Слова живые Открываю рот, Выпускаю на волю слова, Выдыхаю смыслов полёт: Вот мотыльки, воробьи, сова Обманчиво мягким летит комком; Над израненным в алое языком Острокрылым звоном снуют стрижи, Слова-поцелуи, слова-ножи, Зaговоры, заговoры, протестов флаги, Изменяют структуру воды и выражение лиц И, оседая в памяти, жидким металлом жгут. Но на мятом клочке бумаги, Позабытом среди страниц, Найдутся уже не нами и дольше нас проживут. Слова мёртвые Если что-то не названо, будто его и нет В этом мире, молчи – и не выйдет оно на свет. Мы Харону в оплату вместо остывших во рту монет Слова принесём в зубах как молчание хранить обет. Мёртвые – это нескaзанные слова, И они, как каменные голыши, С молчаливым холодом падают на Самое тёмное дно души И скрываются там, больше свету не веря, За «закрыто-забыто» – тайные двери, Уползают поглубже в беспросветные дебри, Словно в смерть уходящие дикие звери… …Нет весомой причины, Чтобы есть мертвечину, Прикрываясь личиной Снобизма и ханжества. Мёртвое слово – забытое, Водами Леты запитое. Как то слово, в кавычки закрыты мы, Но всё ещё живы, кажется. Слова-семена Слово – миров провокатор, Но может быть суррогатом, Усилителем-глутаматом. Оно – отпечаток идеи, От Слова вибрирует атом! Но мой видеорегистратор Знает, как я ругаюсь матом, И Слово решает – где я. Мы реальности нашей прокрустово ложе Ловим словами, меняем всласть, Но в смысл чужой незаметно можем Словом, словно в капкан, попасть. Чувства все и предметы называем словами, Выражая эмоции в текст и в стих, Но наши слова прорастут семенами Интерпретаций миров чужих. Стрелки Стрелки – тонкие ножницы – время стригут, словно крыльями – лёгкие птицы. Время крошится, птицы клюют: Цифры, минуты, нули, единицы, Да и нет, ты и я. Незаметно всё склёвано тихим Шустрым тик-так воробьём. Что теряем и ищем себя Мы по крошкам чужим, Все когда-то поймём. Наталья Романова Родилась 22.01.1982 г. в Лугaнске. Кандидат филологических наук. В 2014 г. получила литературную премию «Молодой Петербург». Первая книга (поэтический сборник «Жива в словах») вышла в Луганске в 2010 г., вторая (сборник публицистики «Турникет») – в Петербурге в 2015-м. «Живу над аркой – будто бы лечу!..» Живу над аркой – будто бы лечу! Теперь любое горе по плечу. Хоть плечи подозрительно остры — Сутулые старушки, две сестры. Малы, малы, как этот малый дом, Что по каналу движется с трудом. Внутри мелькает мой прозрачный быт, В котором сердце больше не болит. А ночью по горбатой мостовой Стихи мои уносит домовой. И я вдогонку медленно лечу, Лечу, пока совсем не замолчу… Родительский дом Там шёлка нет. Шелковичный узор Вползает в тень стареющего дома. Там в детстве я, как Гекльберри с Томом, Ведром сирени красила забор. Там снится сон горячий вековой. В нём русский дух летает над Луганью. Река шахтёров стала иорданью, Где крестится сегодня шар земной. Где мергель стен давно уже разбит, Там нет совсем ни серебра, ни злата. Зато растут смородина и мята, Зато компот с утра уже кипит. Который день вдыхая зелень штор, Кошачий царь лежит в тени вишнёвой. И я иду по улице Садовой Туда, где ждут и любят до сих пор. Зона АТУ В ветках запутался мёртвый грач. Перья его – зола. Землю мою обошёл палач, Сел во главе стола. Яства готовы: вороний глаз, Кости, трава полынь — Скудно и горько. А мой Донбасс Пьёт молоко святынь. Быстро, как птицы, взлетали ввысь Брызги кусков стекла. В старой духовке, не смазав лист, Пекло земля пекла. В печке горели среди всех зол Мысли мои в дыму. Новой метлою до ночи мёл Ветер в моём дому. Полуслепой, но как Божий глас, Ворон кричал в бреду, Что на закате в родной Донбасс, В землю его паду… «Ты был нежен, ты был тих и нелюдим…» Ты был нежен, ты был тих и нелюдим. Aх, зачем же этот город стал твоим? В нём же нету даже звёздного ручья, И земля сыра, и мельница ничья. Ты был Солнцем, ты был Господом храним. Жаль, навеки этот город стал твоим. Очень странно: улетая на восток, Ты прошёл сквозь золотой его песок. И ни крылья, и ни струпья бедных лат Не коснулись позолоченных палат. Просто вышел, просто выдохнул и стих. Видно, Ангел твой не смог обнять двоих. |
