— Мой проект приняли, — рубанул Ньют без предисловий, как только друг промычал приветствие в трубку.

— Я не сомневался в тебе, образина, — отозвался тот, — тусанем?

— У меня вроде как еще дела. Может завтра?

— Какие это еще у тебя дела? Тем более, вроде как, — тут же Минхо загремел в динамике возмущением, отразившемся на лице блондина недовольным выражением. Стоило Минхо унюхать сомнение в словах друга, и он моментально принимал позу собственника. — Кто-то нарисовался?

— Это все тот пес, — Ньют каждый день жаловался другу на вой, но у того информация вылетала из головы не задерживаясь, — он все еще воет.

— Ты решил придушить гадину?

— Блять, да нет же! — Пробка двинулась и Ньют вклинился перед огромным джипом, перестраиваясь в соседнюю полосу. Сзади ему в спину полетел угрожающий гудок. — Там выяснились некоторые обстоятельства…

— Да что ты все титьку мнешь, говори уже, — не выдержал Минхо.

— Его хозяин попал в аварию, лежит в коме, так что понять пса можно.

Телефон на секунду отозвался красноречивым молчанием.

— ЧТО. БЛЯТЬ. ТЫ. НЕСЕШЬ? — по слогам возмутился парень в трубке и Ньют мысленно чертыхнулся, задав себе тот же вопрос. — Понять пса? Это не твоей кукушке сейчас нещадно гудели? Уехала?

— Все сказал? — почти обиделся Ньют, зажав телефон между плечом и ухом. Радио зашипело, предвещая скорую тишину.

— И что за дела у тебя? Пса будешь развлекать?

— Хочу съездить к Тому. Он же мой сосед. Может, помощь какая нужна, — блондин задумался и не заметил, как машина перед ним резко тормознула, только стоп-сигналы засветились в лобовом стекле. — Блять, да черт знает, может пса к нему отвезу, уже невыносимо слышать этот вой.

— Ну, ну… — только и ответил Минхо перед тем, как снова замолчать.

— Я сдал архитектурный проект. А впереди генплан. И сроки там сгорят вместе с моей жопой, если я не успею внести все, что мы задумали. У меня еще год ипотеки за эту квартиру и мечта в Австралию, и я кажется все это просру из-за гребаного ретривера по кличке Рич и его хозяина, которому вздумалось прокатиться в ливень после чертовых гонок! Фуууух… — Ньют тяжко выдохнул и почувствовал себя как после исповеди, именно так на него всегда действовали диалоги с Минхо.

— Закончил? — отозвался друг и в ответ на угрюмое «угу» от Ньюта, выдал заключение, — не знаю, что конкретно тебя так взбесило, но раз уж задница у тебя уже нещадно полыхает, сделай доброе дело и забудь. Тебя это не касается вообще-то, кстати. — В итоге добил Минхо и отключился, оставив Ньюта наедине с короткими гудками. Осталось поговорить с Терезой, забрать Рича и не растерять по пути свою решимость покончить с проблемой.

***

— Почему же ты так по нему тоскуешь? — проворчал Ньют, почесывая пса за бархатным ухом. Рич смотрел на него терпеливо, словно укорял парня за подобные глупые мысли. Глаза его, цвета сладкой карамели, неустанно следили за каждым движением блондина, а пушистый хвост нетерпеливо метался из стороны в сторону.

— Он такой особенный? — опять обратился к псу Ньют и после секундной паузы почесал отрастающую щетину на подбородке. — И правда съехал. Говорю с тобой, будто ты мне ответишь.

Вытащив документы из бардачка, парень приказал псу сидеть тихо и бегом направился к главному корпусу больницы Маунт Синай, возвышающейся на девяносто шестой улице. Дождь продолжал идти, усилившись к вечеру, так что даже капюшон не спас юношу от его упругих холодных струй. Осень не просто вступила в свои права, но и, кажется, превысила полномочия.

Медсестра на стойке регистрации встретила его понимающим взглядом, едва уловив волнение парня в дрожащих пальцах, ерошивших мокрые волосы.

— Я к Тому Эдисону, — уверенно начал Ньют и только тут осознал, что приходится ему целым никем. — Я… м… его близкий друг. Только узнал об аварии.

— В таком состоянии к больным допускаются только родственники, — в голосе медсестры слышалось легкое равнодушие.

— Если мы скажем, что я его брат? Поймите, это важно для меня, — Ньют постарался думать о всех неудачах, что посыпятся на его голову, если Том будет продолжать лежать здесь, а Рич выть, поэтому в его глазах буквально отразилась вся скорбь мира, — и для него важно. Крайне!

