Любую. Ага-ага! Это он так говорит, пока меня не видит. Пошутить, что ли? Подойти, сказать, что согласен – и посмотреть на реакцию? Не, вломак. Вставать ещё. Да и знаю её отлично, реакцию эту. Видел. Много раз. Аж надоело!

Ну вот так сидел, значит, скучал. Делал вид, что читаю. Ждал, когда отпустят обратно в больничку. Боялся, что пропущу процедуры – там медсёстры строгие. Ругаются. Не люблю.

А потом услыхал, как девчонки ахали и ужасались между собой. Они на соседнем диванчике впятером устроились, и ахали как по команде, и ладошки к щекам прижимали, и глаза округляли. Синхронно так.

Вот почему-то как только это увидал – так сразу и понял, что ни одна из них не согласится. И вообще ни одна. Во всём зале. Вот почему-то сразу и понял. Эти пятеро – они ведь точно такие же, как и все прочие. Им их секретики глупые и прочая бабская лабуда важнее человеческой жизни. И такая злость накатила…

Внешне, ясен перец, ничего не показал. Сидел себе, как и прежде, улыбался дебильно – эту улыбку несколько месяцев перед зеркалом репетировал. Чтобы как надо выглядела, чтобы ни у кого ни малейших сомнений с первого же взгляда. Дебил – он и есть дебил. Какие с дебила взятки?

Решил не торопиться и подождать. Вдруг всё-таки кто более подходящий… Ну да, конечно! Щаз. Никто не подошёл. Даже когда Агент сказал, что за аренду их контора хорошо заплатит. Ну надо же! Он так и сказал – за аренду! Словно велик кому напрокат или комнату там.

Нет, конечно, ловить Агента на выходе не стал. Или бегать за ним по коридорам. Что, больной, что ли? Просто когда один их охранников оказался рядом, попросил позвать. Типа, мол есть желающий.

Помню, он удивился. Ещё бы! Будь на его месте – тоже бы удивился. Наверное. А потом… Потом это как раз и случилось.

Он посмотрел.

Вроде бы – ерунда какая. Ну посмотрел – и посмотрел, чего такого? Ничего ведь не сказал даже, посмотрел только. Да только вот… тут ведь всё дело в том – как он посмотрел.

Как на человека.

А не как на жирную белопузую личинку, такую, что и раздавить противно.

Блин!

Да после такого и без денег бы согласился!

Только делать добрые дела просто так почему-то считается постыдным. Собственные родаки не поняли бы.

Нет, похвалили бы, конечно, ибо так поступать вроде бы и положено. Типа. Сами же и учили, ага-ага. Но смотрели бы при этом с жалостью. Словно как на больного. И переживали бы: как он такой, мол, бедный да глупый типа, дальше-то жить будет? Бабуля бы опять плакала. А оно мне надо?

Поэтому для предков на деньги упирал. Мне, мол, новый комп, а то старый ни одну приличную интерактивную бродилку не тянет. Ну и на семейный типа бюджет. Сами же стонали, что давно никуда не ездили. А тут – пожалста! Люксовый круиз, да ещё и на новый кухонный комбайн останется.

Они, конечно, снова в расстройствах, бабуля даже всплакнула – надо же, какой меркантильный мальчик растёт, кто бы мог подумать! Разочаровал, типа, и всё такое. Тоже обидно, конечно. Не угодить на них. И так плохо, и этак не лучше. Но пусть. Пусть неодобрительно поджимают губы и считают жадным расчётливым чмошником. Пусть. Лучше буду казаться меркантильным уродом, чем блаженненьким идиотиком. Так спокойнее.

И мне, и им.

Он опять меня отключил.

Опять!

Нет, ну что это за… и… !..

Но – по порядку.

Вчера нам нехило влетело, до сих пор больно, когда он руки поднимает или просто плечами шевелит. Ну и сидеть – тоже, это уж как водится, от любых приключений первой страдает именно та часть тела, на которую их ищут. Вчера милого Вовчика застукали на месте преступления: подглядывал за тринадцатиклассницами, когда те переодевались после физры. Поделом влетело, сама бы за подобное ещё и не таких люлей навешала. Вот только тело у нас с этим начинающим вуайеристом одно, и когда его бьют – мне тоже больно. И потом тоже больно, синяки остались добротные, нескоро пройдут.

