– Не открывай! – крикнула я, замерев в наигранном ужасе.

Хотя в силу обстоятельств ужас не был таким уж и наигранным, я не имела понятия, как сработает колдовство музыкой; не знала, как после этого поведёт себя морок.

Глаза сжались до узких щелей, и в следующее мгновение она с лёгкостью смахнула резную крышку. На зеркальной поверхности закрутилась изящная балерина. Деликатный механизм сработал, и миниатюрные молоточки принялись отбивать до боли знакомую мелодию. Я была уверена, что когда-то, где-то, от кого-то уже слышала этот простой мотив, но никак не могла припомнить сей момент.

Паучиха покрутила шкатулку и швырнула её туда же, откуда та недавно прилетела. Вещь ударилась о стену и разлетелась на части. Для меня всё стихло, но только не для морока. Он всё ещё слышал ту музыку, что извлекал магический предмет. Его голова вертелась из стороны в сторону в попытках найти источник, которого теперь не было вовсе. Рапсодия проклятьем поселилась в голове паучихи, и та принялась метаться по лаборатории. В конце концов её проворные лапы схватили меня за ноги, и я повисла над травой. Она несла меня над шипящими змеями, над полом колдовской лавки, что был покрыт светящимися магическими символами, и над треснутым асфальтом разбитых улиц сумрака.

Я чувствовала, как теряю силы, отдаляясь от знакомого места и своего тела; чувствовала, как тщетны мои попытки запомнить её извилистый путь. Морок нёс меня над разрушенными зданиями вдоль покосившихся стен сначала высоко над землей, а потом, ловко пробежавшись по отвесной стене, спустился под землю – в сырые коридоры подземелья. Здесь смердело гнилью и нечистотами, здесь по углам ютились серые безликие тени. Одна из них застыла, словно почуяв живого, и увязалась за нами.

Тёмный тоннель сменялся другим. На дне посередине прорытой канавы заблестела зеркальная гладь чёрной воды. Лапы паучихи глухим звуком перебирали по стенам, изредка, но всё же шлёпая по лужам. В какой-то момент я поняла, что она отбивает мелодию всё той же навязчивой песни. Рапсодия не покидала головы морока – она осталась там, досаждая звучанием.

Вскоре в потолке появился узкий лаз. Паук вытянул конечности и влез в неимоверно тесное пространство. Мои плечи с трудом вместились в проход, движение замедлилось. Здесь не хватало воздуха, и, даже не имея физического тела, я захотела в ту же секунду вырваться из этого донельзя сжатого пространства.

Наконец охотница втащила меня в своё логово. Больше похожая на грязную яму, выемка имела округлую форму. На потолке виднелись ржавые крюки, на один из которых я вскоре была мастерски подвешена.

Морок не находил себе места. Он жался к стенам, нервно дёргая лапами, а после рывком подлетал ко мне, всматриваясь своими мёртвыми глазами, явно позаимствованными у Сюзан. Я молчала.

«С мороком нельзя договориться, – звучали в голове слова бабушки. – Морок всё равно обманет!»

Где-то неподалёку потолок совсем отсырел. С его бугристой поверхности монотонным звуком закапала вода. Звук лишал остатка сознания, погружая в гипнотический транс. Темнота окутала, и я провалилась в странное состояние, подобное физическому сну.

– Эй, просыпайся!

Шёпот вернул меня в душную нору. Перед лицом блеснул выразительный взгляд серых глаз. Я не сразу узнала его. И лишь когда он спустил меня с крюка, я различила в незнакомце колдуна.

– Ты?

Он резал старинным ножом паутину, высвобождая мои ноги; совсем не говорил со мной, работал быстро и с тревогой поглядывал в сторону – туда, где под потолком висел белый кокон. Сплетённый наспех, местами он казался прозрачным. Сквозь мутные стенки различалось сложенное в несколько раз тело паучихи. Она чуть покачивалась, настукивая о стенки временного убежища до боли знакомую мелодию.

– Вставай! – зашептал колдун, протягивая широкую ладонь.

Я взяла его за руку, и рядом с ним мои страхи испарились. К сожалению, ненадолго. Он подвёл меня к тесному выходу, отпустил руку и тихо шепнул:

– Теперь сама!

