– Так вы знаете? Вам известно, что Меандр сейчас в Истерии?

– Ну разумеется.

Остальные рыцари с важным видом закивали головами. Разговор коснулся темы, которая была им небезразлична. Выходит, пребывание в нашем государстве Безумного короля и его войска вызывало у власть предержащих тревогу.

– Ну так вот... Я требую мщения за это злодейство. Её жизнь была отнята жестоко и преждевременно. Она была свободной гражданкой Истерии. Это... Это не должно сойти с рук её убийце.

– Справедливое требование, – кивнул Юстус и, помолчав, спросил: – Скажите, ваша мать была молода?

– Сравнительно молода. Хронологически.

– А что, есть ещё какие-то другие критерии? – Губы Юстуса тронула лёгкая усмешка.

– Видите ли, сэр, – без тени улыбки пояснил я, – ремесло, каким зарабатывала на жизнь моя мать, быстро старит женщин. Знаете, годы да невзгоды... И всё такое...

– А-а-а, – понимающе кивнул сэр Юстус – Справедливое и честное замечание, ничего не скажешь. При окончательном расчёте оно будет учтено, юный сэр.

– Учтено?! При расчёте?! – Я даже не пытался скрыть своей озадаченности. – О чём вы, милорд? Не понимаю...

Но сэр Юстус не спешил с ответом. Запустив руку в кожаный мешочек, свисавший у него с пояса, он выудил оттуда пригоршню золотых дюков. Один дюк, да будет вам известно, равен пятидесяти соверенам. Рыцарь небрежно потряхивал монетами, так, словно это была горстка медяков. Я никогда ещё не видел такого богатства. У меня аж дух занялся.

Отсчитав десяток дюков, сэр Юстус подошёл ко мне, взял за руку и ссыпал все монеты в мою дрогнувшую ладонь.

– Эта сумма, – произнёс он, – наверняка покроет понесённые вами убытки, юноша.

Я как последний дурак пялился на золотые, не веря своим глазам. Они так ослепительно блестели у меня на ладони. Небольшая горстка монет на самом деле являла собой весьма значительную сумму. Но я никак не мог понять, за что сэр рыцарь столь щедро мне заплатил. Мне и вообще-то трудно было на чём-либо сосредоточиться. В висках стучало, мысли путались, мне казалось, что моя рука вдруг неестественно вытянулась, и от этого ладонь очутилась где-то очень далеко от туловища, почти у самого пола. Я потряс головой, отгоняя это наваждение, и с усилием произнёс:

– Не понимаю...

Сэр Юстус заговорил медленно и стал с необыкновенной отчётливостью выговаривать каждое слово, как будто обращался к слабоумному:

– Это компенсация тех доходов, которые она извлекла бы из занятия своим ремеслом, если бы осталась жива. Именем короля вы получаете возмещение ваших денежных потерь. Данной суммы вполне достанет, чтобы с лихвой их покрыть. Теперь вам всё понятно?

– Но... Что же насчёт её убийцы, а? Ведь он виновен в её смерти!

– Что насчёт её убийцы? – повторил Юстус.

Но если я сделал ударение на слове «убийца», то сэр рыцарь подчеркнул нейтральное «насчёт». Моей целью было покарать виновного, а вот у него в голове были одни только счёты и расчёты. Я покосился на свидетелей этой сцены. Все рыцари и дамы, судя по выражению их лиц, явно придерживались тех же взглядов, что и Юстус.

– Он преступник и злодей! – не сдавался я, чувствуя, как во мне снова закипает злость оттого, что приходилось в который уже раз повторять столь очевидные истины. – Он заслуживает смерти!

Тут дородный рыцарь с усами-щётками, с которым мы ещё прежде обменялись колкостями, решил меня урезонить:

– Вам в связи с её смертью выплачена щедрая компенсация, юноша. Чего ещё вы добиваетесь?

– Справедливости! – выдохнул я, внутренне передёрнувшись при мысли о том, что цитирую не кого-нибудь, а негодяйку Астел, женщину, которая лицемерно твердила о воздании посмертной справедливости моей матери, а после огрела меня урной с материнским прахом, чтобы ограбить дочиста. Но что ещё я мог им сказать? Передать все чувства, которые меня обуревали, было выше моих сил – слов бы не хватило. Оставалось прибегать к банальностям. Я понимал, что выгляжу в глазах этих господ полным идиотом, но надо же было хоть как-то постоять за себя и за покойную Маделайн.

