– Молоко, сахар? – спросил он про кофе.

– И то и другое, – пожал плечами Стю.

Они какое-то время сидели молча. Стю наблюдал за Клодом очень внимательно, но пока больше не лез.

– Так вот, – заговорил Клод первым, – я тебе нигде не обещал платонических отношений.

Стю довольно откровенно скривился.

– На тебя посмотреть, так ты уродливей альфы не видел, – сказал Клод куда резче, чем хотел.

Но он серьезно не понимал, в чем проблема. Омеги перед ним ноги раздвигали по щелчку пальцев всегда, а тут какие-то вдруг проблемы.

– Да при чем тут это? – искренне удивился Стю. – Просто… да неужели тебе самому все равно, с кем спать?! Ты такие вещи говорил мне… обо мне… А теперь просто… И я еще сегодня утром был замужем. У меня, в конце концов, есть чувства!

Клод задумался над последним заявлением.

– Какие-то конкретные чувства? – уточнил он.

Стю посмотрел на него так, будто Клод был идиотом.

– К Огасту, – пробормотал он.

Клод рассмеялся.

– Да что? – возмутился Стю.

– Теперь, как мне кажется, ты можешь уже завязывать с этим шоу. Все прекрасно понимали с самого начала, что ты выходишь замуж за деньги, а не за моего брата. Так что хватит ломать комедию и…

Клод осекся. У Стю щеки опять были красные, но только на этот раз точно не от смущения, а от ярости. Клод подумал, что Стю сейчас устроит какой-нибудь дешевый скандал с выливанием кофе в лицо, но тот ничего такого не сделал. То ли сдержался, то ли и не планировал.

– Хватит. Называть. Меня. Шлюхой, – процедил Стю сквозь зубы. – Выходишь замуж – шлюха, не изменяешь и все делаешь для мужа – тоже шлюха, которую можно сдать в публичный дом или забрать себе, как собственность, и делать все что угодно. Что дальше? Будешь иметь меня и ставить метки, а потом скажешь, что так вышло лишь потому, что я ноги не могу сведенными держать?

Клод фыркнул.

– Ах, конечно, – ядовитым голосом продолжил Стю. – Можно и посмеяться над тем, что я хочу нормального отношения. Конечно, что это я себе придумал…

– Заканчивай, – посоветовал Клод. – Я бы тебе не рекомендовал меня бесить слишком сильно. А то, как ты правильно заметил, ты моя собственность. Я вот думаю, может, ты мне сейчас это все высказываешь, потому что тебе показалось, что я так и буду сюсюкать, чтобы ты не выкинул?

Стю явно хотел что-то сказать, но сдержался. Клод полагал, что он все-таки не был уверен, что любое поведение сойдет ему с рук.

– Изображать моего супруга – это значит вести себя, как ты вел себя с Огастом. Смотреть с обожанием, заглядывать в рот и делать то, что я говорю. Тогда и как я говорю. Чтобы ни у кого и мысли не возникло, что ты занят еще чем-то или кем-то кроме меня. А секс – это просто секс. Если я решу, что хочу выебать тебя – я так и сделаю.

– Я все понял, Клод, – настолько мягко и покорно отозвался Стю, что Клод даже решил, что его подменили.

Он, вообще, не думал, что Стюарт может звучать так сладко.

– Что ты понял? – на всякий случай уточнил он.

– Что ошибся, – также нежно продолжил Стю, как и начал. – Я-то было подумал, что, может быть, ты вовсе не урод. Но нет. Я все правильно понял. Ты, прямо скажем, тот еще мудак.

И куда раньше, чем Клод, сбитый с толку интонациями, понял, что конкретно сказал Стю, тот уже свалил с кухни, забежал на второй этаж и заперся там в одной из комнат. Это была даже не та комната, куда Клод его хотел поселить. Просто Стю каким-то невообразимым образом супербыстро нашел единственную комнату, что закрывалась на задвижку. И надо было отдать ему должное – даже если бы Клод был в куда большей ярости, ломать дверь он бы определенно не стал.

Стюарт пытался дышать глубоко и медленно. Его реальность, его пряничный домик развалился на куски, а теперь Клод на нем еще и топтался, и отклеивал мармеладки, что так аккуратно были прикреплены на глазурь.

