Не, ну поначалу-то просто как все. Рыжий, что ли? Все пошли, все подписали. Ну вот и тоже. Как все. Нет, ну сперва-то хотел отсидеться на задней парте, всегда так делаю. Но тут классуха углядела, вредина глазастая:

– Воробьёв! А ты чего от коллектива отбиваешься?

А чё Воробьев, Воробьёв не рыжий! Все пошли – и Воробьёв пошёл. Раз надо.

Ну и подписал это согласие дурацкое. На голубом глазу, ага-ага! Нам ведь поначалу и не объяснили ничего толком ни про какой эксперимент. Ну, до всех этих подписок о неразглашении и прочей хни. Да и после них не так чтобы очень. Типа – предварительное и ни к чему особо не обязывающее согласие на чрезвычайно маловероятную гипотетическую возможность участия… Бла-бла-бла, короче! Плюс мутотень на полчаса о патриотизме и передовых рубежах науки. Чуть не заснул.

Понял только, что ни в чём интересном поучаствовать не светит. Всё равно. И даже не из-за согласия родаков. Этот в штатском сказал – оно обязательно, мол. Без него никак. Но не в этом соль. Просто наверняка не подойду. На что хошь спорить можно. Как всегда. Хоть и дурак, да не слепой же. Видел, как тот дядька косился, самый главный ихний. Когда думал, что не вижу. И как у него мордень при этом перекашивало.

Ну да, ну да, знакомый взгляд. И выраженьице. Проходили, и не раз. Да что там!

Эвридейно, так сказать. Эвритаймно.

Так что нет, тогда дураком ещё не был. Тогда был просто как все. И точка. Не прикопаешься!

Дурака позже свалял – когда дал окончательное согласие. Проявил, так сказать, гражданский энтузиазм и социальную сознательность. Вместо того чтобы свалить, как все умные. А теперь поздно вопить: «Ну кто же знал!».

Надо было знать! Догадываться. Предчувствовать! Не сумел задницей почуять подвоха – на неё же приключений и огребай.

До чего же противная тётка всё-таки. Вся из себя, пальцы веером! Фунт презрения? Какой там фунт! Тонна, как минимум! С лопатой не разгребстись! Думает, если она со мною напрямую почти что не разговаривает, то и не чувствую, чем от неё шмонит. Ага-ага! Слепо-глухонемой от рождения. Типа.

Одно счастье – волшебная кнопочка. Не настоящая, конечно, а типа внутри башки. Но работает как настоящая! Нажал – и тишина! Снова один. Счастье-то какое!

Главное, очень хорошо её себе представить. Кнопочку эту. И как нажимаешь тоже представить. И не перепутать цифры пинкода. Жаль, часто нельзя, и надолго тоже. Только по необходимости или когда до крайних чёртиков допечёт. Не совсем дурак, понимаю.

Глаза у того дядьки аж белые стали, когда почти на день затянул. Ну забылись цифирки обратного отжатия. Сами как-то. Не специально, просто из головы совсем. А что не сразу в ихнюю контору пошёл – ну так достала! Решил отдохнуть маленько. Но ведь пришёл же! Не очень-то и тянул, один денёк всего. Даже вечера ждать не стал. Прям со школы.

Заценил турникет у них на входе – лажа голимая! От честных и законопослушных, не иначе. В нашей проходной и то круче. Правда, шустрые они там – не успел ещё и жетона вынуть, а уже встречают. Тот дядька, что с перекошенной мордой. Когда узнал, почему пришёл не в положенный день, его ещё больше перекосило.

Он и не орал даже, шептал только. Очень вежливо так шептал, на вы и с пожалста-звиняйте. А глаза белые-белые. Как у варёной рыбы. И почему-то это оказалось куда страшнее. Не из-за глаз, а что вежливый.

Он после несколько раз просил тот код повторить. Потом уже. Когда с тёткой поговорил и успокоился. Теперь в жизни не забуду! Посреди ночи разбуди – оттарабаню. А если и забуду – на браслетике гравировка. Прямо там у них и засандалили. Браслет запаян намертво, не снять. Даже купаюсь с ним.

Купание – кайф высшего левела. Пойти, что ли, снова купануться? Не потому что грязный. Просто перед тем, что она называет «гигиеническими процедурами», всегда нажимаю кнопочку. С полного на то согласия и даже настаивания. Счастье-то какое!

Так бы весь день в ванной и просидел. В одиночестве. Полном, в натуре! Кайф.

Никогда раньше не понимал, какое же это счастье – быть одному в собственном теле…

Он опять меня отключил.

