Но сейчас намеки Елизарова очень встревожили Лицына. Этот придворный волчара явно что-то знал про отца — князя Голицына. Намек был прозрачный: следующая дуэль или скандал на ровном месте может стать причиной неприятных последствий для бретера. Каких? А кто знает главного императорского советника, что ему придет в голову? И Залесский в этой же компании…

Кондрат вскочил на ноги и стал мерять шагами свою небольшую квартиру, которую и в самом деле снимал неподалеку от Госпитальной набережной у господина Хрущева, являвшегося хозяином десятка неказистых кирпичных пятиэтажек для людей со средним достатком. Главное, его здесь не могли отыскать родственники тех дуэлянтов, кого Лицын отправил на небеса. Никто и подумать не мог, что дворянин, пусть и бастард, живет в мрачном и непрезентабельном квартале.

И все равно его нашли. Только не кровники, а люди пострашнее заносчивых дворянчиков.

Бретер поднял с кресла визитку с выдавленными на черном фоне цифрами телефона и хотел сначала разорвать ее, но благоразумие взяло верх. И что изменится, если он благополучно забудет о визите высоких сановников? Да ничего, собственно. Князь Залесский сделает еще одно предложение, после которого в случае отказа Лицына закатают в землю. Опытный дуэлянт и авантюрист звериным чутьем понимал, что терпению московского боярства приходит конец. Слишком многим он насолил. Легче уж под крылышко ПБ перейти…

Только самое забавное, что сейчас испытывал Лицын — он не хотел поступать столь подло по отношению к Волоцкому. Противник был достойным и честным, и даже дал шанс на вторую жизнь, когда продырявил шкуру бретера своим ножом.

Словно гончая, идущая по следу, бретер заглянул на кухню, распахнул дверки навесного шкафа и усмехнулся, вытаскивая оттуда початую бутылку коньяка — «золотой запас русского дворянина», как в шутку назвал захоронку Лицын. Наполнив бокал из-под вина чуть ли не до краев напитком карамельного цвета, Кондрат выдохнул и в несколько глотков осушил его. Крякнул от огненного шторма, возникшего в желудке, и уткнулся носом в рукав рубашки.

— Зашли с козырей, господа? — пробормотал он. — Умоляла меня матушка не играть в карты с шулерами, да видно, выхода нет. Ничего, у Лицына тоже в рукаве пара тузов найдется.

Лучшим вариантом я считал возвращаться в Торгуев под фамилией Прохорова, чтобы князь Борис вообще не знал о приезде Колояра. Но, увы. Такой ход заранее обречен на провал, когда рядом с тобой находится человек, знающий, куда ты собираешься. Мирослава уже позвонила отцу и предупредила о моем появлении в городе, поэтому не имело смысла так изощренно шифроваться.

В аэропорту спокойно прошел таможенный досмотр, сел в самолет, лениво полистал какой-то толстый развлекательный журнал, обнаруженный в кармашке кресла, и решил подремать. Вставать пришлось ни свет ни заря, отчего всю дорогу до Остафьево отчаянно зевал. Моей соседкой оказалась молчаливая пожилая женщина, видать, бывалая путешественница. Она деловито поставила на колени корзинку, в которой лежали принадлежности для вязания, и стала споро работать спицами, не обращая внимание на предполетную суету и на пассажира. Обычно такие деловитые старушки стараются вовлечь в разговор любого, кто окажется рядом. Поэтому я натянул на глаза черные тканевые очки и сделал вид, что пытаюсь подремать. И незаметно для себя крепко уснул.

Разбудило меня легкое прикосновение к плечу. Миловидная стюардесса в облегающем ладную фигурку костюме с улыбкой сообщила, что мы заходим на посадку.

Вместе со мной из самолета вышли только двое молодых парней. Похоже, что студенты. Я еще в салоне разглядел значки на лацканах их пиджаков в виде красно-зеленых ромбиков с непонятной гравировкой. Видно, что дворяне. На пальцах простенькие перстни с родовыми гербами. Возможно, они входят в вассальные семьи Щербаковых. Князь серьезно решает кадровые проблемы с образованием: посылает ребят на обучение в крупные города, чтобы они по возвращению работали во всех сферах, приносящих доход Щербатовым.

