– Нет, не против. Мне кажется, что вы не будете использовать мой рассказ один к одному, имена тоже поменяете… Знаете, я к вам сразу проникся доверием. Когда в первый вечер я вас увидел, мне показалось, что я вас знаю очень давно. Вы же верите в родственные души? А если совсем честно, то мне после трагедии в семье не с кем было поговорить. Так ведь тоже бывает? – у Игоря Сергеевича дрогнул голос, и он будто стал меньше ростом.
Мне сразу захотелось успокоить этого привлекательного мужчину, положив свою руку на его большую кисть с синими прожилками, уютно примостившуюся на столе. Но я этого не сделала, а включила телефон на запись.
– Вырос я в семье военного, в небольшом городке. Мама была учительницей русского языка, а папа в то время, когда я родился, служил капитаном. Сама обстановка в семье и в военном городке благоприятствовала тому, что я тоже после армии поступил в военное училище. Школа у нас была одна, в девятом классе я влюбился в десятиклассницу Олесю, первую красавицу. Шелковистые волосы цвета спелой пшеницы ниже плеч, глаза-озёра, дворянский профиль, ямочки на щеках – ей бы в актрисы идти! А тут я со своей любовью. Теперь я точно знаю, что сам испортил ей жизнь. Но как я, мальчишка, мог отказаться от такой любви? Ведь она, моя ненаглядная, на зависть всем ребятам ответила мне взаимностью. В то время разница в возрасте в один год считалась неприемлемой, моя мама, работавшая в той же школе, не знала, что ей делать. Вокруг все только и говорили о нас с Олеськой. А как разлучить, если городок маленький, и все друг о друге знали всё и даже больше? Детишки поменьше, увидев нас вместе, начинала дразнить: «Тили-тили тесто, жених и невеста!». Но мы даже за руки не держались, зная, что тут же донесут родителям. Конечно, мама и папа со мной не раз говорили, чтобы я на пушечный выстрел к ней не подходил, но кто в такое время слушает родителей? Мы передавали друг другу записки, полные слов любви и даже умудрялись несколько раз встретиться у речки в тайном месте. Впрочем, не буду так подробно рассказывать, у вас воображение хорошее, вы сможете сами написать и о первом свидании, и о первом поцелуе, и о разлуке. Окончив школу, Олеся уехала в Алма-Ату поступать на ин яз (родители были категорически против театрального), а мне ещё год нужно было учиться в школе. Без неё.
– Это мне напоминает какой-то сюжет из старого советского фильма, – я воспользовалась паузой, чтобы дать собеседнику передышку.
– Наверное. Но в то время я не ходил в кино и на танцы, я с головой ушёл в учёбу. Мне нужно во что-бы то ни стало поступить в военное училище, чтобы стать ближе к любимой девушке. Мы с Олесей переписывались. Она мне писала на Главпочтамт, я до сих пор храню эти письма, полные наивной любви, восторга, нежности и надежды на наше с ней будущее. Но стоило ей написать, что в студенческом общежитии она была на вечеринке, я страшно разозлился! Как она могла! Ведь там кто-то мог обнимать её в танце. Я безумно ревновал, вплоть до того, что не отвечал на письма долгое время. Мама заметила моё угрюмое состояние и поинтересовалась, что со мной. Она знала, но скрывала от отца, что мы с Олесей переписываемся. Узнав, в чём дело, моя мудрая мама потрепала меня по загривку:
– Какой ты ещё маленький! Ревность – очень плохое чувство, оно разрушает любовь, да и самого человека. Вот ты ей не пишешь, а она там мучается, не зная, что могло случиться. Любовь, конечно, сложное чувство, оно окрыляет, возвышает, но может и убить человека. Запомни, сын, если любишь по-настоящему, то должен доверять. Без этого хорошие отношения не построишь. У тебя же всё по-настоящему?
– Мам, мне больше никто не нужен. Я, наверное, однолюб, как папа. И хочу, чтобы у нас с Олесей была бы такая любовь и такая семья, как у вас.
– Я верю, что так и будет, – мама обняла меня.
Я очень любил свою маму. Отца немного боялся, но тоже любил.
– Почему в прошедшем времени? – спросила я осторожно, затаив дыхание.
