Томас, наконец, перевел блестящий взгляд на девушку, в котором она увидела лишь немую мольбу и исчезающие прозрачные капли. Он кивнул и первым толкнул дверь, задерживая дыхание.

***

— Новичок? — Ньют тепло взглянул на Бренду и снова внимательно всмотрелся в лицо брюнета. — Привет. Я Ньют.

Томас задохнулся от этой простой фразы, хотя кислород и так давно не мог проложить дорогу к его пылающим в агонии легким. Знакомые светлые радужки, растрепанные волосы, отливающие чистым золотом, глубокий тембр голоса, чуть прикушенная губа, прищуренные веселые глаза, изящная ладонь с длинными тонкими пальцами. Словно призрак из прошлого, что пришел нарушить хрупкий покой Томаса.

Том шумно сглотнул, не отводя взгляда от знакомых глаз, постарался выдать самую милую улыбку, на которую был способен в данный момент и пожал его пальцы, на которых не осталось ни следа от черных полос, которые врезались в память Томаса. Только чистая гладкая кожа, сияющая своей болезненной белизной.

— Привет. Том… Томас.

Имя парня кольнуло где-то в правом углу груди Ньюта. То ли от того, как он произнес это, словно вкладывая в каждый звук надежду, заранее считая ее ложной. То ли пытаясь донести до него что-то важное, больше, чем сам космос, просто выговаривая такие простые пять букв. Ньют медленно склонил голову, прислушиваясь к своим ощущениям. Нет, ничего. Пустые мысли.

— Какими судьбами, Том-Томас? ПОРОК предложил что-то ценное? — в словах Ньюта слышался так любимый Томасом мед.

— Скорее, забрал что-то ценное, — через силу усмехнулся Томас и спрятал предательски дрожащие руки в карманы. Он взглянул на Бренду в поисках поддержки. Казалось, его нервы с громким скрежетом лопались и он был готов оторвать якорь от дна. — Так чем здесь можно занять себя?

— Ох, не знаю… Судя по твоей фигуре, ты любишь спорт. Или, раньше любил. — Неожиданно ответил ему все же Ньют.

— Судя по моей фигуре? — Том не смог сдержаться от изумленного вопроса.

— Ну, она такая… спортивная… была… наверное… — отчего-то Ньют засмущался и растрепал волосы своим любимым жестом. Он посмотрел в сторону и над воротом футболки вспыхнула своей чернотой знакомая татуировка. Лабиринт, который нарисовал сам Томас.

Сейчас в Ньюте не было ни капли прежнего подтекста. Абсолютно открытый, с чистым ясным взглядом и прямолинейными фразами, этот Ньют напрочь сшибал с ног, буквально атакуя своей невинностью. Томас даже решил устыдиться того, как еще несколько недель назад прижимал его к грязному полу заброшенной квартиры, наблюдая, как от напряжения он покусывает собственное запястье.

В голове у этого мальчика, что стоял теперь перед Томасом, не было ни единой подобной мысли. Он просто рассматривал нового знакомого, отчего-то злясь на реакцию своего организма. Он злился, что ему нравится этот парень, вместе со своими невероятными шоколадными глазами, родинками на скулах, ненавязчивым терпким запахом тела и густым голосом. Нравился несмотря на то, что они виделись первый раз в жизни и перекинулись буквально парой фразой. Томас. Ньют попробовал это имя на вкус, и оно разлилось мускатом с ноткой яблока. Весь этот парень будто был оттенен чем-то пряным и уютным. Он определенно нравился Ньюту.

Томас так хотел прикоснуться к нему. От волос до ботинок Ньют был таким родным, и в тоже время, удивительно незнакомым. С чужим расслабленным взглядом, смятой улыбкой, разбрызганным вниманием — этот новый Ньют казался лишь несуразной копией прежнего себя. Однако, эта копия имела собственное мнение на происходящее, и Томасу до жути хотелось узнать, что он думает о нем. Том точно знал, что не отпустит больше Ньюта. Даже если придется завоёвывать его заново, каждую минуту каждого нового дня. Даже если придется убеждать его в том, что это правильно. Потому что до этого момента Томас даже вполовину не осознавал, какой драгоценностью обладает.

— Ты врос что ли? — новый Ньют усмехнулся и дотронулся до плеча Томаса, призывая к вниманию. Бренда оставила их, а он сам уже пару секунд звал его на импровизированную экскурсию по жилой части лаборатории, но брюнет словно завис в своей собственной голове. Странный он какой.

