Мы подошли к дому, но остановились договорить до интонационной точки. Очередь возмущаться Снолли:

— Да, и почему изгнание Спока совпало с куриными бунтами? Почему за тем проектом по высасыванию сил из матушки земли следовал скачок по интеллектуальному развитию животных? А после призыва бурана в стычке с войсками с крепости Тегнур появилась магическая поросль, мы её потом вытяпали зачарованными тяпками. С твоим осквернением хлеба — чёрное пятно на огородах, а за убийством Споквейга — появление его призрака, за убийством Григхен — призрак Григхен.

— Стычка с войсками с крепости Тегнур? Как вы одолели их?!

— У-у-у. Там жалоб накопилось, на всякие нехорошие штуки вокруг Хигналира. Кляузы дошли до самого Екефия — патриарха священной империи Люрциния, и тот потребовал от нашего короля разобраться с этим безобразием. Король отказал им, потому что сам нередко пользовался услугами Споквейга, покупал магические артефакты, устройства. Но патриарх смог надавить на лордов Ульгхвиналя, и те выслали войска.

— Ну да, юго-запад Миивы уже в сфере влияния Джейса. А северо-восток, где столица короля, пока держится, старым богам молится, в большинстве своём.

Я сказал “столица короля”?

— Споквейг сначала натравил духов голодных, стяжателей рациона, — рассказывала Снолли, — попортивших припасы армии, пока те были в походе. А когда они почти прибыли, Спок вызвал буран. Им пришлось разбить лагерь, ведь никто не был к бурану в середине лета. Войска оказались в ловушке, были вынуждены жечь костры в палатках и молиться, чтобы погода смилостивилась. А далее произошло кое-что интересное: сидели они так пару суток, буран закончился, но солдаты, вместо того чтобы начать штурм, перецапались друг с другом, в итоге вырезали собственное начальство и все до одного дезертировали. Кое-кто даже к нам примкнул, тот страж, которого ты назвал дворецким, например, попросился остаться.

— Определённо проклятие. Учитывая, какая военная в Ульгхвинале дисциплина, иного варианта нет.

— Ага. Ценности, устои, клятвы и принципы превращаются в пыль в разуме любого, кто ступит на проклятую землю. Свободное падение в бездну неопределённости, — поставила логическую точку Снолли, а значит пора в дом.

Мы быстро проскочили коридорные пути, которые были переполнены людьми настолько, что не поговоришь о своем. Зайдя к Снолли, я неожиданно захотел принять душ. Я извинился за сумбурность желаний и ушёл.

После душа я захотел есть, ибо похлебкой до сыту не нахлебался. Поел прямо на кухне, чтобы избежать возможных неприятных встреч в гостиной.

И в уборную.

Потом вернулся к Снолли, и мы отправились в библиотеку учиться медитации. Наконец-то! Снолли разожгла лампу, и мы присели за столик.

— Прежде всего я должна прояснить, что в ремесле медитации я никудышний делец. Как же мне тогда довелось открыть духовную технику? Больно нужно было, вот и всё. Рвалась к цели как оголтелая. Не открыть — хуже смерти. Достижений в самой сфере медитации у меня правда нет. К примеру, я долго пыталась обуздать свой ум: пялилась в каждую возникавшую в нём мысль и любое шевеление, пока те не растворятся, потом к каждому чувству, осознавала свою непричастность посредством расстояния к происходящему внутри до тех пор, пока мысли не начинали ощущаться как электрические импульсы в мозге, а потом и пустота, и только чувство динамического существования. Передо мной пустой замерший разум, и в такие моменты я понимаю, что я лишь безвольный безучастный наблюдатель. И стоит абстрагироваться от разума, и тот начинает жить сам по себе, и как будто бы и не нужна я вовсе в нём, хорошо ему без меня — думает всякую несуразицу. Мерзостное состояние. Но полезное, для осознания места своего в мироздании. Бытие так и остаётся неприятным мне, братишка, дискомфортным, как бы я ни старалась это исправить. Но зато, с практической стороны, в конкретных житейских целях медитация для меня —бесконечная жила потенциала, кажется, теоретически она способна дать тебе почти всё. Почти. Кроме самого главного. Как, собственно, и всё. Ну осознаю я свою расчудесную наипрекраснейшую природу, не выразимую ни в какой форме, и что? Какой смысл? Тупо кайфовать? Короче, я пока с этим не разобралась.

