После возвращения возобновилась учеба. Но уже на другом уровне. Братьям-царевичам преподавали государственное устройство, финансы, историю. Николаю особенно нравились занятия военного инженера генерала Оппермана, полковников Джанотти и Маркевича. Их уроки великий князь схватывал на лету, усваивал на отлично. А в 1815 г. Николая с Михаилом снова повезли за границу: в Вену, Париж. Но опять только для «фона», чтобы они покрасовались в свите старшего брата на мирной конференции.

Военное поселение

Как только развеялись надежды, что французы сокрушат Россию, то и Персия наконец-то согласилась прекратить затянувшуюся войну. Отдала Карабах и земли нынешнего Азербайджана. А по всей Европе славили русских освободителей. Престиж нашей страны поднялся на небывалую высоту. И Александра I победы выдвинули в лидеры международной политики. Послевоенное устройство обсуждалось на Венском конгрессе, и Россия присоединила часть Польши, где Наполеон устроил марионеточное Варшавское герцогство. Александр решил объединить его с польскими областями, отошедшими к нашей стране раньше, и создать Царство Польское – под скипетром Российского императора.

Но государь хотел использовать свой авторитет и для того, чтобы на будущее обезопасить мир от глобальных потрясений вроде Французской революции и порожденной ею агрессии. Он впервые в истории предложил создать систему общеевропейской безопасности, Священный союз, который и будет поддерживать незыблемый мир и порядок. Хотя союзникам Александра было очень далеко до его альтруизма и благородства. Австрия и Пруссия восприняли договор в качестве пустой декларации, благих пожеланий. А Англию крайне встревожило усиление влияния России.

Теперь уже ее, а не Францию в Лондоне считали главной соперницей на мировой арене. Там же, на Венском конгрессе, британцы начали тайно сговариваться против нашей страны с побежденными французами.

Но и в самой России положение было сложным. В ходе войны и нашествия Наполеона она понесла колоссальные убытки. Финансы были совершенно расстроены. Дефицит денег в казне компенсировали выпуском бумажных ассигнаций, они обесценивались. Разорились и многие дворяне. А оклады офицеров и чиновников были совсем не высокими – большинство жило доходами с имений. Это приводило к росту казнокрадства, взяточничества. Отечественные рынки заполонил британский импорт, душивший российскую промышленность. За границей закупали даже дамские ленты на огромную сумму: 20 млн рублей! [13] Такое положение, в свою очередь, разваливало финансы, золото утекало за рубеж.

И на фоне этого общего разлада пошла атака на… Православие! Духовную жажду царя по-прежнему эксплуатировали оккультист Кошелев и Голицын. В конце 1812 г. они создали Библейское общество, занявшееся вроде бы благим делом, переводами Священного Писания с церковнославянского на русский язык, распространением Библии. Но под покровительством этого общества в Россию хлынули активисты всевозможных сект: моравские братья, квакеры, баптисты, учителя «религиозного экстаза». Кое-где местные власти препятствовали еретикам. Но советники упросили Александра защитить их. Он одернул подчиненных: «Какое вам дело до того, кто и как молится Богу! Лучше чтобы молились каким бы то ни было образом, нежели вовсе не молились». В Германии царю подсунули «пророчицу» баронессу Криденер – она очутилась в Петербурге, запутывала Александра мистикой, туманными прогнозами и деловито тянула деньги.

Такой атмосферой пользовались и местные сектанты, скопцы. Их секта специализировалась на ростовщичестве и чрезвычайно разбогатела. Например, уже позже, при аресте скопца Плотицына, было изъято наличными более 18 млн рублей! В пересчете по нынешнему курсу, он был бы мультимиллиардером. За согласие «посвятиться» скопцы выкупали на волю крепостных, окручивали должников. Калечили мужчин, посвящая их в свои ряды «за одной», «за двумя», «за тремя печатями». Калечили женщин «за одной» и «за двумя печатями». Или «за печатьми огненными» – выжиганием. А любые обвинения изуверы замазывали взятками.