У Стю были некоторые навыки выживания, о которых он надеялся никогда больше не вспоминать. Его вырастил один папа, у которого альфы менялись куда чаще, чем перчатки. Купить хорошие перчатки как раз всегда было проблемой. А вот найти очередного придурка – делом на пять минут.

Некоторые альфы были нормальными. Не сказать чтобы подарком, но им не было дела до Стю, а он им тоже старался лишний раз на глаза не попадаться. Проживание с другими научило Стю очень быстро бегать, моментально находить места, где можно спрятаться и безошибочно угадывать, когда буря утихнет.

Однако было и важное различие между любовниками его папы и Клодом. Например, у тех альф не был никаких прав на Стю. Так что он мог спокойно вылезти в окно и сбежать ночевать к кому-нибудь из друзей. В некоторые ночи даже болтаться по их захолустному пригороду было безопаснее, чем оставаться дома.

Стю шумно выдохнул, забивая на свои попытки оставаться спокойным, и провел руками по лицу. Он был таким идиотом. Зачем-то решил показать свой характер Клоду. Ради чего? Прям уж настолько не мог сдержаться? Или надеялся, что Клод оценит и тут же осознает, что был неправ насчет всех омег в целом и насчет Стю в частности? Клод же сказал ему: веди себя, как послушная тряпка, потом будешь свободен.

Стю сейчас старался не думать о том, что он будет делать со своей свободой. Вернуться домой к папе он не мог. Черт, да он бежал оттуда так, что только пятки сверкали, и молился, чтобы его никому не приспичило искать.

Огаст… Когда Стю думал о бывшем муже, в его голове будто происходил взрыв. Только он раскладывал все по полочкам, как мысли с этих самых гребаных полок опять падали. Поговорить с ним и попытаться все объяснить? Вроде бы попытка не пытка, но непонятно было, как это осуществить. К тому же если Клод действительно заставит его… Там уже будет действительно неважно, изменял Стю или нет. А потом Стю вспоминал холодный взгляд и слова о том, что Огасту, вообще, плевать, была измена или нет. Это настолько не вписывалось в картину мира Стю, что он будто бы раз за разом забывал ту реплику, выстраивал что-то в своей голове, цеплялся за какую-то призрачную надежду… а потом вспомнил, и все падало, падало, падало…

И куда он мог пойти, если не к папе и не к Огасту? Без имущества, без репутации (точнее, с изрядно подмоченной репутацией), зато, если все пойдет максимально хревого, с меткой от Клода. Стю знал, что их с Огастом решение не ставить метку было скорее странным, чем традиционным. Если Клод хотел демонстрировать его как своего идеального супруга, то без метки тут обойтись не могло. Но был только один способ ее поставить – трахаться в течку.

Стю понял, что зря перестал дышать и начал думать. Он снова попытался вдохнуть, но чувствовал себя так, будто его горло стало узким-узким.

– Выходи, – вдруг раздалось за дверь. – Давай, Стюарт. Ты не можешь там сидеть вечно.

– Могу! – отозвался Стю, чувствуя, что ему стало чуть легче дышать.

Все это время он сидел на полу, прислонившись к двери. Теперь же заставил себя встать.

– Стюарт, я не хочу продолжать тот разговор. Сделаем вид, что ничего не было.

«Вот уж нет, – подумал Стю про себя. – Эту отповедь про то, что если ты захочешь меня выебать, то выебешь, я тебе не забуду». Однако Стю понимал, что это предложение мира, на которое, скорее всего, стоит согласиться. Если, конечно, это не хитроумная ловушка. Клод был не особо похож на того, кто способен на подобные игры. Стю помялся еще пару секунд, а потом открыл дверь. Клод выглядел совершенно невозмутимо.

– Ты должен понять, что… – начал было Клод и осекся.

Стюарт не сразу понял, что заставило альфу заткнуться. Более того, взгляд у Клода стал как-то мягче.

– Ладно, потом, – вздохнул Клод, а затем дотянулся рукой до лица Стю и провел пальцами по мокрым щекам.

Стюарт как-то до этого и не думал о том, что плачет. Да и ревел он совершенно точно больше от злости, чем от расстройства. Однако, кажется, Клод был из тех альф, кто совсем плохо переносил слезы омег. Стю мстительно подумал, что нужно это запомнить и использовать против Клода, а потом, и он сам не понял, как это вышло, тут же открыл рот и вывалил: