— Спасибо, что показал мне, — слегка срывающимся голосом прошептала Вики, благодарно обхватывая предплечья демона своими ладонями и прижимаясь к нему спиной как можно теснее. — Как бы я хотела, чтобы папа мог увидеть нас вместе и узнать, что его дочь в надёжных руках и тоже счастлива.

— Он не знает, но чувствует это, поэтому наконец смог отпустить тебя, и теперь вы дарите друг другу спокойствие и умиротворение, вместо страданий и душевных мук, — тихим голосом пояснил Геральд, с неосознанной нежностью зарываясь носом в волосы девушки, с упоением вдыхая аромат свежести и сладости её энергии, уже ставшей такой привычной рядом.

Вики с наслаждением прикрыла веки, а затем аккуратно извернулась в объятьях мужчины, чтобы оказаться к нему лицом, с трепетом заглянула в безбрежную ласковую гладь двух голубых океанов и любовно коснулась подушечками пальцев высокой бледной скулы, не зная, как выразить словами свою признательность и то, нечто более важное, такое необъятное, что распирает приятной негой грудную клетку изнутри, что можно передать лишь в совокупности жестов, прикосновений, взглядов, ведь этот демон сделал здесь на Небесах для неё гораздо больше родной матери — всемогущего серафима, а вместе с этим ненароком подарил вторые крылья и второе дыхание, новую цель и новый смысл в жизни.

— Я хотел, чтобы ты увидела лично, не тяготилась и не возвращалась к тревожным мыслям, нашла здесь окончательный покой и знала, что я не лгал тебе тогда и никогда ни в чём не обману и впредь, — продолжая обнимать девушку одной рукой за талию, второй сначала прижал её ладонь к своей щеке, а затем поднёс к губам, и не отрывая от неё потеплевшего взгляда, невесомо поцеловал тонкие прохладные пальцы.

Меньше всего Геральд хотел найти в глазах Вики лишь одну слепую благодарность, но видел в блестящем от скопившейся влаги серебристо-изумрудном взоре, то незримо большее, что не поддаётся никакому описанию банальными фразами и заставляет древнего, закалённого в кровавых боях, демона бережно прижимать к себе его хрупкую девочку, в благоговейном стремлении закрыть её своей широкой спиной и могучими крыльями, чтобы уберечь от всего враждебного жестокого мира и если понадобится, то даже от себя самого.

— В тот день на острове ты обещал поговорить со мной о выборе стороны, — напомнила Вики, и слегка касаясь кончиками пальцев, очертила контур его губ. — Я бы очень хотела послушать сейчас.

— Только я теперь не уверен, что имею право говорить с тобой об этом, — с сожалением вздохнул мужчина. — Я не собирался склонять тебя на путь демона и никогда так не сделаю, просто хотел немного уравновесить чаши весов, наблюдая твои сомнения, чтобы тебе не было мучительно стыдно за свой выбор, если он пойдёт вразрез со светлой стороной, потому что, на самом деле, это не равно значению примкнуть ко вселенскому злу.

— Я знаю, что ты никогда не будешь давить на меня, поэтому, тем более хочу выслушать тебя, пожалуйста, — притиснувшись к Геральду плотнее и сражаясь с собственным желанием поцеловать его, вовсе не обращая внимания на то, что они до сих пор стоят на тротуаре посреди тёмной улицы, умоляюще обратилась к нему девушка.

Вики нравилось говорить с ним, учиться у него, впитывать его мудрость, ведь несмотря на огромную разницу в пару тысячелетий, она не стала губительной пропастью между ними, так как мужчина никогда не разговаривал с ней уничижительно, с чувством превосходства или надменно, не поучал, словно неразумную или никчёмную идиотку, но делился с ней мыслями и опытом, ставил на один уровень с собой, всегда беседовал на равных и прислушивался к ней в ответ.

— Пойми, что ты не должна выбирать любую из сторон ради кого бы то ни было: своей матери, меня или друзей, потому что завтра любого из нас может не стать, тем более из-за веры или религии, так как всё, что ты знала на Земле, почти полностью противоречит действительности, — демон мягко взял её за подбородок пальцами и заглянул в глаза. — Это должно быть чётким осознанием, но в тоже время идти изнутри от души и сердца, быть твоим состоянием и образом мыслей, твоей константой, ни в коем случае сиюминутным настроением или порывом, потому что это станет ошибкой длинною в Вечность.