Для лжехриста Селиванова скопец-миллионер Солодовников отгрохал в столице настоящий дворец, «дом божий, горний Иерусалим». Там были и салоны для «духовных бесед», и разукрашенный зал для радений, и оборудованные помещения для ритуальных операций с новообращенными. Возле «дома божия горнего Иерусалима» вереницами останавливались богато убранные кареты. Знатные дамы, ничуть не таясь, собирались слушать проповеди и беседы Селиванова.

Светское «общество» охватило повальное увлечение мистикой. Дворяне и высокопоставленные чиновники собирались в спиритические кружки, утопали в астрологии, магии, зачитывались оккультной литературой. Голицын получил повышение, стал Министром духовных дел и народного просвещения. Журнал «Сионский вестник» масона Лабзина он вообще освободил от цензуры. И Лабзин принялся вдобавок издавать книжки религиозно-нравственного содержания. Они имели огромный успех, становились учениками по церковному воспитанию.

Появилась еще одна «пророчица», Екатерина Татаринова. Аристократка, из семьи придворного (в девичестве Буксгевден). Овдовев, она сперва самозабвенно окунулась в секту «хлыстов» с радениями, свальным грехом и прочей экзотикой. Потом перешла к скопцам, где ее и признали «пророчицей». Ее покровителем тоже стал Голицын. Выхлопотал, чтобы царь отдал Татариновой Михайловский замок, пустовавший долгое время – молчаливое напоминание об убийстве Павла I. «Пророчица» создала там общину «духовных христиан». К ней потянулась аристократия: генерал Головин, князь Енгалычев, художник Боровиковский, дамы из высшего света. Иногда на сборища приходил и Голицын. Хотя Михайловский замок превратился в гнездо тех же самых «хлыстов» и скопцов.

Голицын, получив министерский пост, принялся насаждать сугубую религиозность в учебных заведениях. Но… кто и как внедрял ее? Получалось, что духовным воспитанием руководит уже не Церковь, а Библейское общество со своими дочерними организациями. Ереси стали заражать и духовенство. Те священники, кто хотел выслужиться, подстраивались к Голицыну и его окружению. А поборники ортодоксального Православия не осмеливались выступить против новшеств или попадали в опалу.

Но масоны действовали не только методами «просвещения». В Германии в период французской оккупации возникли законспирированные боевые организации «Тугенбунда» («Союза добродетели»). Они тоже были масонскими, объединяли самых энергичных представителей офицерства, дворянства, молодежи. Аналогичные веяния проникли и в Россию. Царская армия в походах вроде бы закалилась, набралась боевого опыта. Но… дисциплина совсем разболталась. А офицеры нахватались и французских, и германских радикальных учений. Как обычно, хватало и недовольных, чем-то обиженных. Были и возгордившиеся, сочли себя вправе перекроить государственные порядки по собственному разумению.

В 1814 г. граф Дмитриев-Мамонов и генерал Орлов создали «Орден русских рыцарей». Следом возникли: «Священная артель», «Семеновская артель», кружок Раевского. О «Семеновской артели», куда входили будущие декабристы Трубецкой, Муравьев-Апостол, Якушкин, Александр I, узнал и запретил ее. Но в 1816 г. члены всех этих кружков объединились в тайный «Союз спасения», нацелившийся на замену Самодержавия конституционной монархией. Правда, возникли споры, как же это сделать.

Большинство стояло за мирный путь. Лунин и Якушкин доказывали, что царя надо убить, и «Союз спасения» переругался. Сам постановил – распустить организацию. Но тут же возникло «Военное общество», где отсекли нерешительных, а на его базе в 1818 г. был создан «Союз благоденствия». Для маскировки он провозглашал «помощь правительству» в делах «просвещения». Но целью видел даже не конституционную монархию, а установление республики.

Идейному разброду немало способствовала либеральная линия самого царя. После войны он хотел вернуться к прежним замыслам. Возвратил из ссылки и снова возвысил Сперанского. Ввел его в Государственный совет, поставил во главе Комиссии по составлению законов. А своему новому детищу, Царству Польскому, император даровал конституцию со свободами печати, личности, двухпалатным парламентом – сеймом. Польским царем считался сам император, а своим наместником он назначил поляка, генерала Зайончека, воевавшего против русских и под заменами Костюшко, и под знаменами Наполеона.