— Их ты могла купить сама, — мягко сказал доктор. — К сожалению, это ничего не доказывает.

И тут я поняла, что мне нечего добавить. У меня больше ничего не было. Никого, кто мог бы подтвердить мои слова. Только мое тело помнило прикосновения и знало, что это все не выдумка. Боль из висков переместилась в голову и принялась пульсировать. Я изо всех сил сопротивлялась ей.

— Мобильный телефон! — вдруг победно вскрикнула я.

Я выхватила его из сумки и принялась листать в поисках смс от Лесса. Это уже было личное, но я готова была поделиться ими с доктором Брауном, чтобы исправить это недоразумение. Но в телефоне ничего не нашлось. Я переписывалась с Алексом, Лизи и даже с мамой, но вся переписка с Лессом бесследно исчезла. Также, как и его номер, который я не смогла найти сегодня утром.

Я почувствовала, как боль в голове разливается огромным темным озером, и из него высовываются руки с длинными пальцами, которые тянутся ко мне.

— Я помню, что у меня действительно были смс-ки от Лесса. Наверное, кто-то удалил их, — обессилено сказала я. — Я думаю, это моя мама. Она не хочет, чтобы я встречалась с мальчиками…

— Арису, тебе нужно отдохнуть. Ты выглядишь неважно, — обеспокоенно сказал доктор Браун.

Я опустила голову на руки. Мне хотелось кричать и звать на помощь, но боль в голове была такой сильной, что я и правда не отказалась бы от какого-нибудь лекарства.

========== Глава 25 ==========

Я очнулась, лежа на белоснежной кровати в больничной палате. На мне была моя пижама с розовыми цветочками, но я не помнила, как надевала ее. К моей руке была прикреплена капельница, и это было не самое приятное ощущение. Но голова больше не болела, и это было хорошо.

Однако что-то изменилось во мне. Или в мире. Все вдруг стало другим. Ярким и одновременно лишенным красок, четким, но совершенно обыденным. Что-то произошло с моим восприятием. Мысленно я обратилась к самому важному — к воспоминаниям о том, что случилось. Но вот что странно — моя память сейчас была как большая мозаика, из которой вдруг пропало несколько кусочков. Я знала, что нахожусь в больнице, потому что все вокруг считают, что Лесса никогда не существовало. Доктор Браун сказал, что у меня параноидальная шизофрения, и что Лесс был галлюцинацией, которую я придумала, чтобы успешно справляться с одиночеством. Это звучало очень невероятно, и я, конечно же, немедленно принялась с ним спорить. Вот только теперь, когда в мою вену потихоньку поступало лекарство, пропавшие кусочки мозаики медленно, но верно возвращались на свои места.

Я вспомнила, что мне было очень плохо и тяжело после того, как уехала Лизи. Я вновь осталась одна. И мне вдруг стало тяжело учиться. Поэтому я принялась часами просиживать в Интернете, просматривая все подряд. Я помню, как я научилась фантазировать о том, что однажды Лизи вернется и все будет хорошо. Однажды я придумала, что к нам вернулся отец. Я почти убедила себя в этом, и весь день ходила в приподнятом настроении. Это было приятно. Но я все еще не могла поверить, что Лесс был одной большой фантазией. Ведь это продолжалось очень долго — почти два месяца. Я бы не смогла так долго представлять себе все это, особенно с таким большим количеством подробностей.

Я медленно вдохнула и также медленно выдохнула. Кроме того, неужели я и вправду в одиночку бродила по городу и смело посещала все эти места? Не может этого быть. А еще все эти прикосновения, поцелуи. Это не то, что можно придумать. Можно обмануть свой разум, но нельзя обмануть свое тело.

В дверь палаты тихо постучали.

— Входите, — слабо крикнула я.

Это был доктор Браун. Он с беспокойством посмотрел на меня, а я, наоборот, слишком спокойно посмотрела на него.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

— Чувствую слабость, но голова уже не болит, — сказала я. — Сколько мне придется тут находиться?

— Это зависит от того, как будет развиваться твое состояние, — сказал доктор Браун. — Ты хочешь мне еще что-то рассказать?

Я покачала головой. С меня достаточно разговоров с ним. Мне кажется, что я могу сделать только хуже.

— Ты бы хотела увидеться со своими друзьями? С мамой?

