Мой незваный гость стоял спиной к окну и внимательно осматривал мою комнату, а его волосы были влажными после душа. От него пахло шампунем и немного — моим отцом.

— Мама передала тебе немного еды, — сказала я, вручая ему тарелку и чашку с горячим чаем.

Он благодарно кивнул. Я задумчиво почесала кончик носа. Следует ли мне предложить ему остаться на ночь в такое позднее время или же все-таки стоит выставить его вон, пока мама не видит? Решив быть вежливой, я сказала:

— Ты можешь лечь спать на диване. Но утром ты должен уйти. Так будет правильнее.

Он снова кивнул и ловко подцепил палочками рис. Хмыкнув, я взяла свои вещи и ушла в душ. Ванная еще хранила запах незнакомого мужского тела, и это смущало меня. Я посмотрела на себя в запотевшее зеркало. У меня голубые глаза, длинные темные волосы и немного бледноватая кожа. Это — мое тело. Это — я. Я приложила руку к зеркалу.

Стиральная машинка быстро справилась с пятнами как на моей одежде, так и на одежде незнакомца. Я поняла, что так и не спросила его имени. Хотя как бы он сообщил мне его, если даже отказывается писать?

Когда я вернулась в комнату, юноша уже спал на диване, свернувшись калачиком как… кот. Я небрежно накинула на него одеяло и забралась в свою кровать. Я хотела, чтобы этот странный день подошел к концу. И он действительно закончился, когда я провалилась в сон.

========== Глава 2 ==========

Будильник утром не прозвенел. Я проснулась сама и уставилась в потолок. Потом медленно села и посмотрела на диван. Никого. Вчерашний «кот» исчез, будто его и не было. О его присутствии напоминала только аккуратно сложенная одежда отца и тарелка с чашкой. Вот и хорошо. Просто вычеркну этот безумный эпизод из своей жизни.

— Доброе утро! — улыбнулась мама, когда я в одной пижаме сползла на кухню.

У меня язык не повернулся назвать это утро добрым, поэтому я молча кивнула. Так же молча я съела свой завтрак, состоящий из молока и хлопьев. Я никуда не торопилась.

— Арису, уже почти девять! — ахнула мама, бросив взгляд на часы. — Ты не опоздаешь?

— Я не иду в школу, — спокойно сообщила я. — Только не сегодня.

— Что случилось?

Я взглянула на маму. Нет, она не притворяется. Она действительно не хочет помнить.

— Я плохо себя чувствую.

— А, ну тогда конечно… Оставайся дома. Что-нибудь болит? Таблетку дать?

Я подавила раздражение. Все в порядке, Алиса, все в порядке. Ты же знаешь, что каждый изобретает свой способ борьбы со стрессом.

— Нет, спасибо. Я пойду полежу.

Я поднялась к себе в комнату. Задернула светло-голубые шторы, легла в кровать и завернулась в одеяло так плотно, как только смогла.

Я думала о том, что я чувствую. Отец умер, и я больше никогда не увижу его. Мы так ждали его, но он больше не вернется. Мне должно быть очень больно и грустно. Но вместо этого я не чувствовала ничего, кроме раздражения. Может быть, мама права? Может, делая вид, что ничего не случилось, можно избавиться от скорби? Как жаль, что я не могу так.

Я лежала до самого обеда и слышала, как мама приготовила суп, как она звенела кастрюлями и что-то тихо напевала. Потом она заглянула ко мне, но я притворилась спящей. Тогда она собралась и ушла на работу.

Я медленно встала с кровати и приняла душ. Из зеркала выглянуло мое отражение. Это мое тело. Это я. Все будет хорошо. Я помахала рукой самой себе и торопливо оделась.

Осень — мое самое не любимое время года. Деревья одеты в разноцветные наряды, воздух дышит запахом прелой листвы и ягод. Все это напоминает мне о смерти, нить которой вьется за нами с мамой всегда. Мы можем переехать снова, в городок еще меньше этого, находящийся хоть в самой отдаленной лесной глуши, но это ничего не изменит, вот что я думаю. Мы нигде не найдем себе места, ну, по крайней мере, точно не я. За эти два года я чувствовала себя уютно только в своей собственной комнате.

