— С годами я только нахожу себя, пока другие теряют, —вздохнула Снолли.
— Кажется, я никогда не найду себя. Сегодня напиваюсь с Джейсом, а завтра нюхаю порошок с Сатаной. Ну, образно.
— Но ведь в какой-то день ты, будучи сам у себя на уме, покуриваешь чудоцвет в одиночестве. В своё удовольствие.
— Хм...
— Интересно, а что будет, если поджечь крест? — спросил один ребёнок у другого.
— А ну идите картошку чистить, вам что, заняться нечем?! — закричала на них мать кухарка.
Это была явно языческая деревня.
Мы прибыли в Миевку к шести вечера. За час пути лошадь успела скончаться от сердечного приступа. Но оно и к лучшему, потому что пешком мы стали двигаться только быстрее.
Ко мне пристала какая-то девочка:
— А можно у вас спросить? Если человеку, который, скажем, не слишком любит рыбу, есть её каждый день, как быстро она ему надоест? А если каждый час? Когда быстрее надоест, если каждый день или каждый час? И в каком случае больше съешь рыбы, прежде чем надоест?
А последний вопрос и впрямь хорош.
— Я её знаю, её зовут Леска. Она живёт в семье рыбаков, где рыбачат и дед, и бабка, и отец, и мать, и три старших брата, и соседи их тоже со своими семьями рыбачат. Говорят, она уже два раза чуть не задохнулась из-за набившихся в горло костей, — поведала Снолли.
— Не может быть, — удивился я.
— Она мне рассказывала, что её родители едят рыбу с костями, просто пережевывая их.
— Ого. Я уж думал, меня ничего не удивит.
В деревне я ощущал странно знакомую атмосферу, должно быть, деревня находится в сфере влияния языческих Богов.
— Ты на котенка наступила, блядь, слепая кобыла! — орал какой-то дед на бабку.
Милая сердцу атмосфера.
Мы шли по тропинке меж деревенских домиков. Вокруг были коровы, куры, козы, бабки, пьяницы — типичные обыватели здешних мест. Вдруг я увидел особенно радостного деда.
— Снолли, Снолли! Смотри, какой весёлый дед сидит! Рот до ушей. Пошли к нему, спросим, как дела.
— Это из-за перенесённого стресса... Его я тоже знаю, это произошло два года назад: за обедом дед рассказывал сыну анекдот и сын умер, из-за того что компотом подавился со смеху. Улыбка навсегда застыла на лице дедушки, после ужаса увиденного...
— Что за жестокий и причудливый мир...
— А вот и дом моей бабушки.
Мы подошли к забавному дому. Похоже, его стены были немного разной высоты, да и сам он стоял как будто спиной к улице, в отличии от других, окружавших его домов. Мы обошли его и попали во внутренний дворик. Снолли постучала в дверь. Дверь открыл дед. Прямо с порога он начал рассказ, активно жестикулируя, с дедовскими интонациями:
— Знаете, молодежь, и я был молод, и глуп как вы был, по церквям постоянно ходил, все деньги на пожертвования спускал. Вот мне... э-э, стало надо было копейщиком работать идти — денег-то шиш да ни шиша, — шепелявил он дырками недостающих зубов. — Устроился, значится, копейщиком, поставили меня церковь сторожить. Сколько лет отработал, за все годы, никто, ни один враг ни разу не сунулся. И вот что я вам, дети, скажу: более несчастных лиц, чем лица прихожан, я в жизни не видал, скорбные такие, — он изобразил скорбь. — Я вопрошал, чего лица печальные? А они все отвечали: “Господь Бог нас, рабов непослушных, наказывает, унижает”. Во-о-от, — что-то приуныл он.
— Так зачем ты... Ты же сам деньги в церковь отдавал? — не понимал я.
— Кто там пришёл? — послышался чей-то голос из дома. — Чего опять на пороге встрял, ёлы палы, дай пройти... Едрить, Сноля, привет! Проходите скорее! — бабушка пригласила нас внутрь.
Мы зашли. На веранде дед вдруг хвать меня за руку и говорит:
— Постой-ка сынок. Ты верующий?
— Ну, смотря кто спрашивает, ха-ха.
— Ах-ха-ха-хахкхъ, наш человек — заходи, — похлопал меня дед.
Вскоре мы сидели за столом кушали вчетвером кашу с вишней. Откуда ни возьмись выбежал ребёнок, подбежал к столу и спросил:
— Ба, а эт чё за чародей? — указал он на меня своим маленьким наглым пальчиком.
Бабушка ударила его кулаком по башке.
— А-ну брысь с кухни! — шуганула она его и ещё замахнулась.
