Неделю я отработала безупречно, без единого замечания и, похоже, сегодня эта хорошая традиция будет нарушена.

Первой выскочила из аудитории, на ходу запихивая в рюкзак тетрадь с конспектами и ручку.

– Бежим! – поймал меня за локоть Женя, который тоже опаздывал, и всю пару долбил мне об этом сообщениями на телефон.

Застегивая рюкзак, бежала туда, куда он меня за собой тащил. Слепо доверилась пухлому парню, который служил отличным тараном, расталкивая всех если не физически, то намёком на то, что если он в кого-то врежется, то кому-то мало не покажется.

Но мой бег оказался недолгим. Уже через несколько секунд плечо разорвало болью, Женина рука исчезла с локтя, а саму меня откинуло назад и только благодаря тому, что в другую мою руку вцепился кто-то еще, мне удалось удержаться на ногах и не разбить голову о цветочные горшки, стоящие под окном.

– Яся! – паника в голосе Жени ударила меня по вискам и вернула в чувство после секундной растерянности.

Подняла взгляд и встретилась с глазами-льдинками. Голубые. У него голубые глаза, а не серые, как я предполагала.

– Пухлый, – произнес Клим ровным холодным тоном, при этом продолжая смотреть мне в глаза и держать за руку. – Будь аккуратнее со своей девушкой.

Большой и жирный акцент на слове «своей» резанул слух. Торопливо опустила глаза и мягко повела плечами, освобождаясь от касания его рук, тепло которых согревало даже через плотную ткань толстовки.

– Яся, прости! – кипиш в лице Жени здорово давил на нерв. – Я не заметил…

– Всё нормально, Жень, – остановила его и закинула рюкзак на плечо, тут же поморщившись и со свистом впустив воздух в легкие, когда боль растеклась по руке от места столкновения с Климом.

– По-моему ненормально. Дай посмотрю, – нахмурился Климов и потянулся к замку моей толстовки с явным намерением её расстегнуть.

– Не трогай меня! – возможно, это было излишне резко и даже громко, но меньше всего мне хотелось, чтобы меня кто-то раздевал в университетском коридоре пусть даже и с заботой в светлых глазах. – Женя, мы опаздываем.

Сделала шаг в сторону и быстрыми шагами поспешила к лестнице, слыша, как за мной, тяжело дыша, спешил мой фиктивный парень.

– Я тебя прибью. Ты же обещал остановить эти сплетни, – ворчала на него через плечо, всё ещё горящее болью.

– Я сказал пацанам по комнате, что мы с тобой расстались, но решили остаться с друзьями, – оправдывался парень. – Наверное, просто пока не до всех дошло…

– Иди быстрее… друг, – буркнула на него, перебегая дорогу к автобусной остановке. – Блин! Плечо болит. Ты мной стену хотел проломить?

– Прости, Ясь, – Женя остановился напротив меня под козырьком остановки и состроил виноватую рожицу. – Просто, от меня он отклонился, я думал, что и от тебя тоже. Ну, или ты сама чуть в сторону возьмёшь.

– Забей, – потирала я плечо. – Сама виновата – в рюкзак уставилась и не заметила его Величество.

– Сильно больно?

– Нормально. Через пару минут пройдёт.

Но ни через пару минут, ни через пару часов, ни к концу смены боль в плече так и не отпустила. Она, конечно, стала гораздо слабее, скорее всего из-за того, что я была загружена работой и не замечала боли, но совсем плечо о себе позволять не позволяло, напоминая резкими спазмами, когда я неосмотрительно быстро поднимала руку, чтобы взять со стойки заказы или поднести ручку к блокноту.

До закрытия кафе оставалось около пятнадцати минут. Последняя парочка на сегодня так и не могла определиться с выбором.

– А можно мне цитрусовый раф? – тыкала в меню блондиночка с кукольным лицом. – О, или ореховый? Какой вкуснее, милый?

«Милый» сидел и терял краску с лица после каждого названного ею пункта из меню. Видно, что парень такой же простой студент, как я, и вряд ли у него есть деньги на что-то, что может оказаться дороже эспрессо.

– Не знаю, зая. Выбирай, что хочешь, – ответил он ей, растеряно уставившись в меню, а у самого по лбу бежала горящая строка с надписью «памагити!».