У железнодорожной станции каждый день сидят старушки, продавая все то, что за лето вырастили в своих огородах. Начинающие вянуть цветы, домашние заготовки и нити сушеных грибов — чаще всего это никому не нужно. Старушки лениво переговариваются между собой, и так для них проходит очередной день. Но сегодня я нарушаю обычный порядок, купив у одной из них несколько веток белых лилий, источающих тяжелый приторный аромат.

Зачем мы приносим мертвым цветы? Ведь им уже ничего не нужно. Странная и страшная традиция — приносить умершим людям растения, которые скоро завянут и тоже умрут. Но я все же следую этой традиции каждый раз, когда навещаю кладбище за городом. Вместе со своими многочисленными вещами мы привезли в этот город урну с прахом, и мама решила похоронить ее на местном кладбище. Это было одно из ее решений, которое я совсем не одобряю. Я уверена, отец хотел бы, чтобы его прах развеяли над раскаленным асфальтом какого-нибудь шоссе. А теперь мы словно привязаны к этому месту. И мама совсем не навещает могилу отца, потому что, покончив с формальностями, она предпочла быстро забыть о его смерти.

На кладбище очень тихо. Даже поездов не слышно, хотя совсем рядом проходят пути. И вообще, все кладбище — олицетворение посмертного покоя. Вечного сна. Наверное, я странная, потому что мне нравится здесь находится. Обычно никто не любит места, где присутствует смерть. Ну разве что готы, наверное. Хотя на этом кладбище они своих тусовок не устраивают — отсюда слишком далеко до города.

Папина могила оформлена в японском стиле. Это не железный крест как у других, а белая стела, на конце которой горит огонь. А на самой могиле растут синие ирисы. Очень красиво, хоть я и не люблю, когда мама везде сует свою «японофилию». Могила отца, как можно догадаться, это одна из ее работ. Моя мама — дизайнер, и восточный стиль один из ее самых любимых направлений. Я была удивлена, когда узнала, что даже в этом городке существует множество желающих оформить свою гостиную или спальню в таком стиле. Но вообще мама работает в арендованном офисе в городе, утверждая, что там ей проще сосредоточиться. Она проектирует интерьеры, и получает за это весьма солидную зарплату. Только вот зачем нам деньги? Я чувствую, что мы навечно застряли в этом городе и даже не собираемся уезжать на летний отдых. Этим летом мы проторчали здесь. Также, как и в прошлом году. Мама смотрела сериалы, я поглощала тонны мороженого, и мы обе делали вид, что большего нам и не надо…

Я положила лилии на специальную площадку для цветов и села рядом на скамейку. Достала мобильник. Он тихо пискнул, сообщая о низком уровне заряда. Вечно я забываю его зарядить. Ничего, на одну песню точно хватит. Я включила музыку, выкрутила громкость на полную. Над тихим кладбищем полетела бодрая песня в стиле хеви метал. Это была самая любимая песня отца, и включать ее всегда, когда я прихожу на его могилу, стало уже традицией. Эта песня рассказывала о том, что в мире поровну добра и зла, и что если убрать все зло, то не станет лучше, а наоборот, только хуже. Потому что истинная гармония только в равновесии сил. Так считала группа, исполняющая эту песню, и, что самое забавное, так же считал мамин фэншуй. Но мама терпеть не могла рок и метал. Как и ревущие мотоциклы, бьющее в забрало шлема заходящее солнце и ветер, развевавший волосы. Я до сих пор не могла понять, как им двоим удавалось быть вместе.

Песня закончилась, и телефон выключился, исчерпав последние запасы энергии. Я сунула бесполезный мобильник в карман. Теперь мама не сможет мне дозвониться. Она сама виновата. Сколько можно верить в то, что отец вернется? Так глупо. Моей матери нет рядом со мной в этот глупый праздник «День Отца». Она словно не замечает, что я специально остаюсь дома в этот день вот уже второй год подряд. Я вздохнула и уставилась на дрожащий на ветру никогда не гаснущий огонек на верхушке мраморной стелы. Такой «вечный огонь» устроен довольно просто: под землей размещается газовый баллон, который понемногу подает газ на верхушку стелы по специальной трубке. Дорого, зато красиво.