– Справедливость отмерена вам звонкой монетой, – возразил Юстус, указав пальцем на мою ладонь с дюками.

– Но... Но вы разве не собираетесь выследить этого мерзавца? Я вам могу его описать. Во всяком случае, я точно знаю, какие отметины оставила на его роже моя бедная мать!

– В этом нет необходимости, – возразил Юстус.

– Но как же так?! Это... Я именно за этим сюда пришёл, а не за деньгами! Я...

Мои чувства в этот момент раздвоились. Мне ужасно хотелось ссыпать монеты в карман и, поблагодарив щедрого сэра Юстуса, с поклоном удалиться. Суммы, которую он мне передал от имени короля, хватило бы на вполне достойную жизнь. По крайней мере, на первоначальное обзаведение всем необходимым. Но в то же время перед глазами у меня стояла Маделайн, такая, какой я её лучше всего помнил: молодая, весёлая, любящая... И вот она лежит под простынёй, неподвижная, окоченевшая, с окровавленными ногтями... Та, что дала мне жизнь...

«Спрячь деньги, идиот! Сунь их в карман и давай двигай отсюда!» – настойчиво твердил мне внутренний голос.

Он дело говорил, и в том, что я к нему не прислушался, поступил вопреки его советам, виновато одно лишь моё недомогание. Ну, ещё, конечно, и природное упрямство. Судите сами.

– Но почему вы отказываетесь его преследовать? – вопрошал я. – Моя мать была свободной женщиной! Шлюха или нет, но она являлась полноправной гражданкой Истерии, она не нарушала законов, так отчего же закон её не защищает, хотя бы посмертно?!

– Чего именно вы от нас ожидаете? Чтобы мы объявили войну королю Меандру?

Под величественными сводами зала Справедливости снова раздались смешки.

Только мне одному было не до смеха. Я даже не улыбнулся. Переведя взгляд с монет на лицо Юстуса, я пожал плечами:

– Ну если иначе его никак не умертвить... Тогда что ж... Тогда, значит, это единственная возможность отомстить за мою мать.

– Послушайте, юный сэр, – вздохнул Юстус. – Нам хорошо известны повадки Меандра, его предпочтения. Странствующий король нигде подолгу не задерживается. В то же время, если ему чинят препятствия, а тем паче развязывают против него войну, он из упрямства остаётся в пределах столь негостеприимного государства до тех пор, пока не разобьёт его армию, пока не разорит его народ. Как видите, при всём своём безумии Меандр вполне предсказуем. Любой попытке его выдворить он противится. Если же игнорировать его присутствие, он вскорости убирается прочь. Его величество король Рунсибел не собирается выказывать Меандру враждебности, вследствие чего мы можем рассчитывать на скорое отбытие странствующего двора из наших краёв. Лично я считаю эту тактику единственно верной.

– Как же так?! Эти скитальцы убивают мирных горожан, таких как моя мать, а вы пальцем о палец не хотите ударить, чтобы положить этому конец? От кого же тогда гражданам Истерии ждать защиты?

– Мы призваны защищать государство и власть, юный сэр. И не вам нас этому учить. – Юстус приблизился ко мне, и я отчётливо различил в его холодных зелёных глазах злость и досаду, которые ему теперь едва удавалось скрывать под маской вежливого безразличия. – Прежде чем пускать в ход грубую силу, следует о многом серьёзно подумать, многое принять в рассуждение. Существуют властители куда более воинственные и опасные, чем Безумец Меандр. Перед армией короля Рунсибела стоит множество неотложных задач. Некоторые из рыцарей как раз теперь заняты их выполнением за пределами Истерии. Силы наши следует расходовать с разумным расчётом, а не то они быстро иссякнут. И что тогда? Меандр не стоит нашего внимания, поверьте.

– Вы хотите сказать, мать моя его не стоит, – мрачно возразил я. Меня просто тошнило от такого лицемерия, и я продолжил, возвысив голос: – Вот если бы жертвой подданных Меандра стала знатная дама, вы бы по-другому заговорили! Но моя мать была всего лишь трактирной шлюхой. Что вам за дело до её насильственной смерти?