— Хороший человек был, не правда ли? — мужской голос за спиной заставил меня резко сорваться с лавочки и уйти в сторону, не забыв прихватить бутылку. Какое-никакое оружие!

Передо мной стоял незнакомец, затолкав руки в карманы кожаной куртки с массивными заклепками вместо пуговиц. На голове — черная бандана. Высокие ботинки на толстой подошве безжалостно мнут пожухлую прошлогоднюю траву, совсем недавно освободившуюся из-под снега. В отражении черных очков вижу себя.

— Нехорошо, Ульян, пугать людей, — я поставил бутылку на лавочку. — Ты хотя бы поменял образ на какого-нибудь селянина в телогрейке и с вилами. Образ бродяги дорог тебя с головой выдал.

— Как вы сказали, сударь? — посредник между Жарохом и мною снял очки и заинтересованно взглянул на меня. — Бродяга дорог?

— Мотоцикл — это символ свободы и независимости, — подмигнул я, глядя в его светло-серые глаза. — Прыгнул в седло и поехал, куда хочешь. И так всю жизнь.

Ульян рассмеялся и сел на лавку по другую сторону от бутылки. Я плеснул водки в стакан, и посредник задумчиво взял его, повертел в руке — мне показалось, что он слегка смущен и не знает, что делать — а потом влил в себя. Выдохнул и зашуршал бумажкой, разворачивая батончик.

— Ты меня в засаде ждал, никак? — мне стало интересно, как Ульян подобрался незаметно, да еще почти на открытом пространстве. — Так я мог еще год не приезжать.

— Ну, почему же? — возразил парень. — Все было четко рассчитано по срокам, плюс две недели. Оставалось только контролировать прибытие самолетов с западного направления. Ведь вы могли и прямым рейсом из Испании прилететь. Такой вариант тоже учитывался.

— А откуда вам известно, что я сейчас живу в Испании?

— Сударь, вы уже убедились в наших возможностях, — улыбнулся Ульян. — Не задавайте вопросы, на которые можете сами ответить.

— Хорошо, тогда задам самый важный: Жарох жив?

— А кто же знает, жив он или мертв, — флегматично произнес посредник.

— Не понял, — меня знатно тряхнуло. — В закрытом гробу хоронили, что ли? Никто не видел, кого в могилу кладут?

— В закрытом, — неожиданно подтвердил Ульян и поведал мне крайне интересную историю.

Накануне смерти Жарох отправил жену к родственникам, а сам решил устроить себе баньку. Парился он всегда с огоньком, подолгу не слезая с полка. В перерывах выскакивал на улицу и обливался колодезной водой. Для этого случая у него всегда рядом с баней стояли два-три полных ведра.

Когда баня заполыхала, никто сначала не сообразил, что произошло. Сначала повалил белесый дым, потом пыхнуло чернотой — и только через десять-пятнадцать минут яростный огонь охватил постройку. На пепелище нашли труп. Ни у кого не было сомнения, что это старик Жарох. Переусердствовал с паром, сердце не выдержало. А огонь… Даже уголек, вылетевший из печи и закатившийся в сухой угол, мог привести к беде.

— Экспертизу проводили?

— Да какая экспертиза? — Ульян отправил в рот еще один батончик. — У околоточного даже сомнений не было в личности погибшего. Он же всех собак тут знает… Следователь из Торгуева приезжал, пару дней покопался на пожарище, да отбыл обратно.

— Фамилию следователя можно узнать?

— Уже… Некто Кузнецов Анатолий Петрович из Восьмого делопроизводства. Хорошо то, что он не подчиняется напрямую Управлению Княжеской Безопасности, с ним можно поговорить откровенно.

— Маг присутствовал?

— Да.

— И он тоже из Департамента?

— Конечно. Я же говорю, обыденный случай, Щербатов даже псов своих напрягать не стал.

Хм, очень интересно. Обычно князь подобные безобразия требует расследовать с той тщательностью, которая очень нравится обывателю. Дескать, хозяин бдит за порядком, нарушитель будет найден и наказан. А здесь рукой махнул. Может, и в самом деле не обратил внимание на «бытовуху», перекинул проблему тому, кто и должен этим заниматься — полиции. Значит, можно спокойно поговорить со следователем, не боясь, что о моем интересе узнает Щербатов. Как-никак, Жарох — мой наставник, имею моральное право на правду.

