проступает пот. Мне кажется, что я скоро начну впадать в панические атаки, хотя раньше никогда их не испытывала.

На мягких коленях я захожу в спальню и вижу своё отражение в большом зеркале гардероба. Мне хочется чем-нибудь в него кинуть. Чтобы кругом были осколки, треш, моя кровь, и чтобы убираться всю ночь… Но за стенкой спит мой сын, и я ничего не могу.

Поэтому, словно шарнирная кукла, подхожу к шкафу и снимаю с себя одежду, стараясь не смотреть в отражение. Что я там увижу? Располневшие после родов талию и бёдра? Растяжки по низу живота? Разве что грудь стала пышнее и из скромной двоечки превратилась в полную тройку.

Беру расческу с туалетного столика, и мой взгляд непроизвольно скользит к единственному предмету, который желает видеть на мне мой муж. Диадема. Очень красивая, тяжелая и нисколько не потерявшая свой вид за шесть лет. Если бы не этот чертов конкурс красоты, и не победа в нем, я бы сейчас уже спокойно закончила МГИМО… Да, видимо, я была когда-то красивой. Часто улыбалась, смеялась, а теперь даже уголки моих губ упорно смотрят только вниз, как у печального клоуна.

Игорь много раз говорил мне, что после того, как увидел тогда меня на сцене, больше не мог ни о ком думать. А что сделала я? Я, как ненормальная, влюбилась в его лучшего друга Мишу. Но ему было это совершенно не нужно. Миша уже был одержим гонками… ночными. Вот такой у нас вышел любовный квадрат. Чёрный по итогу.

Я опускаюсь на пуфик и веду массажной расчёской по длинным волосам. Игорь очень любит мои волосы. Когда они рассыпаются белым золотом между его пальцами, или когда он наматывает их на кулак, превращая меня в безвольную марионетку, и берет меня сзади.

Осталось чуть-чуть. Я повторяю это себе, как мантру и остервенело продолжаю раздирать спутавшиеся пряди.

Дверь за моей спиной открывается, и я замираю, будто кролик от резкого звука.

– Продолжай, Тая, – велит давяще Игорь и подходит ко мне сзади.

Я прикрываю глаза и мысленно благодарю кого-то, что муж принял душ, и теперь пахнет просто мылом.

Руки Игоря скользят по моим голым плечам.

– Какая ты красивая, малышка… – он говорит с придыханием, и я знаю, что это правда. Его страсть ко мне переросла во что-то нездоровое. – Ты по мне соскучилась?

– Да… – роняю отрешенно.

На мою голову ложится диадема.

И я дергаюсь, потому что сегодня Игорь вдавливает в мою голову ее так сильно, что зубчики царапают кожу под волосами.

Он отходит и ложится на кровать. Я понимаю это по характерному скрипу.

– Иди ко мне, малышка…

Послушно встаю, разворачиваюсь лицом к кровати и вдруг понимаю, что сейчас умру. Но больше не могу идти сама.

– Иди ко мне, Тая… – тяжелеет голос мужа.

Делаю шаг. Ещё. И просто молюсь, чтобы случился какой-нибудь треш. Потоп, упала люстра, позвонила его мама или я упала в обморок… но ничего не происходит.

– Хочу твой рот, малышка, – Игорь поднимается на подушки выше, а я становлюсь коленями на кровать.

Делаю несколько глубоких вдохов и…

– Мама! Мамочка! – Из-за стенки начинают доноситься детские рыдания.

Игорь кривится.

– Накинь халат и сходи, – кивает головой.

И я не иду, я бегу в детскую, мысленно благодаря какой-то страшный детский сон. Господи, до чего я докатилась.

Раннее утро приятно холодит потную кожу. Провожу на старом школьном стадионе спарринг «с тенью» и бегу три километра. Копейки, конечно, но больше просто пока опасаюсь.

«Ещё один круг» – даю себе установку, – «и во двор на брусья».

Обезболивающее ещё не отпустило, поэтому выложиться нужно на максимум, а уж помирать потом буду. Меня зверски бесит, что тело меня не слушается. Точнее не так. Меня не устраивает скорость его реакции. Я понимаю, что у обычного человека нету и такой. Но она ему и не нужна. Чтобы выигрывать на ринге, это должны быть тысячные доли секунды.

Вот за это я и не люблю таблетки. После них, будто пьяный.

Завершаю круг, отвязываю с пояса спортивную кофту и надеваю, чтобы не студить мышцы. Неожиданно в районе капюшона ощущаю запах женских духов. Такой, немного терпкий, но не сладкий. Приятный… Вдыхаю его в разгоряченные от бега легкие, пока не начинает кружиться голова, а тело не даёт ответку в виде мощного всплеска тестостерона.

«И тебе доброе утро, загадочная соседка.» – Хмыкаю и поправляю штаны в паху. Когда вещь мою пометить то успела?

А пофигу! Мысли неконтролируемо уплывают, рисуя образ девушки. Зацепила, да. И духи ее тут совершенно не при чем. Мне нужен был просто повод. Разрешение фантазировать о чужой женщине.