Небольшой автобус довез нас до здания аэропорта. Я бодро зашагал по коридору в сторону таможенного поста. Бросил сумку на транспортную ленту и подошел к одному из офицеров с коротким жезлом в руке. Он скользнул взглядом по моей правой руке, где красовались четыре перстня.

— Родовые артефакты, — улыбнувшись, ответил я, не дожидаясь вопроса.

Офицер кивнул и стал водить жезлом сверху-вниз, снизу-вверх, не прикасаясь к моей одежде. Жезл издал какой-то странный звук, когда приблизился к наручным часам — вернее, к моему симулякру. Ясни частенько выражал недовольство, что не хочет быть канцелярским предметом, ему категорически претит плебейство. Он же, как-никак, маг с благородной кровью. Пришлось уступить жалобам фантома, иначе рисковал каждую ночь проводить в шкуре князя Сваруны.

Офицер нахмурился, когда по ручке жезла побежали зелено-желтые огоньки индикатора.

— Сударь, ваши часы имеют свойства артефакта повышенной магической силы. Поясните, пожалуйста…

— Вы видите, офицер, что часы очень старые? — я демонстративно расстегнул браслет и показал поближе отливающий золотом корпус часов. — Их еще дед носил. Да, они имеют функцию магической защиты, но не более. Возможно, в них заложено чуточку больше положенного, да ведь в то время на подобные усиления предметов никто внимания не обращал.

Таможенник еще раз царапнул взглядом по перстням и попросил меня предъявить паспорт. Пожав плечами, я извлек документ с императорским гербом на темно-синей корочке. Ну не руками же размахивать здесь, брызгая слюной от возмущения. Порядок есть порядок, его надо придерживаться.

— Вы бы не могли пройти в дежурную комнату, господин Волоцкий? — офицер, хитрюга, не стал отдавать паспорт, а приглашающим жестом показал, куда мне стоит пройти. Оказалось, совсем рядом.

— Возвращайтесь на пост, лейтенант, — выслушав краткий доклад сотрудника, мне навстречу поднялся офицер в расстегнутом синем кителе и отдал паспорт прямо в руки. Серебряные звезды и просветы на погонах подсказали, что за птица передо мной. — Майор Гуляев, дежурный офицер. Служащий поступил сообразно инструкции. Ваш артефакт имеет свойства защитно-атакующих магоформ.

— Странно выходит, майор, — спокойно оглядываю казенное помещение, не обращая внимания на таможенника. — В Москве и Мадриде меня ни разу не останавливали с проверкой, а в каком-то унылом Торгуеве вдруг началась непонятная суета.

— Ваши часы представляют редкую разновидность магических артефактов, — пояснил Гуляев. — Лично я никогда не сталкивался с подобными предметами, только слышал.

— Надеюсь, это не повод меня задерживать? — поинтересовался я, взглянув на циферблат.

— Нисколько, господин Волоцкий, — помялся офицер. — Ваша фамилия знакомая… Где слышал, не помню.

— Зять князя Щербатова, — вежливо напомнил я. Надоело торчать в аэропорту. Мне еще до деревни, где проживал Жарох, ехать. А это даже дальше, чем до Журавлихи.

— Ох, кхм., - натужно кашлянул таможенник. — Стоило об этом сразу сказать, чтобы не возникло подобных недоразумений.

— Ну что вы, офицер. Все по закону. Понимаю, служба… Я свободен?

— Да, конечно, вы можете идти, — Гуляев самолично чуть ли не вприпрыжку побежал впереди меня, чтобы выпустить из комнаты. — Еще раз прошу прощения за задержку.

Уверен, сейчас начнет названивать в Службу Безопасности о моем появлении. Значит, надо подстраховаться, когда Мисяй пришлет орлов для торжественной встрече, если уже они здесь не находятся. Ага, разбежался Щербатов с хлебом-солью встречать. Если до сих пор никто из его людей не появился. Я ведь многих знаю в лицо…

Запершись в туалете, я первым делом снял перстни с пальцев и дал ментальный приказ Ясни на трансформу. Удовлетворенно поглядел в зеркало, в котором отразилось лицо Артема Прохорова, и через пару минут, как ни в чем не бывало, вышел на улицу. Отыскал взглядом таксистов, стоящих небольшой кучкой возле машин с желто-белыми полосами, и направился к ним.