— Это плохо?

— Что? Нет! — Том постарался придать голосу оживленность, — это хорошо. Не всем бывшим гонщикам предлагают должность инструктора. Просто я пока… — он поднял глаза и попытался понять, каким его видит Ньют: разбитым, испуганным, разочарованным. — Я просто хочу взять паузу.

Ньют согласно покивал и замолчал, уйдя в размышления о невозможности взять паузу в жизни, чтобы оценить обстановку и принять верное решение. Наверное, нужно было позвонить Минхо. До момента отъезда осталось два дня, казалось, рядом с Томасом время впитывало в себя Ньюта, как губка. Он именно так и чувствовал себя — ополовиненным. Наверное, пора было уже сказать Томасу. Если бы только Ньют мог быть уверен, что эта информация ему нужна.

— Как у тебя с проектом? — тут же возник наяву объект его мыслей, — ты давно ничего не говорил о работе.

Ньюта как подбросило. Он выпрямился, как будто кол проглотил и отвел глаза, зная, что выглядит как идиот.

— Все, в общем, неплохо. Готовимся к стройке. На самом деле, Томас… — он вдохнул, уже решившись признаться, но его прервала влетевшая в кухню Тереза, по обыкновению расточавшая улыбки, объятия и шлейф цветочных духов. Момент явно был выбран неверно. Ньют подавил раздражение, но Томас, несмотря на помеху в виде сестры, как-то уж больно пристально воззрился на Ньюта.

— Как будто год вас не видела, — прощебетала девушка, уплетая пасту прямо из тарелки брата, на что тот лишь закатил глаза. Отчего-то Ньюту вдруг стало неожиданно весело и легко, радость защекотала где-то в глазах и опустилась в горло, заставляя скрыть улыбку кашлем.

— Томми, я бы на твоем месте отошел, она явно не наелась, — прошептал блондин, с упоением наблюдая, как Тереза накладывает себе вторую порцию.

— А чего вы кислые такие? Завтра Рождество, а вы как сычи сидите дома, опять, — она выразительно глянула на Томаса, — вместе, — такой же взгляд на Ньюта, — не удивительно.

— Молодым везде у нас дорога, — отмахнулся от нее Томас, решительно делая вид, что ничего такого в ее словах он не услышал. Конечно, Тереза как гончая, что уже унюхала добычу и смотрит на Ньюта взглядом, который тот, к счастью, пока еще не идентифицирует как опасность.

— Я завтра еду к родителям, — продолжила Тереза, ничуть не смущаясь ощущения, что она третий лишний. — Меня не будет пару дней. И ночей.

— Тер, заткнись, — Ньют услышал в голосе Томаса что-то новое. Злость, смешанную с раздражением и тщательно замаскированную спокойствием. Но Тереза, кажется, поняла это раньше, потому что и правда замолчала, только сердито зыркнула на брата.

— Почему ты не едешь? — Ньют решил разрядить обстановку. Щеки все еще пылали от так и не высказанной правды, а груз ее только больнее давил на плечи. Не стоило столько тянуть.

— Семейные дрязги, — улыбнулся Том и на этот раз Ньют и правда решил не продолжать, он и так по ощущениям прошел по краю.

— Потому что упрямый баран, — подытожила Тереза, облизывая пальцы. Томас только виновато опустил глаза. Его родители все еще не знали про его ориентацию, и очень сомнительно, что обрадовались бы этому обстоятельству. Уж он-то знал.

***

Если бы Ньют планировал свое идеальное Рождество, то в нем бы точно был сонный Томас с поводком в руках и радостно гавкающей Ричи в семь утра. Даже начавшаяся оттепель не помешала бы Ньюту улыбаться своим мыслям, хлюпая промокшими ботинками по лужам. Ничего в этот день не смогло бы прервать цепь идеальных событий. Ничего, кроме Минхо.

— Подумать только, ты не сказал мне, что сваливаешь! На целый, внимание, блядский, год!

— Тише, Минхо, — поморщился Ньют, неосознанно поднимая лицо к потолку. Томасу он все еще не сказал. Хотя очень старался. Честно. Даже открыл утром рот. Правда тут же закрыл. Трус.

— Моему возмущению нет предела! — продолжал голосить друг, расхаживая по квартире Ньюта в традиционном рождественском свитере с оленями. Ньют уже почти сказал ему, что он и сам выглядит как олень, устраивая разборки ранним утром в Рождество, но тут должен был признать — олень здесь он. — когда ты собирался сказать мне? Распаковывая вещи в другом штате?