– Их расстреляли басмачи, когда они ехали из гостей в свой городок. Я виню себя, что настоял, чтобы они приехали на день рождения внучки. Ей исполнилось десять лет… Но давайте продолжим завтра? Что-то мне тяжело всё вспоминать и переживать заново. Да и Женьке пора вставать. На море пойдём, пусть хотя бы дышит морским воздухом.
– Хорошо, как скажете. У меня десять дней ещё в запасе есть. А вы насколько приехали?
– На пятнадцать. Путёвка бесплатная, почему не воспользоваться? На следующий год Женька в школу пойдёт, тогда уж не придётся поехать.
Меня так и подмывало спросить, ждёт ли дома бабушка, но я промолчала. Пусть всё идёт своим чередом.
Так получилось, что подполковник с внуком на следующий день уехали на экскурсию на Красную поляну, и до самого позднего вечера в пансионат не вернулись. Моё писательское воображение рисовало много продолжений жизни Игоря Сергеевича, но, боюсь, что правда окажется гораздо трагичнее. Почему он приехал с внуком? Женился ли на Олесе или на другой девушке? Как пережил смерть родителей? От кого внук, от дочери или сына? Сколько у него детей? Вопросы кружились в голове, не переставая. Я ждала встречи с ним, сгорая от любопытства и сочувствуя ему. У меня уже чесались руки сесть за роман.
К тому времени Аня и Нина на танцах познакомились с двумя мужчинами из соседнего санатория, и только Ирина время проводила на пляже с книгой в руках. Женская дружба на отдыхе – до первого мужчины, появившегося на горизонте. Мне ли не знать об этом явлении? Впрочем, у меня теперь тоже появился собеседник, и судя по всему, рассказ его будет долгим.
– Марина Ивановна! Я рад, что с утра вас встретил. Извините, забыл предупредить, что мы с Женькой на экскурсию записались. Не думал, что она допоздна. Сегодня сможете уделить мне время? Может, лучше вечером, после того, как Женю спать уложу? – он как-то смущённо на меня посмотрел.
– Давайте вечером, днём я хотела поехать в Дендрарий полюбоваться растениями. Да и просто развеяться.
– Вы поедете одна? – вырвалось у собеседника.
Я улыбнулась, но пропустила реплику:
– Хорошо, на том же месте, но где-то около девяти вечера, – я быстро свернула на дорожку, ведущую к нашему корпусу, чтобы он не услышал мой смешок. И тут столкнулась с Аней.
– Марина, привет! Я вижу, ты вняла моему совету и даром время не теряешь. С таким бы мужчиной я бы на край света подалась! – с завистью, глядя вслед удаляющемуся Игорю Сергеевичу, тихо прошептала бывшая подруга.
– Аня, я тебя тоже видела с мужчиной, так что не стоит завидовать. Тем более, что у нас чисто деловые отношения. Но ты в это не веришь, а доказывать я не собираюсь, – я отвернулась и скрылась в холле.
Переодевшись в брюки и ветровку, я пошла на автобусную остановку. До Сочи ехать всего полчаса, но стоя не хотелось. Дождавшись полупустой автобус, я села у окна, а в голове всё ещё звучал вопрос: «Вы поедете одна?».
– Вот зачем он спросил? Какое ему дело, с кем я поеду? Простое любопытство или проявление ревности? Если человек ревнив по натуре, то ему трудно обуздать это чувство. Он всю жизнь ревновал Олесю? Или на ней так и не женился? Господи, Марина, неужели тебя зацепил его рассказ так, что ты больше ни о чём думать не можешь?
Я разозлилась на себя и решила смотреть на море, появившееся за очередным поворотом.
– Море! Вон, вдалеке корабль. Почему я никогда не плавала на большом лайнере, хотя всегда любила море? Я его любила всей душой, и если не удавалось летом съездить, то осенью наступала такая хандра, что никакие успокоительные не помогали. Спасибо Валере, что он понял мою натуру и отпускает одну. Сам он море не любит, и на моё предложение переехать туда совсем после пенсии, поменяв нашу трёхкомнатную квартиру на меньшую, ответил категорическим отказом. Что тут поделаешь? Не бросать же мужа ради моря? А дети и внуки? Наверное, они были бы рады каждое лето проводить на море. А что, очень удобно, за жильё не надо платить, внуков бы мы тоже прокормили… Эх, несбыточная мечта! И сколько таких людей на земле живёт, у которых мечты так и остались мечтами? Много, очень много!