«Я надеюсь», — думал парень, пока медсестра оглядывала его с ног до головы.

— Если кто-то из его родственников подтвердит, я вас пропущу, — наконец изрекла она и кивнула в сторону левого крыла, где коридор извивался замысловатым крючком. Ньют шел за ней по этому лабиринту, уже предчувствуя скорый финал своего путешествия. Сейчас родные Тома увидят его и спектаклю конец.

Но возле двери никого не было, а заглянув в палату, медсестра не обнаружила никого и там.

— Хорошо, но только десять минут, — шикнула женщина и пропустила блондина за тонкую дверь. Слух уловил мерное гудение техники, едва заметный писк и шипение аппарата вентиляции легких. На большой современной кушетке лежал Том, по шею скрытый тонкой простыней. Полностью забинтованная голова покоилась на подушке, из-под бинтов виднелись лишь отдельные участки лица: полоска небритого подбородка, закрытые глаза, верхние края скул. Все остальное перекрывалось белоснежными лоскутами и маской с подачей кислорода. Грудь парня мерно вздымалась и опускалась, голые руки с прожилками синих вен вытянулись вдоль тела, застыв в летаргическом сне. Несмотря на состояние, длинные темные ресницы Тома слегка подрагивали, будто парень всеми силами пытался открыть глаза. Картина предстала откровенно жуткая, поэтому Ньют, до этого момента не сталкивающийся с больницами, пораженно застыл у стены.

— Привет.

Ньют не знал, куда себя деть. Он осторожно присел на жесткий стул у постели Тома и вгляделся в лицо соседа. Парень не понимал, зачем пришел и что делает здесь, но рядом с Томом было как-то… спокойно., хоть и странно до одури. Словно всё находилось на своих местах, и Ньют просто должен был прийти сюда рано или поздно.

— Мы с тобой не знакомы, но я твой сосед. Снизу. Я Ньют.

Мысли разбегались как тараканы при свете дня, на душе, кажется, скреблись не кошки, а Рич.

— Слушай, Рич с ума сходит. Воет и воет целыми днями. Хотел провести его к тебе, но тут Цербер на посту, знаешь.

Ньют невесело усмехнулся, размышляя о том, давно ли он начал сходить с ума. Говорит с псом, с парнем без сознания. Дальше кто? Летающие человечки?

Он встал и прошелся по палате, мельком отмечая расставленные повсюду букеты в тяжелых вазах, чьи-то вещи на коротком диване у окна. На подоконнике стоял смятый и потертый кубок, видимо тот самый, что гонщик успел выиграть перед аварией. Ньют выглянул в окно и заметил свою машину, кажется, Рич вел себя довольно прилично. В голове начала оформляться какая-то идея, но Ньют отвлекся на висящую табличку с данными пациента.

— Томас Эдисон. — Он глянул на парня и прищурился, — все-таки Томас.

Его речь прервал звук открывающейся двери и недоуменный мужской голос:

— А ты кто такой?

В дверь протиснулись двое парней, — высокие, плечистые, с изумленными лицами. Один, блондин, с причудливыми тонкими бровями смотрел зло, даже не скрывая своего отношения к незнакомцу. Второй, темнокожий парень с темными глазами выглядел скорее удивленным и, как будто вспомнив про горячий нрав своего товарища, лишь вышел вперед.

— Ты как сюда попал?

— Я Ньют. Сосед Томаса. Мне Тереза сказала, где он, — Ньют не собирался врать, но история сложилась сама собой. — Я с Рич приехал.

— Так вы знакомы типа? — блондин даже не изменил выражения лица, сделав еще шаг к Ньюту.

— Вроде того… у меня тоже мотоцикл, — оправдался парень и указал пальцем за окно. — У меня Рич в машине. Пять дней с ума сходит. Я тут подумал…

— А ты умеешь? — оборвал его блондин, чем вызвал недовольный вздох второго незнакомца. — У тебя же мотоцикл вроде?

— Галли, остынь, дай ему сказать, — сказал второй и, повернувшись к Ньюту, уточнил, — хотел протащить сюда пса?

Ньют только кивнул, насупившись. Этот Галли ему не нравился, а вся ситуация напоминала нелепую игру в плохого/хорошего копа. Темнокожий подумал и обойдя парня направился к окну, где, как бы в подтверждение словам хозяина, под дождем мок гольф.