Между прочим, восьмой раз за последние три дня. Или девятый? Вот я уже и путаться начала, интересно – это так, ерунда, или важный признак, который обязательно нужно зафиксировать и вписать в отчёт? Первая ласточка ослабления памяти и начала распада личности? Надеюсь, что нет, просто сбилась со счёта, с кем не бывает. Ну да, со мною раньше не бывало. Но смерть многое меняет, с этим не поспоришь, даже если смерть и была временной. Скорее даже можно сказать, что временная смерть меняет куда больше, чем постоянная и окончательная. Окончательная ведь по сути всего лишь одно и подвергает изменению, делая ранее живое неживым, сразу и навсегда. И всё. Все остальные перемены блекнут и выглядят ничтожными в свете такой глобальной трансмутации, перестают иметь значение. Но если ты продолжаешь существовать – значение мелких изменений, затрагивающих тебя лично, куда важнее изменений абстрактно-глобальных, и прав был Маяковский, когда говорил, что «гвоздь в моём сапоге важнее трагедии Гёте». Конечно, важнее. Гёте с его трагедиями далеко, а продранная гвоздём пятка вот она, к тому же Гёте чужой, а пятка родная, ей больно.

Эти постоянные отключения – тоже многократно повторяющиеся маленькие смерти, каждый раз как в первый, к ним невозможно привыкнуть, и страшно даже представить что случилось бы, окажись на моём месте кто-нибудь с более слабой психикой. Тем, кто просматривает эти отчёты, лучше бы учесть – так, на будущее… Нет-нет, не подумайте, я не жалуюсь. Просто…

Он. Меня. Отключил.

Опять.

Чтобы не «капала на мозги» и не «портила аппетит».

Ага, такому испортишь… Жрёт, что ни попадя, почти непрерывно, называет это: «поддерживать силы». Силы? Утром встать с кровати – проблема, локтями опирается, переворачивается на бок, и лишь тогда может – не встать, нет, но сесть. Вставание – это уже второй этап. На пятый этаж исключительно лифтом, упаси, если не работает, вот где трагедия, куда там вашим Гёте. Две остановки до школы – только на бусе, причём выбирает каждый раз авто, а не аэро – только потому, что до станции рейсовой летучки необходимо проделать ужасно долгий дополнительный путь длиною аж в целых двадцать шагов. Его шагов, меленьких таких, он семенит, как древне-японская гейша. Или как детская игрушка-пингвин с примитивным гироскопом внутри: стоит поставить такую на наклонную поверхность – и она пойдёт вниз, такими же меленькими шажочками, смешно переваливаясь с боку на бок.

Мой миленький арендодатель и теловладелец Володечка – лентяй, каких мало, к тому же сластёна и обжора, дважды лечился от ожирения. Если судить по видимым результатам, лечение не имело особого успеха: когда сидит – задница свисает со стула сантиметров на пять в обе стороны, на пухлых коленях возлежит двухэтажный живот. И щёки, щёки… куда тому хомяку! Эти щёки дорогого стоят, их и со спины видать.

А ему нравится собственное лицо: каждое утро подолгу любуется, гримасничает перед зеркалом, и слева посмотрит, и справа, и щёки надует, и губы сковородником выпятит – думает, очевидно, что так его мужественный подбородок вылезает из жировых напластований и становится доступен взглядам окружающих. Наивный юноша, там до того подбородка не добраться и с экскаватором! Отцовским станком соскабливает жалкий пушок, который сам наверняка (и совершенно напрасно!) полагает бородкой. Смешно! Но хотя бы козлом не воняет, как некоторые в его возрасте. Вообще в плане гигиены Вовчик на высоте, тут ничего не скажу, хоть с этим повезло: зубы чистит сразу после еды, ежедневно меняет носки и бельё, душ трижды в день, а то и чаще, поскольку лето жаркое; кремы-лосьоны до и после, дезодоранты опять же.

Вот только если бы он в душевой не занимался ничем, кроме мытья… Как же, размечталась! Шестнадцать лет, самые гормоны, а где ещё, как не в душевой, наиболее подходящее место, сама понимаю, только от этого не легче. Левой рукой «вьюнош» при этом поддерживает живот, иначе не получится. Всё бы ничего, если бы одна из стен не была зеркальной… Не знаю, действительно ли он просто забыл меня тогда отключить, как потом утверждал, извиняясь, или же специально, напоказ поработал. Не удивлюсь, если второе, желание шокировать чопорных и ничего не понимающих взрослых – типичнейшая мотивация для подростка, а период полового созревания даёт довольно чёткую направляющую как и чем именно этого можно добиться. Ну что ж, если это была провокация – со мною она сработала на все сто, зеркало поспособствовало. Может, кому и нравится любоваться на подобное, а меня так вырвало миской свежесъеденного борща – прямо на наше с Вованчиком общее жирное пузико.