— Извини. — Том слабо улыбнулся и сосредоточился на настоящем. Пришлось покашлять, чтобы голос не звучал так хрипло и потерянно. Ньют снова пытливо вгляделся в его лицо.

— С новичками всегда так.

— Как?

— Сложно. — Том не смог удержаться от дрожащей улыбки. В этом ответе был весь Ньют.

Они прошли по длинному коридору, при этом Ньют отрывисто стучал в каждую дверь на своем пути. Из-за дверей доносились крики показной злости, на что Ньют лишь весело отшучивался.

— Здесь живут не все, но большинство. Не самое приятное большинство, если ты понимаешь, о чем я, — Ньют хмыкнул, а Тома все еще коротило от его голоса. — Ты быстро освоишься. Лекции, тренировки, даже тусовки иногда. Прям детский лагерь. Еще встречи с психиатром и личные… — Томас заметил, как Ньюта едва передернуло, — консультации. Но и это можно пережить. Не так погано, как кажется.

Улыбка Ньюта, успевшая растаять, снова засияла.

Казалось, что он пробыл здесь совсем недолго, но каждый сотрудник успел привязаться к нему. Или это Томас транслировал свои эмоции им в головы. Однако, встречающиеся парни довольно тепло приветствовали его, называя по имени и шутливо подталкивая. Ньют только успевал называть Томасу череду чужих имен, которые были абсолютно безразличны брюнету. Он все хватал воздух, рассеянно слушал парня и пытался не согнуться от ломающегося внутреннего стержня. Металл оказался слишком мягок. К концу коридора у Томаса болели скулы от того, как сильно он сжимал зубы от ревности. Какого черта все эти недоноски так относятся к ЕГО Ньюту? Том чуть не огрызнулся на очередной вопрос от блондина, но вовремя прикусил язык. Ньют не делал бы этого, если бы помнил.

— Ты странно выглядишь… Болит что-нибудь? — в голосе Ньюта разлилась искренняя забота, так жутко наводящая на мысль о прошлом.

— Голова ноет. Пройдет. — Отрезал Томас и понял, что просто не справляется с навалившимся кланком. Не справлялся с тем, что Ньют такой близкий и понятный, вдруг оказался по другую сторону восприимчивости. Том не понимал, как он должен себя вести. Не понимал, как держать себя в руках и выглядеть для Ньюта так, будто раньше не было между ними ничего общего. Мозг отказывался воспринимать Ньюта незнакомцем и уж совсем шел в отказ при мысли, что блондин навсегда им останется. Томас был словно на перекрестке и в какую сторону бы ни пошел, это казалось неверным вариантом. Любое слово или действие казалось чужим.

— Мы можем попросить Терезу помочь… — протянул новый Ньют, снова пропуская волосы через пальцы. Он нервничал рядом с этим парнем. Он всколыхнул в нем какую-то непонятную тревогу и почти забывшийся Ньют опять начал возводить вокруг себя оборонную стену. Просто на всякий случай.

— Ты помнишь Терезу? — опрометчиво спросил Томас и тут же пожалел о словах. Конечно, он помнит ее, идиот, они ведь видятся каждый день.

— Конечно, — недоуменно подтвердил его мысли Ньют, опасливо сощурившись, — я видел ее пару часов назад.

— Ахм… — сконфуженно попятился Томас, коря себя за несдержанность. Нужно быть осмотрительнее со словами.

— Так попросить ее? — казалось, Ньют уже забыл о странности Томаса. — Дать тебе что-то от головы?

— Нет. Я лучше посплю. — Томас резко развернулся и трусливо рванул к своей комнате, оставляя позади растерянного Ньюта, который пожал плечами, глядя вслед новому знакомому. Он так и не понял, что сделал не так, и это неожиданно взбесило его. Какого хрена он должен думать о кланке в голове этого шенка?

Ньют завис, когда последняя мысль мелькнула в голове и растаяла смутным образом. Что за слова? Тарабарщина какая-то.

***

— Как прошло?

Бренда выпрямилась на стуле, наблюдая, как Томас делает вид, что спокоен. Он размял каждый палец на руках, вытянул ноги, прикрыл глаза и сложил губы в узкую полоску равнодушия.