— Только не с мамой, — попросила я. — Лизи и Алекс пускай придут.

— Хорошо, — сказал он и вышел. — Они здесь, в больнице. Я попрошу их зайти к тебе.

Он вышел, а я закрыла глаза. Хоть я и согласилась увидеться с ними, я не была готова к разговору. Оказывается, мы видим мир по-разному. Как и когда это произошло?

Алекс и Лизи робко вошли ко мне в палату. Они почему-то выглядели виноватыми. Я улыбнулась, но тут же стерла с лица улыбку. Ничего хорошего на самом деле нет. Я больна и лежу в больнице, потому что все считают, что я ненормальная.

— Как ты? — почему-то шепотом спросила Лизи.

— Выглядишь неплохо, — сообщил Алекс.

Я медленно вздохнула.

— Мне кажется, что это мир сошел с ума. Но доктор говорит, что только я. Кажется, что я помню все не так, как есть на самом деле, — сказала я. — Я хочу, чтобы вы сказали мне.

Они обеспокоенно переглянулись.

— Алекс, ты был влюблен в меня? — спросила я. — Ты говорил мне об этом?

— Нет, — опуская глаза, сказал Алекс. — Мы общались, но ничего такого не было. Я сразу понял, что ты не та, кого я ищу.

Это было для меня как удар. Значит, и это тоже я придумала. Но зачем? Неужели мне настолько хотелось понравиться симпатичному парню, что я выдумала себе это? Мне внезапно стало очень стыдно, но я понимала, что он ничуть не сердится на меня.

— Меня травили в школе? — снова спросила я.

— Нет, — сказал Алекс. — Учителя строги к тебе, потому что видят в тебе прилежную и многообещающую ученицу. Но вот Саша и ее компания тебя и правда недолюбливают.

Я закрыла глаза. Значит, даже в школе мое искаженное восприятие наделало дел. Все это время я сама делала свою учебу невыносимой. Никто не пытался занижать мои оценки. Все желали мне добра.

— Лизи, твоя первая любовь во Франции закончилась провалом?

— Да, — сказала она, вздрогнув.

Алекс заинтересованно посмотрел на нее, а Лизи покраснела. Я поняла, что в своих отчаянных попытках докопаться до правды, только что разболтала ее секрет.

— Прости меня, — спохватилась я. — Я просто… уже не могу отличать реальность от вымысла.

И как только я это сказала, я поняла, что озвучила самую страшную вещь, которая терзала меня. Я больше не могу доверять самой себе. Как же я тогда теперь буду жить?

— Спасибо, что навестили меня, — сказала я, проглотив подступающие к горлу слезы. — Вы не могли бы позвать доктора Брауна?

— Да, конечно, — только и сказала Лизи.

Когда они уходили, я увидела, что рука Алекса как бы невзначай коснулась руки моей подруги. И Лизи не стала протестовать. Я откинулась на подушки и закрыла глаза.

Потом пришел доктор Браун, и мы поговорили снова. Я хотела знать, когда мне станет лучше. Я хотела понимать, что меня ждет дальше. Паззл в моей голове никак не хотел собираться, и отчаянно требовал новых кусочков, чтобы заполнить пробелы. А еще мне было страшно. Я всегда полагалась только на себя, но теперь я не могла доверять себе.

Доктор Браун внимательно выслушал мой тихий голос и пообещал, что вскоре все наладится. Оказывается, что он уже подготовил для меня курс препаратов, которые быстро поставят меня на ноги. Это была капельница и еще маленькие белые таблетки, которые нужно принимать по часам. Он предупредил, что от них меня может затошнить, но это нормально. Он сказал, что я не первая и уж точно не последняя пациентка с таким диагнозом. Люди по всему миру сражаются со множеством разных психических заболеваний, и поэтому уже давно придуманы грамотные методы лечения практически всех отклонений. При правильном приеме препаратов я смогу вести относительно нормальную жизнь.

Но только вот что это означает? Моя жизнь стала яркой и интересной только тогда, когда мы вместе с Лессом исследовали город и натыкались на все эти маленькие чудеса в заброшенных домах и парках. Только когда я с нетерпением ждала окончания уроков, предвкушая очередную увлекательную прогулку, я дышала полной грудью. Только когда его голос произносил мое имя, а я смущалась и отводила взгляд, только тогда я жила.