Утром, как обычно, я проснулась раньше Карины, надела линзы, привела себя в относительный порядок, надела оверсайз толстовку, джинсы и кеды. Затем проснулась Карина, позвонила своей маме и стонала о том, что не выспалась. Сделала вид, что сочувствую ей, хотя сама проспала в общей сложности не больше двух часов за ночь.

Ожидая препода к очередной паре, заняли аудиторию и равномерно растеклись по ней разносортными компашки. Впрочем, кто-то был в компашках, а кто-то… я, например, сидела у окна и бросала редкие взгляды на старый тополь, с которого промозглый осенний ветер срывал последние желтые листья.

Погодка – отпад. Скорее всего, через час-другой начнётся проливной дождь и утопит к чертовой бабушке этот серый безликий город, который показался мне интересным только тогда, когда я ездила подавать документы на поступление. Сейчас же он не представлял для меня никакого интереса. Возможно, потому что я перестала его замечать, окунувшись с головой в рутину. Учёба, общага… ещё и работа на носу. Точно! Работа. Нужно найти Женю и узнать у него по поводу кафе. Может, и правда, что-нибудь получится.

Ждать помощи от матери и отчима я разучилась ещё в средней школе, а просить у них деньги сейчас – для меня было равно добровольному купанию в дерьме, которое щедро на меня польёт отчим, почувствовав себя господином.

Поэтому работу нужно найти как можно скорее, так как неизвестно, какого размера будет стипендия и будет ли она у меня вообще.

Отвела взгляд от окна и опустила в тетрадь. Чтобы не сидеть просто так, выписала из листка расписания название предмета и имя преподавателя. Старательно подавила в себе желание школьницы достать из рюкзака набор цветных ручек и подчеркнуть первые строки в новой тетради. Судя по тому, как заполняют тетради мои одногруппники, уже можно считать удачей, что у них имеется хотя бы одна простая синяя ручка.

Но, с другой стороны, какая теперь разница? Никто не обращает на меня внимание, все заняты общением и знакомством друг с другом, можно немного побыть собой, пока никто не видит.

Открыла рюкзак и, не доставая из него полностью набор цветных гелевых ручек, выудила одну – фиолетовую. Ровной линией подчеркнула название предмета и, немного поразмыслив, добавила еще одну линию. Щелкнула колпачком и смахнула невидимые крошки с клетчатого листа тетради.

Неожиданно щеку обожгло чьим-то пристальным вниманием. По рукам пробежали мурашки, вынуждая тонкие волоски встать дыбом. Кто-то пялился на меня. За восемнадцать лет жизни я научилась всеми своими рецепторами ощущать чужое внимание к своей персоне, чтобы быть готовой ко всему.

Резко вскинула взгляд на открытую дверь аудитории и сразу попала в капкан чужих глаз. Возможно, голубых. Или серых. С такого расстояния сложно различить какого цвета у него радужка, но совершенно несложно понять, что пялятся эти глаза прямо на меня. В упор, чуть насмешливо и, конечно же, высокомерно.

Лёгкая ухмылка с приподнятым уголком тонких губ щекочет мои нервы. Какого чёрта!

Климов стоит в коридоре у окна и смотрит прямо на меня, пока на его шее висит какая-то рыжая девица и, то ли что-то говорит ему на ухо, то ли просто его обсасывает. Судя по его самодовольной улыбочке, делает она и то и другое.

Рыжая. Ненастоящая. Искусственная. Наверное, это некая сверхспособность истинно рыжих – отличать настоящую рыжину от фальшивой. Эта девчонка – фальшивка.

Мне до сих пор кажется чем-то диким осознание того факта, что кто-то добровольно красится в такой цвет. В универе таких не очень много, но на мой взгляд, даже одна такая девица – уже перебор. И, конечно же, она относится к «соскам», иначе ей не было бы позволено столь фривольно болтаться на шее самого крутого и влиятельного парня универа, который, почему-то, вместо того, чтобы заняться с ней обоюдным лизанием ушей, предпочитает пялиться на меня.