Прикусила внутреннюю сторону щеки после упоминания «зая» и «милый» между людьми, которые вряд ли знают друг друга больше нескольких дней, и уставилась в свой блокнот, тихо и почти терпеливо постукивая кончиком ручки по чистому листу.

Что там говорится в основах буддизма? Страдания как повод к развитию? Потерпим.

– Я не знаю, что я хочу, – притворно захныкала девушка, едва не вызвав у меня приступ закатывания глаз. – Тут всё так вкусно выглядит.

– Могу предложить вам эспрессо, – вклинилась я, спасая парня и себя от долго нытья неопределившейся. – Самый лучший в городе. Ваш парень умеет выбирать места с самым вкусным кофе, – натянула на лицо пластиковую улыбку и заметила благодарность в лице парня.

– Да? – засияли огромные глаза девушки, которыми она, казалось, не умела моргать. – Тогда можно нам два кофе?

– И навынос, пожалуйста, – торопливо добавил парень, вероятно, избегая того, что его пассия может пожелать какого-нибудь десерта к кофе.

Понимающе кивнула и даже не стала записывать их заказ. Два кофе навынос не так уже сложно запомнить.

Когда парочка забрала свой кофе, а кафе опустело, с облегчением приступила к уборке столов. В общем-то, всё и так было чисто, но внутренний перфекционист требовал, чтобы салфетки, сахарницы и перечницы с солонками стояли одинаково ровно на всех столиках.

– Ещё семь минут и рабы свободны? – спросил Женя, выйдя из кухни с полотенцем, которым обтирал руки.

– Типа того, – бросила я, не отрываясь от сервировки.

Уже очень хотелось попасть в общагу, принять душ и просто без ног упасть в свою постель до самого утра. Униформа официантки давила на горло. Белое платье с тугим воротником и черным почти кожаным передником оказались максимально некомфортными. Со стороны выглядело, конечно, красиво и отлично вписывалось в местный интерьер, но о практичности этого платья управляющие кафе точно не думали.

Колокольчик над дверью издал характерный звон, оповещая нас о новом посетителе. Уже почти одиннадцать вечера, но находятся те, кто хочет заглянуть в кафе и испить кофе, который логичнее было бы потреблять утром, а не тогда, когда пора бы уже лечь спать и ни о чем не думать.

Не стала оборачиваться, чтобы посмотреть на посетителей. В такое время любой из них идёт к барной стойке и берет какой-нибудь простой кофе навынос, быстро оплачивает и уходит на автобусную остановку, которая здесь неподалёку, или продолжает прогулку по вечернему – почти ночному – городу.

Глянула на Женю, лицо которого вытянулось, когда он посмотрел мне за спину. А затем парень и вовсе исчез за дверью в кухне.

– Добрый вечер, – поприветствовал кого-то за моей спиной бодрым голосом наш бариста Дима.

– Добрый, – прозвучал рядом голос, от которого по рукам пронеслись мурашки, а плечо вновь кольнуло почти забытой болью.

– Чего желаете? – профессионально чеканил Дима, остановившись у кофе-машины.

– Как обычно, – бросил небрежно Клим и прошёл мимо меня, остановившись у барной стойки.

Как обычно? Когда он успел стать завсегдатаем этого места? Хотя, откуда мне знать, я-то здесь работа всего неделю.

Сделав заказ и не удостоив больше бармена взглядом, Клим устроился на высоком барном стуле и уставился в телефон, что-то быстро листая на дисплее. Даже с расстояния в несколько метров было заметно, что его волосы влажные. На улице дождя не наблюдалось. Только ветер, который ежедневно носил туда-сюда тучи по свинцовому небу, словно играя с прохожими, которые уже несколько дней брали с собой зонты на всякий случай.

Небольшая красная спортивная сумка была перекинута через его плечо и свидетельствовала о том, что он, скорее всего, с какой-то тренировки, после которой, очевидно, принял душ – отсюда и влажные волосы.

Машинально протирая столик, стала наблюдать за работой бармена. Есть в его действиях нечто завораживающее – точные отточенные движения, которым хотелось научиться. Дима не сомневался ни в одном взмахе руки и движение пальца, чем иногда казался мне машиной с определенным алгоритмом действий, заложенных в него если не матушкой природой, то каким-то гениальным инженером.