— Ай, да разберёшься. Молодая, здоровая. Не парься, — махнул я рукой, будто это плёвое дело. — Ерунда.

— А ты зачем медитируешь?

— Вымести сор с головы, разжиться энергией для колдовства, концентрация, чтоб, когда веткой коснулся шеи и чешется, отрешиться и сосредоточиться, если колдовать вдруг надо будет. Думать глубоко.

— А ещё?

— Разобраться в чувствах сложных, вопросах философских. Технику магическую развивать.

— И всё?

— Выйти в сферу интуиции, где открывается способность мыслить “без мыслей”, в привычном понимании... Очень удобно, помогает быстро соображать в экстренной ситуации, да и на мыслях силы экономить. Ещё услышать свои искренние желания, хотя с этим уже сложности возникают, — ответил я.

И замолчал.

— И? — нарушила молчание Снолли.

— Бывало, умиротворение наступало, восхитительно прекрасный штиль в голове, покой. Не надо ничего. Разве не прекрасно? Сидеть тупо кайфовать... Это же мечта — ничего не делать!

Судя по её виду, все не то. Совсем не этого она хотела от меня услышать.

— Дальше, — требовала продолжения Снолли. — Почему я по реплике из тебя вытягиваю?

— Куда ещё дальше?

— Давай дальше.

— Я не знаю, куда, в душу себе залезть? Это невозможно, всем известно, что она за пределами нашего восприятия. Если мы говорим о душе, как о сознании, разумеется. Вот, в философиях Горзуа, например, между душой и осознаванием стоит знак равно, а в Санчиорских учениях под душой понимают тончайшее существо нашего тела, разума, центр нашего естества — “сердце”. И даже туда попробуй заберись.

— Тебе никогда не открыть духовную технику, если будешь так думать. Нужно сделать невозможное. Пытайся сделать невозможное. Если цель станет для тебя вопросом жизни и смерти, даже больше, чем жизнь и смерть, тогда получится.

— Боюсь, у меня так не выйдет. На самом деле, всё, что я перечислил — маленькие попутные бонусы. Дело исключительно в любопытстве, не более. Я даже не стараюсь.

— Если устремлённости недостаточно, попробуй пойти другим путем. Пусть тебя подтолкнёт твоя жизненная энергия, да, точно, ты же Дархенсен, в вас её полно. Пробуждай её что есть мочи, пусть она заполонит всю твою нервную систему, от края позвоночника до макушки головы. Этот способ лучше подойдет. Делай так каждый день.

— А это не опасно? Если её сразу не потратить, меня разорвёт.

— Просто ничего не делай, и не разорвёт. Выскочишь в бездну напутственным пинком жизненной энергии.

— Но как развивать саму технику?

— А вот это ты только сам. Слишком тонкая штука, чтобы словами объяснить. Единственное, что могу сказать, духовная техника — это не то, чем управляешь — ей пользуешься. Создай условия, она же проявится сама. Условия ты создашь по мере своих уникальных возможностей, и уникальная техника проявится по мере воссозданных уникальных условий.

Я собрался идти, но Снолли выдумала для меня совет:

— То, что тебе нужно, уже у тебя есть. Осталось только заметить это. Запомни: тут всё куда очевиднее, чем можно подумать.

Снолли осталась в библиотеке, а я отправился в комнату. По пути я вспомнил, что говорила Снолли в гостях у чудовища гидроцефала и его Гипоциклоиды, точнее в гостях у их трупов: она может пробудить поток энергии. Жизненной энергии? Или духовной? Хотя не представляю себе, как это может быть с духовной. Снолли, значит, пробуждает поток энергии, энергия поднимается, возможно, утончается до духовной, которая затем применяется в виде духовной техники. Вот он, её способ, теперь понятно, почему ей требуется неопределенный срок времени. А может и не так. Ну не может же она духовную энергию пробуждать! Или всё-таки может? Предполагаю, что Снолли и сама не знает.

Я закрыл за собой дверь, сел на кровать, подложил подушечку под спину, облокотился и расслабился.