Очень паршиво получилось. Лучше бы поймали учителя или охрана, последствия были бы неприятные, да, но вовсе не такие болезненные, а уж несколько визитов к школьному психологу на профилактические корректирующие беседы я бы как-нибудь пережила. Но везением Володечка не отличается, как и я, а минус на минус даёт плюс исключительно в абстрактных математических конструктах. Поймали на горячем Вовика сами девчонки. И обработали по всем правилам: в лицо наплевать, майку порвать, мордой в газон – чтобы не видел, кто тебя охаживает каблуками по заднице. Кто-то хорошо приложился коленом между лопаток, потому и больно теперь шевелить плечами. И главное – возразить сложновато, и даже не из-за морально-этического внутреннего конфликта: я ведь по-прежнему считаю, что девчонки были в своём праве и хомячок сам напросился. Но даже если бы я так и не считала, всё равно не смогла бы активно возразить – физические параметры этого тела не позволили бы. Что проку в навыках тайчи и самбо, если на каждой конечности висит по тонне жира, на загривке – две, на пузе – три? Остаётся только пожалеть, что никогда не увлекалась сумо, сейчас оно как раз могло бы пригодиться.

Что ж, будем искать крупицы положительного и в этой россыпи негатива. Есть у нас тут положительное? Есть, как не быть. Во-первых, закрепление полученного опыта путём болевой стимуляции – очень действенный механизм воспитания, а потому есть надежда, что урок въюношем будет-таки усвоен. Второй несомненный плюс состоит в том, что среди нападавших были исключительно старшеклассницы и ни одного старшеклассника, и не только потому, что последние могли бы нанести моему арендодателю куда более серьёзные повреждения. Просто для особей мужского пола в подобного рода примитивных социумах характерен ещё и обычай мочиться на поверженного соперника-претендента. Древнейший ритуал инициации воинов-охотников, дошедший до нашего времени в сильно искажённом виде и диаметрально поменявший значение, окончательно утвердившись как ритуал доминирования, то есть подчинения противника и утверждения собственного лидерства. Женским особям такое несвойственно, что не может не радовать. Никогда не стремилась испробовать на себе прелести уринотерапии, тем более – принудительной.

Надо сказать, Вовке почти каждый день попадает и без причины, то есть по причине его слабости и трусости. Не то чтобы бьют… Нет. Так, «дружеские шутки», учителя не обращают внимания на подобное. К примеру – обнималочки: жертву обхватывают сзади и подбородком нажимают на позвоночник между лопаток или у основания шеи. О! Непередаваемые ощущения. Или – карандаш между пальцев. И сжать. А? Подошвой ботинка по голени, с размаха, по косточке. И ведь отлично знают анатомию, вот что удивительно! Во всяком случае – безошибочно находят места, где больнее, их бы энергию – да в мирных целях, город бы осветить можно было. А они тратят её на единственную достойную в их понимании цель – причинение боли тому, кто не может за себя постоять. Затруднюсь перечислять все способы причинить боль беспомощному одностаднику. То есть – и мне. Неприятно обнаружить, что подсадили тебя в явного аутсайдера, даже не пытающегося повысить свой социальный статус хотя бы на ступеньку. Могла бы и раньше сообразить – он же за всё это время ни единого разу ни в одну активную адреналиновую игрушку не сунулся. Никаких тебе гонок или войнушек, охот на мутантов или перестрелок в древних подземельях. Сплошные квестовые стратегички да осторожные собиралки. Он не лезет туда, где стреляют или дерутся, даже в виртуале – не нравится ему. Никогда не пойдёт по тёмной улице, никогда не перебежит дорогу на красный, даже если дорога абсолютно пуста… и не потому, что само слово «перебежит», применённое в его отношении, может вызвать лишь смех. Нет. Просто – а вдруг? Маленький зашуганный хомячок, замирающий при каждом подозрительном шорохе. Такое впечатление, что его с самого раннего детства били по морде сапогом, причём не снимая оный с ноги. Так ведь ничего же подобного!