– Что? Лезть туда? Я даже дороги не знаю…

Буквально вцепившись в рукав его плаща, я не имела сил сдвинуться с места.

– Мне нельзя тут оставаться, да и тебе не советую. – Он аккуратно расцепил мою хватку и снова подтолкнул к дыре.

Затаив дыхание, я вгляделась в устрашающую черноту.

– Но, послушай… – Когда я вновь повернулась, колдун пропал, словно его не было вовсе.

Волна страха накрыла меня с новой силой. Желтоватый кокон качался сильнее – паучиха явно учуяла гостей. Я сунула одну ногу в лаз и, зацепившись за край, опустила другую. Сжав плечи, я провалилась вниз. Ноги скользили, ладони тоже, и только тело двигалось слишком медленно, чтоб сие действо можно было по праву назвать побегом.

Наверху послышалось шевеление – паучиха раздирала свой кокон, готовая вернуть добычу. Уподобившись червю, я принялась быстро ёрзать, и через мгновение упала в смердящую воду.

Отряхнувшись, я осмотрелась: по углам всё так же суетились призрачные тени. Почувствовав мой взгляд, безликие замерли, а после начали медленно подбираться. Из норы полетели ошмётки грязи – паучиха в бешенстве пыталась покинуть гнездо.

«Бежать!» – прозвучала команда.

Но куда?

Внезапно я почувствовала тонкую, еле уловимую нить знакомого запаха – так пахла колдовская лавка, в особенности самодельные свечи, и моя лаборатория. Повинуясь чутью, я нагнулась, ловя искомый аромат. Позади раздалось тяжёлое дыхание морока.

Я не оборачивалась. Мои ладони припали к земле, а ноги вытянулись в свойственной животным стойке. Я поняла, что принимаю облик своего тотема – волчицы. Лишь так мне было под силу отыскать верный путь и оторваться от паучихи.

Перевоплощение случилось мгновенно, либо выпало из памяти. А дальше я ощутила быстрый бег, свободу передвижения и безупречность ориентации в запутанном царстве подземелий. Тонкая нить знакомого аромата усилилась в разы, и, повинуясь инстинктам, я более не анализировала своих действий.

Взбежав по груде камней, я оказалась на поверхности. Позади, чуть поспевая, гнался морок. Лишь завидев искривлённые чёрные лапы, я взлетела по лестнице, затем в окно и снова вниз по накренившейся стене.

Уже очень скоро, тяжело дыша, я стояла у колдовской лавки. Я не чувствовала там своего тела; отчего-то я точно знала – оно больше не там. По пустой улице волочился уставший преследователь. Морок выбился из сил, был изнеможён не только физически. Рапсодия сводила существо с ума.

– Она там! – Я стояла на двух ногах, указывая головой на дверь магазина. – На обороте шкатулки – расплата за освобождение от колдовства.

На этот раз я не убегала. Зная дорогу домой, я спокойно пошагала по тёмным аллеям непомерно разросшихся деревьев.

Позади зазвенел дверной колокольчик. Погоня прекратилась.

Вскоре улицы приняли прежний вид; они почти не изменились, и мне даже показалось, что я в реальном мире вместо астрала, когда вдруг старый дом за низким каменным забором чуть заметно шевельнулся. Я остановилась и нерешительно повернулась к зданию. Вековой старинный особняк отбивался лианами плюща от чёрных теней. Те вставали с колен и царапали камень неестественно длинными руками. Они цеплялись за стебли и стремительно взбирались к окнам, когда растения отсоединялись от каменной кладки и стрясали тварей на землю. Дом сопротивлялся. Возможно, он противостоял им каждую ночь, изо всех сил оберегая своих жителей.

Я побрела дальше, стараясь более не привлекать внимания. Однако дом по другую сторону дороги заставил мои руки холодеть, а ноги снова броситься в бег. Плотной толпой вокруг него скопились души мёртвых и все как один смотрели вверх на единственное горящее окно. Возможно, там, высоко, кто-то взывал к ним, а возможно, видел их, и оттого не мог спать по ночам.

Когда на горизонте появилось сухое дерево, в груди затрепетала радость – я добралась. У низкой ветки в тревоге бродила бабушка, и, вбежав в высокую траву, я окликнула её.

– Нашёл! Он нашёл тебя! – вскрикнула она и прижала меня к груди.