Вики понимающе закивала и под действием притягивающей магии его зрачков заворожённо потянулась к губам мужчины, но он отпустил её подбородок и медленно отстранился, заботливым трогательным жестом заправив выбившуюся прядь волос за ушко девушки, давая понять, что в таком контексте не время для поцелуев вовсе.

— Хорошо, мы поговорим об этом немного, — согласился Геральд и снова призвал водоворот. — Проведу тебе одну небольшую экскурсию.

Когда они снова перенеслись при помощи вихревого туннеля, то очутились в просторном сумрачном помещении, где тусклый вечерний свет пробивался через маленькие окошечки, расположенные почти под самым высоким сводчатым потолком, воздух здесь витал сырой и холодный, пахло ладаном и дымом, а вокруг них были лишь тёмные мрачные стены, что незримо давили своей непонятной тяжестью, но стоило Вики приглядеться получше, привыкнув к полумраку, как она сдавленно всхлипнула и в испуге зажала себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть от ужаса и липкого отвращения. Со всех сторон на неё смотрели пустыми впалыми глазницами оскалившиеся черепа — тысячи и сотни тысяч, они были повсюду, как и фрагменты других человеческих костей, выложенные в незамысловатые узоры на чёрных колоннах, выступающих из стен, в нишах и на карнизах окон, складываясь в поистине отталкивающую причудливую картину торжества смерти.

— Мы ведь не в Аду, да? — справившись с собой, тихо спросила Вики и зябко поёжилась, озираясь по сторонам и замечая, что некоторые черепа выложены на стенах в форме больших жутких крестов.

— Верно. Мы в церкви Сан-Бернардино в Милане, — в гулкой тишине спокойно ответил Геральд и посмотрел на величественный потолок храма. — Первые христиане размещали свои останки с таким расчётом, чтобы в день Страшного суда в числе первых оказаться у Райских Врат, — он саркастично усмехнулся. — Как думаешь, это им сильно помогло?

Непризнанная последовала примеру демона и тоже посмотрела вверх, с удивлением обнаруживая на потолке воздушную светлую фреску, с изображёнными на ней ангелами и душами, возносящимися в Рай, будто возвышенно и беспечно парящими в облаках над этим зловещим и тягостным интерьером храма, больше походящим на склеп.

— Удивительное сочетание добра и зла, божественного и дьявольского, жизни и смерти, — отметил мужчина, скрестив руки на груди. — Ведь одно не мыслимо без другого, тесно переплетается между собой, и ты никогда не найдешь ту тонкую грань, что разделяет их, потому как её не существует — в мире не бывает чёрного и белого, — он опустил голову и посмотрел на девушку, сияя в сгущающемся мраке синевой своих глаз. — Кого в школе ты знаешь, как истинно чистого в своих помыслах ангела или действительно кровожадного демона?

— Может быть, разве что Дино, Сэми и Мисселину, — но тут же Вики вспомнила, что всем троим оказался не чужд один из главных грехов — вожделение и похоть. — Но уже далеко не так уверена, как раньше.

— Больше тебе скажу, — Геральд невесело хмыкнул. — Во всей Цитадели ты не сыщешь никого, близко похожего хотя бы на одного из них.

— Если говорить про демонов, то считала таким Люцифера, — она покачала головой. — Но после того случая в галерее тоже так не думаю.

— Самое ироничное, что зачастую такими примитивными демонами, именно в земном представлении, становятся Нерождённые, потому что такие стандарты были заложены и навязаны им при жизни, но ещё чаще они выбирают путь ангела, — мужчина медленно приблизился к девушке. — Какая книга самая читаемая и продаваемая в мире за всю его историю?

— Библия? — понимающе охнула Вики, и снова пугливо поёжившись, так как чувствовала себя здесь неуютно, будто они потревожили покой мертвецов, не удержалась и прильнула под надёжное крыло к Геральду.