И все же история с пожаром выглядит как-то неубедительно. Больше похоже на настоящую инсценировку, чтобы запутать следы. Старик — мастер на такие проделки. От сердца отлегло. Я и так не верил, что под могильным холмиком лежит Федор Скарятин. А Ульян косвенно подтвердил мои сомнения. Но что заставило старика разыграть жуткий спектакль?

— Князь Демидов! — озарило меня.

— Не совсем, — легкая улыбка тронула губы посредника. — Демидов, конечно, фигура серьезная, но в тех водах, где плавал ваш наставник, водятся хищники покрупнее. Все это… — он показал на могилу, — предназначено для других людей. — Ульян встал, и не стесняясь, зацепил еще один батончик из пакета. — Позволите? Очень уж вкусные конфеты. Всего доброго.

Затолкав руки в карманы куртки, Ульян неторопливо зашагал к калитке. Меня так и подмывало проследить за ним, куда направится. Но по размышлении отбросил эту идею. Зачем? Посредник никогда не подставлял меня и действовал строго по заданию Жароха. И сейчас, я подозреваю, тоже.

Посидев еще немного, обдуваемый свежим весенним ветерком, и послушав оживленную трескотню любопытных сорок на ветках берез, я выпил еще немного и задумчиво полез в кулек. Рука наткнулась на что-то твердое. Вытащил загадочный предмет и хмыкнул от удивления, в очередной раз поразившись умению посредника элегантно подкидывать ребусы.

В этот раз ребус представлял собой старый потертый телефон самой простой модели, еще тех времен, когда в них только-только появились первые примитивные дисплеи.

— Ну и жук ты, Ульян, — покачал я головой, беря телефон в руку. Включил его и первым делом открыл контакты. Там был всего один номер, и кому он мог принадлежать — я сразу догадался.

Лучше бы я оставил рабочий телефон в выключенном состоянии! Как только он поймал сеть, на меня обрушился вал пропущенных звонков. Больше всего, конечно, было от Мирославы и Алики, и даже два (!) — от самого князя Бориса. А он, как мне известно, лишний раз пальцем не пошевелит. Для подобных ситуаций у него есть СБ под руководством Мисяя, вот он и должен был носом землю рыть, чтобы отыскать пропавшего зятя.

Подозреваю, любви начальника СБ к моей персоне после этого вовсе не прибавится! Проворонил меня в аэропорту, не смог разыскать в Торгуеве — мощный удар по репутации. И это очень хорошо. Даже прекрасно. Кровник разозлится, начнет делать глупости.

Когда мы въезжали в Торгуев, уже смеркалось. Данила-таксист высадил меня на соседней от особняка Щербатовых улице и получил свои честно заработанные деньги. Крепко пожал ему руку и попрощался. Как только таксомотор уехал, я неторопливо зашагал в сторону парка, выбрал тихое и уединенное местечко, провел трансформацию личности. Не в шкуре же Артема Прохорова мне появляться на глаза князя! Не оценит такую шутку!

Глубоко вздохнул и направился напрямик через дворы; пересек освещенную фонарями дорогу и подошел к воротам особняка. Двое охранников насторожились, а один из них даже опустил руку на кобуру. Я их понимал: идет какой-то странный тип, несет большую сумку, в которой может находиться все, что угодно.

— Стоять! — резкий, как удар хлыста, оклик. — Замер на месте!

— Стою, — покладисто ответил я, приглядываясь к охранникам. Нет, эти лица мне незнакомы. Опять новый набор, что ли? Мисяй совсем хватку потерял. Охранять дом высокородного — это вам не по грибы сходить, в том смысле, что уровень ответственности невероятно высок. Здесь нужны очень и очень ответственные служащие, готовые умереть за хозяина, но не дать злодеям добраться до него. Это первая линия обороны, порой, даже более ответственная. Именно сюда наносится первый удар: подкуп, внедрение и прочие тактические уловки, чтобы проникнуть в логово аристократа. Текучка кадров совершенно недопустима.

— Кто таков? Чего здесь шарахаешься? — роль допрашивающего взял на себя более старший стражник. Он не приближался ко мне, но дал сигнал помощнику, чтобы тот перекрыл дорогу.