Ребёнок убежал в слезах. Бабушка спросила:
— Какими судьбами вас тут носит? Куда путь держите?
— С Серхвилкросса домой идём. Лэду меч покупали, — сказала Снолли.
— Покажи меч, — захрипел дед.
Я неуклюже, не с первой попытки, чуть не уронив, вынул меч из ножен и протянул ему. Неудобно, сидя за столом, было, надеюсь, он это понял... Укоризненно цокнув языком, дед взял меч в руки.
— О-о-о-о-о! Вот это ме-е-еч! Чувствую, что он многое повидал. Зачарован?
— Благословлён. Селаксом.
— Селаксом благословлён? Оно и видно. Тёплый такой, приглядный, с мечом— как у камина — хорошо...
Дед встал из-за стола и начал махать мечом, выкрутасы показывать.
— Ну отдай ты ему уже меч, не, ну в самом деле, щас домахаешься, разобьёшь чё-нибудь!
— Молчать, женщина!!! Я мечником четыре года работал!!! Я — офицер!!! — яростно рычал на жену дед.
После пяти минут выкрутасов, дедулька угомонился и сел обратно за стол.
За последующий час он так утомил меня рассказами про то, как работал мечником, а потом топорщиком, что я захотел уйти спать.
Мне показали комнату и, перед тем как оставить одного, дед напоследок спросил: “Кто сильнее: мечник или топорщик?” Я начал было рассуждать, что зависит от различных условий, а он сказал, что топорщик.
Я глядел вдаль, нетерпеливо встречая рассвет.
Из-за горизонта кокетливо выглянуло солнышко, затем спряталось, затем снова высунулось. Лучезарно улыбнувшись, оно решилось показаться мне целиком. Я смотрел и радовался.
— Не смотри на солнце!!! — орала Снолли. — Идиот!!!
Я обернулся, но ничего не увидел! Вообще ничего! Солнце ослепило меня!
— Я ничего не вижу!!! А-а-а-а!!! — завопил я.
— А-а-а-а-а-а!!! — Снолли орала и трясла меня за плечи что есть мочи.
— А!!! А-а!!!!
— А-а-а-!!!
Я вдруг понял, что трясёт меня вовсе не Снолли...
— А! Убирайся от меня!!!
— А-а-а-а!!!!
— О, не-ет, пощади!!!
— А-а!
— А-а-а-а!!!
— А-а-а-а-а-а-а-а!
— А-а!!! А-а!! А!!! А-а-а-а-а-а!!!
— А-а-а-а-а-а!!!
— А-а-а-а-а!!! А а а а, а-а-а-а-а а-а-а-а-а!!!
Я проснулся и произнёс:
— А!
Видимо, без присмотра Защитника Снов спокойно отоспаться мне не суждено.
Я встал с жалобно скрипящей деревенской кровати и вышел во двор. Бабушка била внука твёрдым как камень указательным пальцем по лбу.
— Ты — тупой! Ты — тупой! Ты — ту-пой!
Раннее утро. Снолли метала ножи в дерево.
— Такими маленькими ножиками только младенцев резать, я тебя умоляю, — ехидничал я. — Когда пойдем за твоей захоронкой?
— Вообще-то, я уже сама сходила, — повиляла она ножиком мне перед лицом.
— От кого ножи прячешь? И почему не в Хигналире?
— От себя. Унесла подальше, чтобы избавиться от привычки кидать их по пять часов в сутки, но прежде всего у меня всегда должна быть возможность в любой момент свалить из дома налегке, не забегая в комнату за ножами. Не в окраинах Хигналира, потому что там всё в принципе безнадёжно ненадёжно. Осталось камень ледрегона найти, тут без твоей помощи не управиться.
— В чём заключается моя помощь?
— Видишь, лопата? Возьми её и идём.
Мы прошли пару сотен шагов и зашли в лесок. Снолли долго бродила туда-сюда, пока не указала мне в землю.
— Сюда копай, — сказала она.
Я принялся копать.
— А как глубоко копать?
— Метр.
— Метр?! Зачем ты так глубоко его закопала?
— Чтобы никто не услышал его пения...
Я копал-копал, копал-копал, пот лился ручьём, пыхтел и кряхтел, как откуда ни возьмись:
— Эй, ты! — обратился ко мне некто, выглядевший в точности, как я! — Это я — ты из будущего! Зачем париться, давай ко мне, когда я уже всю работу доделал. Я приготовил заклинание, которое перенесёт тебя в будущее, где я, то есть ты, уже закончил, — рядом с ним открылся портал, и он жестом руки позвал меня в него.