— Не утрируй, — попросил Ньют, вызвав только новый всплеск причитаний.

— Да я даже слова такого не знаю! — возмутился Минхо, — что это вообще? Ты вроде как шлешь меня на хер?

— Типа того, — против воли Ньют рассмеялся. Присутствие друга смогло немного поднять его боевой дух.

— После всего, что было между нами, — взвыл Минхо и отправился на кухню, потому что единственное, что могло спасти Ньюта — приготовленная им еда. Когда Ньют появился на кухне вслед за другом, тот уже уплетал остатки пасты прямо из сковородки.

— Я хотел сказать, Мин, — чайник закипел с возмущением, едва ли не большим, — и я бы сказал.

— На посадке, — проскрежетал парень с набитым ртом, но уже, однако, не злясь. Кулинария Ньюта творила чудеса. — Но год! Я в принципе не готов тебе такое прощать.

— Приедешь на открытие? — тут же перевел тему Ньют и увидев, как загорелись глаза друга, совсем уж хитро добавил, — с банкеееетом.

— Такое ощущение, что меня можно подкупить банкетом, — заворчал Минхо, — но вообще-то и правда можно.

***

Только поговорив с Минхо, Ньют наконец-то вздохнул спокойнее, будто друг и правда передал ему сил и на разговор с Томасом и на следующие месяцы. Он все же почувствовал кайф от предстоящей стройки, ведь работал для этого так долго и так тяжело. В итоге в этом проекте было намного больше, чем он задумывал изначально.

Рождество наступило тихо, кажется, именно так оно и задумывалось: под бормотание легкой комедии и теплый смех человека рядом. По телевизору крутили «Реальную любовь», и в ответ на вопросительный взгляд Томаса Ньют только рассмеялся. Честно говоря, он понятия не имел, что эта старая мелодрама способна вызвать такой мощный заряд позитива и уюта.

Том рядом похрустывал приготовленными чипсами, смеялся над приключениями главных героев, активно комментировал и вообще вел себя так, как будто не чувствует рядом с Ньютом никакого напряга. По сути, так и было.

Только Ньюта грызло чувство вины. Сказать про завтрашний отъезд сейчас? Разрушить вечер и настроение Томаса? Встретить Рождество в одиночестве, зная, что возможно обидел человека своей трусостью? Если бы это был кто другой… Кто угодно, но не Томми. Смотря на его улыбку, когда он повторял реплики из фильма, кажется, заученные наизусть, Ньют совсем не фальшиво смеялся и гнал подальше это мерзкое ощущение собственного ничтожества. И жаль было даже не себя, хотя сейчас он запросто признавал, что привязался к парню канатами, что никогда в жизни не падал в человека так, как в этот раз.

Томас поглядывал на него хитро, прекрасно замечая усталую улыбку, но он и представить себе не мог, какие тайны скрывает в себе эта блондинистая голова. Приходили мысли о том, что Ньют сожалеет, что согласился на вот такое скучное, однобокое Рождество. Томас ведь даже друзей его не знал, как собственно, и всего остального. Был ли Ньют доволен таким поворотом событий? Что на самом деле стояло за этим взглядом: интерес или нежелание обидеть?

— С Рождеством, Ньют, — Томас почти засыпал, когда они прощались на пороге его квартиры, едва за окнами начал разгораться рассвет. Отчего-то именно это состояние сонной беспомощности и расслабленности предполагало абсолютную искренность. Хотелось хоть что-то сказать искренне, от души, не скрывая ничего и не вкладывая никакого подтекста.

— С Рождеством, Томми, — так же сонно ответил Ньют, и снова отмел мысль об отъезде. У него еще есть время.

***

Не открывая глаз, Ньют с удовольствием потянулся в кровати, наслаждаясь тишиной одиночества и воспоминаниями, что заполнили голову благодаря вчерашнему вечеру. Привычно свесив руку с кровати и не нащупав там мягкой собачьей шерсти, он дернулся, но тут же вспомнил, что Ричи окончательно переехала к Томасу и время от времени подавала голос из квартиры сверху. При имени соседа Ньют позволил себе еще одну секунду счастья и все же вернулся к мысли, что неприятный разговор все еще впереди. Он перевел взгляд с потолка на часы и застыл, не веря глазам. Стрелки показывали без часа полночь.