Так же прямо посмотрела на него несколько секунд и я, но не выдержала давления. Даже находясь на таком расстоянии, фактически в другом помещении, он оказывал на меня некоторое влияние. Учащенный пульс и мелкая дрожь в кончиках пальцев слишком ярко свидетельствовали о том, что его внимание не оставляет меня равнодушной. Да и бессонная ночь тоже наложила свой отпечаток.

Вернула внимание окну и старому тополю за ним. Листьев стало еще меньше. Ветер сегодня был беспощадным, завывая где-то в кронах и срывая с дерева уже не только листья, но и мелкие ветки.

– Всем добрый день! – в аудиторию ворвался громкий поставленный мужской голос. Преподаватель. – Все собрались?

По полу заскрипели стулья, гул разговоров затих.

Повернулась на звук нового голоса в аудитории. Мужчина средних лет, удерживал дверь приоткрытой, словно ожидая, что кто-то ещё вбежит на его занятие. Например, проспавший студент.

– Все здесь, – ответил ему один из моих одногруппников с задних рядов.

– Тогда, начинаем занятие, – улыбнулся нам мужчина и начал закрывать дверь.

За секунду до того, как она полностью закрылась, снова встретилась взглядом с Климовым, понимая, что из аудитории буду выходить с большой осторожностью. Снова эта усмешка, не сулящая для меня ничего хорошего. Он увидел и лично убедился в том, что я изгой. Пусть и добровольно, но изгой. Стало быть, я одиночка без какой-либо опоры или защиты в виде дружеского плеча. И одно движение его пальца способно загнать меня под ноготь и прижать до хруста костей.

Вполне может быть, что он и раньше иногда задерживал на мне взгляд, как и на любой другой девчонке. Просто потому, что глазам нужно куда-то смотреть. Но, отчего-то, именно после той стычки на парковке университета его внимание стало мне казаться особенно пристальным.

Мне нужен был Женя, потому что именно он знал название кафе, в котором, возможно, мне предстояло работать, если моя кандидатура им подойдёт.

Изучая его расписание и помня несколько вводных данных о том, что он третьекурсник-лингвист, пыталась найти в какой он сейчас аудитории.

Мои пары только что закончились, поэтому моно было заняться трудоустройством.

Примерно вычислив Женину группу, поняла, что его занятия тоже только что закончились. И, либо он уже ушёл в общагу, либо у меня еще есть шанс поймать его на выходе из универа.

По стеночке, чтобы не врезаться в других студентов, отошла от расписания и осмотрелась вокруг. Никого в очках и в теле. Значит, уже ушёл.

Поставив рюкзак на подоконник, натянула на плечи объёмную кожаную куртку. Она выглядела как привет из девяностых, снятый с лысого бандита, но мне она нравилась. По крайней мере, в ней и в толстовке на флисе я чувствовала себя комфортно. Рюкзак накинула на плечо, капюшон на голову, так как ветер успокаиваться не намеревался, а простыть, едва начав учёбу и не найдя работу, я не хотела.

Коснулась ручки двери, чтобы покинуть универ и в этот же момент кто-то поймал меня за локоть.

– Привет, – улыбка держащего меня Женя выглядела крайне фальшивой. – Как дела?

– Привет, – повторила за ним и нахмурилась, пытаясь понять, какого лешего он меня лапает. Мягко, но достаточно уверено вырвала свою руку из его захвата. – Я тебя искала.

– Я тоже, – нервная улыбка на его губах казалась кривой и неестественной.

– У тебя всё нормально? – нахмурилась я, остановившись напротив него на широком крыльце.

– У меня? – переспросил он и быстро осмотрелся вокруг. – Нормально.

– А если честно? Ты какой-то странный.

– В общем… – начал он тише и снова попытался поймать меня за локоть. В этот раз я отстранилась раньше, чем он успел бы меня коснуться. – После вчерашней стычки на парковке кто-то пустил слух, что мы с тобой парочка.

– Что? – округлились мои глаза настолько, что я рисковала потерять линзы. – Кто пустил?

Оглядела толпу выходящих из универа студентов, словно это был кто-то из них.

– Я не знаю, кто, но, наверное, кто-то из тех девчонок, которые видели, как ты вчера за меня впряглась.